Елена Цыплакова: «Я не люблю комедии»

Актриса и режиссёр уверена, что кино способно серьёзно воздействовать на сознание человека, а потому не стоит засорять его мусором

На этой неделе в Петербурге завершаются съёмки нового сериала «Чужое гнездо», премьера которого состоится в ближайшее время на канале «Россия». Креативный продюсер сериала – известная актриса кино Елена ЦЫПЛАКОВА. Это её первый опыт работы такого масштаба – она сама снимала первые дни, занималась озвучанием, музыкальным оформлением. К сожалению, согласно контракту актриса не имеет права рассказывать подробности этой работы. Но о своих взглядах на творчество поговорить согласилась.

– Елена Октябревна, вы родились в Ленинграде. Где вы жили? Что вспоминается о городе?

– Сначала мы жили на улице Петра Лаврова, ныне Фурштатской. Там прошло моё детство. Когда пошла в школу, переехали на улицу Карпинского, на Гражданку.

Сниматься начала в 14 лет. После съёмок на «Ленфильме» очень любили гулять с ребятами, именно пешком – мимо Кронверка, по набережной, мимо Исаакиевского… Просто огромное количество километров прогуливалось по городу с разговорами.

Когда уехала в Москву, то первый год очень скучала по городу. Приезжала, просто гуляла по нему, плакала, гладила стены. Всегда приходила в свой дворик на Фурштатской, где выросла. Сейчас в него уже не войдёшь – поставили ворота, кодовый замок… Москва – совершенно другой город. С одной стороны, по ритму она мне ближе, да и жизни хотелось самостоятельной. Но с другой стороны, очень любила Питер, он часто мне снился.

– В московские театры ходите?

– Почти нет. Только когда друзья позовут. Основная масса драматургии, которая сегодня существует, на потребу низменному, плотскому сознанию. Мне это неинтересно. Как говорится, яд пробовать на вкус не обязательно. Или: прикасаясь к саже, невозможно не испачкаться… Мне интересно другое. Недавно я поставила спектакль в Ногинском театре, получила колоссальное удовольствие. Эта работа была ещё и разговором с актёрами на духовные темы. Они сыграли удивительный спектакль, после которого зрители не только плакали и благодарили, но и начинали задумываться о своей духовной жизни.

– Так что же, теперь на каждом спектакле в театре нужно плакать?

– Почему на каждом? Сходили, посмотрели – и хорошо. Если честно, я не очень люблю комедии. Особенно те, что делают сейчас, у них смех – дешёвый. В комедиях Гайдая или Рязанова – совершенно другой юмор. У смеха ведь есть два уровня: можно издеваться над персонажем, а можно посмеяться по-доброму над несовершенством человека, чтобы он через юмор осознал недостатки. Комедии на уровне любовного треугольника мне кажутся пошлятиной. Я не хочу засорять собственное сознание таким мусором.

– Заметил, что ваши коллеги, не все, конечно, но некоторые с возрастом признаются, что актёрская профессия никчёмная. У вас нет такого ощущения?

– Нет. Я сняла сериал «Семейные тайны» в то время, когда серьёзно пришла к вере. После долгих размышлений, абсолютно перевернула для себя способ работы с актёрами. С одной стороны, мы показывали в сериале жуткую историю, получился современный «Король Лир», а с другой – никого не оправдывая, закладывали правильную информацию. 

После того как вышел сериал, ко мне подошла известный адвокат: «Лена, у меня интересная история… Три дня приходили люди и забирали иски о разделе имущества. Без скандалов, даже денег обратно не требовали. Я перепугалась, подумала, что со мной не хотят работать. Спросила одного клиента, в чём дело, и он мне сказал: «Мы посмотрели сериал «Семейные тайны» и подумали: зачем мы судимся? Ведь что такое деньги? Мы к Богу идём».

Кино на самом деле может очень серьёзно воздействовать на сознание человека, если информацию закладывать правильно. Я раньше молилась перед съёмками фильма: «Господи, я не могу изменить мир, людей, но хочу помочь человеку осознать себя». Он, даже не пойдя в церковь, только посмотрев фильм, может подумать: «И я такое творил? Господи, прости». И изменит своё поведение. 

Мало того, кино и театр – это опосредованный жизненный опыт для человека. Он может не быть в тех ситуациях, в которых оказываются герои фильмов или спектаклей, но, глядя на них, может задуматься. Почему многие любят смотреть сериалы? Потому что в них происходит такая жизнь, которой у зрителя нет, и он неким образом участвует в ней.

– Вы сами смотрите их?

– Иногда. Есть неплохие сериалы. Иногда смотрю ради того, чтобы увидеть, как работают актёры, оценить работу режиссёра, иногда нравятся какие-то трюки. Например, есть картины, которые зрителям нравятся, а мне нет. С художественной точки зрения я не люблю фильм «За прекрасных дам», а люди его любят. 

С другой стороны, понимаю, что не надо упрощать. Фильм по каким-то причинам может не сложиться, но люди затрачивали на него жизненные силы, и, возможно, больше, чем на удачный. Мера труда и затрат сил совершенно не обязательно связана с результатом. Бывает очень сложная работа, а потом что-то получается. Бывает наоборот.

Я не люблю упрощений, но сейчас время такое. Из преподавания ушла, потому что стали вводить тесты. Как можно тестировать творческих людей, заставлять их выбирать ответ из трёх вариантов? На мой взгляд, такая система образования отучает размышлять.

– Только поэтому ушли?

– Не только поэтому, но из-за этого тоже. Мне стало стыдно смотреть на ребят, которые должны тыкать в ответы… Самые необразованные люди могут ткнуть наугад в вариант и получить хорошую оценку. А думающий человек начинает задумываться над идиотски заданными вопросами и ответить неправильно. Это просто стыдно, это система разрушения сознания.

– В фильмах «Школьный вальс» и «Счастливая, Женька» не было никакой религиозности, но в них было и о нравственности, и о морали. Значит, можно так?

– Уровень сознания человека проявляется в быту. Все думают, что вера – это нечто сокровенное. Представим, что человек едет в автобусе, рядом будет стоять старушка, а он ковыряет в носу и продолжает сидеть. Это тоже уровень сознания, он проявляется в каждой мелочи. В том числе и в воспитании.

Когда снимала сериал «Семейные тайны», то каждый съёмочный день начинала с молитвы и разбирала всё с позиции заповедей, к тому же у меня была роль верующей женщины. Но быстро поняла, что эти вещи не воспринимаются остальными. Кто-то не понимал в силу духовной необразованности, кто-то просто не был готов к такому уровню размышлений.

Вера – это не только то, что мы говорим, но и образ жизни, поведение человека в быту. Можно говорить о вере, можно не говорить.

– Как вы думаете, почему в советское время, несмотря на цензуру и идеологию, искусство, например в том же кино, всё-таки существовало? Сейчас нет цензуры и идеологии, а где искусство?

– Оно есть. Но есть и вседозволенность. Раньше люди были вынуждены искать художественные язык и образы, чтобы сказать то, что им хотелось и что было запрещено. Сейчас делать можно всё, лишь бы получить популярность. Главным критерием стал рейтинг. Я включаю телевизор: идёт конкурс популярных песен  «Поющие трусы». Можно снять штаны, показать голый зад – и ты будешь иметь рейтинг.

– Когда драматические артисты на сцене раздеваются догола – это искусство?

– Это выбор человека: делать это или не делать. Я не осуждаю. Каждый поступает и существует в зависимости от уровня своего сознания. Для кого-то это приемлемо, для меня – нет.

– Не ошибусь, если скажу, что вы буквально купались в роли Евы в фильме «Адам женится на Еве» – настолько она была вам органична?

– Мне было очень интересно. Перед этим Андрей Сергеевич Кончаловский дал мне почитать книгу князя Сергея Волконского, в которой он описывает систему Дельсарта, его классификацию жестов. Ромм в своё время говорил, что именно эта книга должна быть настольной у каждого режиссёра и актёра, а не система Станиславского.

Прочитав книгу, решила продумать все жесты. Плохая игра артиста выражается в одном – он делает неправильные жесты. Если артист органичен, то он, не задумываясь, ведёт себя правильно, всё выражает своим телом. Тело – выразительный инструмент артиста.

Учёными доказано, что шестьдесят пять процентов информации человек получает визуально, вербально – не более тридцати пяти процентов. Если слова с пластикой будут разниться, то он будет верить тому, что видит, а не слышит.

После прочтения книги решила поставить эксперимент. Как раз в то время играла непосредственную особу и решила придумать для неё всё-всё вплоть до заикания. Мне было интересно, и я получила удовольствие от работы в фильме.

Я экспериментировала внутренне. Было очень интересно работать с Виктором Титовым. Перед съёмками он сказал нам: «Импровизируйте, делайте что хотите, но вот в этих рамках» – и обозначил их – сначала должны быть разгильдяи, раздолбаи, которые вызывают недоумение у людей. Постепенно всё открывается… Он разобрал с нами всю историю, выстроил коридор, а дальше: «Импровизируйте». Это было очень интересно. Мы очень быстро сняли фильм.

Потрясающий был режиссёр. Я очень его люблю. Посчастливилось работать с таким человеком.

– Счастливая вы…

– Поэтому и говорю, что не люблю конкретизировать. За сорок лет работы в кино пообщалась с таким количеством уникальных людей, что выделять кого-то было бы смешно.

 

Беседовал Андрей Морозов. Фото Интерпресс