День жестянщика

Что может вернуть человеку вкус к жизни? Небольшое потрясение вроде аварии на дороге.

В этом году первый гололёд не прошёл для меня бесследно. По утрянке я отправился на встречу, а уже около девяти часов писал в ГИБДД объяснения по поводу небольшого ДТП. В специальном сарайчике на Обводном канале даже не пришлось занимать очередь: всего-то два человека. Но уже через полчаса набилось около взвода: не хватало ни стульев, ни авторучек.

Зато атмосфера получилась конструктивной и мис-тически-философской. Ведь каждый из нас должен чувствовать стыд за человечество, когда видит на улице два легонько сопритюкнувшихся авто, рядом с которыми их хозяева машут ногами с исступлением викингов-берсерков. Тут налицо и неумение признавать свои ошибки, и отсутствие контроля над собой, и инстинкты приматов. Куда более забавны женские губки за стеклом, изящно изогнутые в слове «козёл». Или когда из соседней машины на вас одновременно лают собака и её хозяин, продолжая нарушать при этом ПДД. Открытая улыбка и доброжелательный фак – ну чем ещё мы можем ответить на слюни граждан, у которых не задался то ли день, то ли вся жизнь? Идти на таран? Прижимать к обочине и доставать бейсбольную биту?

Честно говоря, я предполагал, что приматов значительно больше. А среди полутора десятков пар, которым пришлось сегодня утром познакомиться в ГИБДД, я не увидел объектов для злой сатиры. С моим «коллегой» мы быстро нашли общий язык: хирург моих лет, тоже с Васильевского острова, тоже ехал в Пушкин. Он немного попереживал по поводу новой машины, но хорошо, что операций сегодня нет, а есть КАСКО, и вообще у него ремонта тысяч на двадцать – могли даже гаишников не вызывать. Поговорили про работу, про опасные дороги, и я с удивлением заметил, что люди вокруг находятся на таком же позитиве.

– Я вообще-то хотел по диаметру втопить – мне так быстрее, – поделился пожилой мужчина в кепке. – А потом думаю: нет, у меня же резина летняя, ещё улечу оттуда навсегда.

– Ну что вы, как можно! – в тон ему поддакнул соучастник ДТП. – Лишили бы меня столь приятного знакомства.

Две милые дамы в шубках уже обсудили свои покоцанные джипы и перешли к детям.

– Вашей сколько?

– Семнадцать. А вашей?

– Одиннадцать.

– Уже гуляет?

Одна пара смотрелась словно дедушка с внуком: растрёпанный небритый старик в диковатой шляпе и румяный детина в спортивном пуховике. Как стало ясно из их негромкой беседы, дедушка выехал с утра покалымить: принял от очередного клиента деньги, начал на ходу пересчитывать добычу и с удивлением осознал себя на встречке. При ударе на дорогой иномарке «внучика» двигатель едва не выехал на колени, но от госпитализации юный водитель отказался. У старой дедушкиной «Волги» немного потёк радиатор. Старик понимал, что доставил человеку неудобства, и пытался быть любезным.

– Я раньше тоже на «Зенит» ходил, – протянул он по поводу логотипа на пуховике парня.

– На какой сектор?

– На тридцатый.

– Такого не существует.

– Так это же ещё на Кирова!

– Атавизм, – улыбнулся парень и нараспев процитировал популярный рэп: «Я помню ещё, как втыкал Желудков, – два близнеца под перекладины лохов».

А потом вплыла Синди Кроуфорд в юности. В её глазах жили растерянность, чувство вины и готовность быстро решить эту ситуацию каким-нибудь приятным способом. За ней вошёл шокированный товарищ, одетый в стиле члена брежневского политбюро. Он явно стал участником какого-то чуда, и потрясение в нём оказалось сильнее боли за побитую машину. Возможно, Синди тренировалась ездить на двух колёсах, но забыла про гололёд – и теперь у него проблемы. У девушки зазвонил айфон, она назвала адрес ГИБДД и обречённо молвила: «Он меня убьёт». Товарища распирало от каких-то слов, просящихся наружу, но он волевым усилием предложил Синди кофе из автомата.

На помощь красавице приехал не Ричард Гир, как я ожидал, а Вуди Аллен с водителем. Они вышли на улицу, Вуди орал, Синди виновато кивала. Через минуту их вызвали к дознавателю: у кого-то явно нашлись концы в ГИБДД. И дома этому парню воздастся.

В целом у меня создавалось впечатление, что я попал в другой город. С замороченными мельтешащими петербуржцами моих соседей связывал разве что русский язык. Если просветление может иметь коллективные формы, то именно это и наблюдалось. Чуткость к соучастнику ДТП, принёсшему столько хлопот и расходов, никак не вязалась с нетерпеливыми гудками у светофора, со скрученными лицами опаздывающих на работу наёмников. Люди обменивались визитками, пожимали на прощание руки. Не думаю, что это «стокгольмский синдром». Кто-то понял, что сегодняшняя поездка могла закончиться не разбитой фарой, а сломанными ногами или шеей. А кто-то тащился от лёгкости, с которой он отменил все свои неотложные дела. И от этого не разверзлась земля, не рухнула государственность.

В вагончик зашёл краснощёкий дядька, оценил плотность народных масс.

– Всех с днём жестянщика! – пропел он. – Кто последний?

– А ты чего такой весёлый? – ответил ему народ. – Думаешь в плюсе отсюда уехать?

– Да я и так в плюсе. Работу сегодня отменил. Сейчас оформимся, машину в ремонт сдам и в баню пойду. Там рядом.

Денис Терентьев, литератор