Для себя – значит, для всех
«Так постепенно в полвека / Вырос огромный посад, / Воля и труд человека / Дивные дивы творят!..» – эти строки Николай Некрасов написал когда-то про стародавние времена. А на самом деле и про нас.
На днях гулял со своими котами по садоводству и наткнулся на ёжиков. Сначала встретили одного, стального вроде бы цвета, как мне показалось в сумерках. Когда Рыжий подбежал к нему, ёж даже не свернулся в клубок, а только предостерегающе запыхтел. Я опустился на корточки и стал разглядывать узкую мордочку, круглые ушки и глазки-бусинки. Раньше ежи так близко к себе не подпускали – либо забирались в кусты, либо принимали защитную позу. И тут появился второй, с рыжеватым отливом. Тогда первый ёж словно забыл о нас и кинулся навстречу собрату. Они пихали друг друга, шумно дышали и злобно подфыркивали.
– Ну, ребята, тут у вас какие-то непонятки, – сказал я им, поднимаясь, и повёл своих подопечных дальше на ежевечернюю прогулку. Я знал, что оба ежа – родственники, живут под баней одного из участков на нашей улице. Хозяйка взяла их на довольствие – выставляет два раза в день молоко в плошке. Улиток, мышей и лягушек они собирают сами.
Ежи у нас прижились рядом с домами, птицы весьма экзотических расцветок порхают в кронах, белки шныряют по берёзам и соснам, что вымахали удивительно высоко и довольно опасно. Но когда-то здесь было торфяное болото. Редколесье, кустарник, а то и попросту проплешины, поросшие бурой травой. Тесть взял участок в 1964 году, полвека назад, и вместе с такими же пионерами осваивал доставшиеся шесть соток неустроенной земли с отчаянным усердием. Дома ставили из обрезков всего, что удавалось где-то случайно достать, ухватить, вытащить. В других местах люди корчевали участки и рубили дома из поваленных сосен, а здесь «болотные солдаты» окультуривали унылый ландшафт. В городе обходили помойки, разбивали выброшенные ящики, поддоны, вытягивали со скрипом проржавевшие гвозди и, тщательно упаковав всё это в пакеты, везли в переполненных электричках.
Базы стройматериалов существовали и в советские времена. Но раздобыть там деловую доску можно было только по невероятному случаю или крепкому блату. И всё же как-то ставили дома, рыхлили и окучивали огородные грядки. А начальство наше недрёманное бдило усердно, чтобы никто из этих пахотных мужиков не выбился невзначай выше указанного ему уровня. По участкам ходили комиссии, обмеряли строения, считали количество комнат. Нам, помню, сделали выговор за жилое помещение на втором этаже и потребовали убрать немедленно. Тесть тут же наколотил полки из горбыля и объявил, что здесь у него склад…
Теперь из той гвардии первопроходцев никого не осталось. Да и дети их в большинстве своём оставили эту землю, перебрались в другие края. Но на их место пришли другие, столь же упорные. Каждые выходные часов в десять утра начинает разыгрываться оркестр народных электрических инструментов: рубанки, триммеры, пилы цепные и дисковые, лобзики, дрели… Да и я подаю свой голос, веду свою партию достаточно твёрдо. Приятно смотреть на сооружения, которые ставил ты сам. Получается, разумеется, долго. Заказать, сделать чужими руками было бы куда быстрее и в конечном счёте дешевле. Но получилось бы чужое, не своё.
В этом чувстве самодеятельной жизни и выявляется, наверное, суть нашего существования. Быть, а не иметь. Делать, создавать своё собственное. Каждый из нас строит собственный дом, возделывает собственный участок. И вместе наши сотки сливаются в единую ухоженную землю. Здесь, наверное, и проявляется та самая национальная идея, которую безуспешно пытаются высидеть в кабинетах и залах заседаний. Делать своё, жить для себя, а потому работать всем сообща. Ошибка идеологов предыдущего поколения в том, что они пытались прежде всего определить «сообща», а потом уже найти там место для каждого. Потому всё гнило и распадалось. Когда же в команду объединяются умелые и упорные личности, любое дело двинется толково и быстро.
…Я люблю гулять вечерами по линиям нашего садоводства. Зелено здесь, красиво, уютно. Никакого сравнения с унылыми пейзажами полувековой давности. Кстати, встретил на дороге чёрного дрозда. Иссиня-чёрное оперение и ярко-жёлтый клюв. Не самая редкая птица на нашей планете, однако в наших местах появилась недавно. Прилетают к нам пернатые, прибегают животные. Это добрый знак.
