Что несут славянские ручьи в русское море
Появившийся недавно научный сборник «Социальные последствия войн и конфликтов ХХ века: историческая память» посвящён небольшому народу – словакам. Но человеческая природа проступает в их истории как в лабораторном образце – настолько отчётливо, что может служить хорошим уроком всем славянским народам, и в первую очередь России.
Оказывается, уже в 1914 году чешские и словацкие националисты преуспели в том, чтобы сколотить из пленных чехов и словаков «русские легионы» для борьбы с Австро-Венгерской империей – движение панславизма снизу. Будущее славянское единство представало в этой грёзе туманным – не то единое государство, не то федеративный союз, но главное – Россия должна «переносить всю тяжесть эгоистического отношения других государств к её высокой освободительной миссии» (Светозар Ваянский).
Главный признак национализма – эгоцентризм: в чешской и словацкой исторической литературе Россия впоследствии обвинялась в непонимании стратегических задач «братских народов»; «вопрос о том, насколько приемлемы, правомерны (особенно в свете международных обязательств России) и безопасны для страны были предлагавшиеся проекты, как правило, уходил на второй план». Это обычная логика национальных движений – или вы нам служите, или вы тупицы и предатели. Осуществить управляемое высвобождение националистической энергии ещё никому не удавалось, и Россия, похоже, это всё-таки понимала. Малые народы, кому не хватает сил натворить слишком много злодейств, обычно предстают в собственном воображении кроткими жертвами более могущественных держав, однако в глазах ещё более слабых национальных меньшинств, подпавших под их власть, они выглядят совершенно иначе. «Несоблюдение чехословацкими властями условий Сен-Жерменского мирного договора, предусматривавшего для Подкарпатской Руси в составе Чехословакии самую широкую автономию и наличие собственного сейма, очень быстро вызвало разочарование русинской общественности. Вторым серьёзным основанием для недовольства стала проукраинская политика чешских властей в культурно-языковой и образовательной области».
Националисты могли грезить панславизмом, покуда требовалось освободиться от германоязычного лидера, но скрытой-то их целью было собственное доминирование, а потому тут же потребовался противовес вчерашнему «спасителю». Каждому народу необходимо ощущение собственного участия в истории. И в прежние времена едва ли не единственным способом вовлекать народы в общее историческое дело было построение империй, оставляющих широкие возможности для культурной автономии и открывающих наиболее одарённым и энергичным представителям национальных меньшинств возможности войти в имперскую элиту. Однако поскольку «хозяином страны», как правило, если не считается открыто, то подразумевается самый сильный, «государствообразующий» народ, – остальные народы чувствовали себя обделёнными.
Но ничто так не сближает нации в единую цивилизацию, как наличие общего противника. Канувший в Лету Варшавский договор был направлен против военной опасности, которая очень скоро после создания блока стала ощущаться нереальной, а потому и воспринимался этот договор как ненужная обуза даже в самой России, не говоря уж о «братьях-славянах».
Так было в прошлом. А что сегодня? Сегодня довольно многих людей – как в России, так и в славянских странах Восточной Европы – начинает угнетать ощущение своей исторической второсортности, вольно или невольно навязанное миру системой господствующих стандартов и грозящее разрушить экзистенциальную защиту тех, кто не вполне этим стандартам соответствует.
Похоже, новая версия панславизма снизу снова рождается на наших глазах, и причиной его, как и сто лет назад, является вовсе не спесь, но, напротив, униженность, ощущение исторической второсортности. Чтобы обойдённые не начали искать компенсации в мести победителям, миру не помешала бы какая-то новая версия уже не военного, но творческого Варшавского договора, целью которого сделалось бы сотрудничество в созидании чего-то небывалого – в науке, в технике, в искусстве, в спорте… Это хоть отчасти направило бы неуправляемую термоядерную энергию национальных обид в мирное русло.
