Фортепианный забег на сверхдлинную дистанцию

В петербургском Большом зале Филармонии выступил известный пианист Андраш Шифф

Программа клавирабенда Андраша Шиффа, сыгранная в БЗФ, поражала воображение. В один вечер прозвучали циклопические, 90-минутные «Гольдберг-вариации» Иоганна Себастьяна Баха, а во втором отделении – ещё и «Вариации на тему Диабелли» Бетховена, идущие без малого час. Оба сочинения – поистине энциклопедического охвата в смысле изощрённости фортепианной фактуры и протяжённости. Оба требуют от исполнителя фантастической выносливости и беспредельных технических и психофизических ресурсов. Но главное – оба сочинения предполагают высочайший уровень интонационного мышления. Умение охватить разом мысленным взором весь цикл относится к редкостным качествам музыканта: оно позволяет исполнителю «срастить» 30 вариаций в единое целое, сосредоточенно следить за трансформациями темы, «судьбами мотива». Такое под силу лишь пианистам высочайшего класса: к таким, безусловно, относится Андраш Шифф.

Шифф не в первый раз презентует петербургской публике подобные фортепианные «пиршества», за что отдельное спасибо фонду «Музыкальный Олимп» и главе фонда Ирине Никитиной, периодически организующей выступления этого артиста в России. В прошлый свой приезд помимо основной программы – тоже немаленькой – он устроил из «бисов» полноценное третье отделение, сыграв три крупных опуса кряду, включая «Лунную сонату» Бетховена и «Итальянский концерт» Баха в трёх частях!

В этот раз ситуация повторилась: на бис Шифф сыграл «Аппассионату» Бетховена, одно из самых популярных сочинений в мировой фортепианной литературе. Возможно, так Шифф стремился отчасти снять напряжение после исполнения основной программы. Сложнейшие по конструкции, непростые для восприятия вариационные циклы Баха и Бетховена – настоящий вызов для неподготовленного слушателя.

К чести публики заметим, что зал внимал «Гольдберг-вариациям» предельно внимательно, даже дети притихли. Рояль звучал деликатно, хрупко; Шифф преподносил «Гольдберг-вариации» скорее в лирическом ключе, упирая на изящество тем, игривую резвость танцевальных эпизодов. Простенькая, излучающая небесное спокойствие тема, заимствованная Бахом из «Клавирной книжечки Анны Магдалены Бах», задала импульс череде разнообразных вариаций, прослоённых канонами. Это было стремительное музыкальное путешествие сквозь жанры: танцевальные ритмы, народные мелодии, неожиданно прорезающиеся в басах лирические отступления.

Отринув любую «игру на публику», Шифф сконцентрировался на «здесь и сейчас» возникающих звуковых образах: публичный мыслительный процесс чудно отражался в естественном росте, развитии формы, захватывал точностью музыкального выражения. Отчётливое музыкальное представление находило адекватное звуковое облачение: поразительно взвешенная артикуляция, абсолютная осмысленность любого звука и пассажа. Шифф с ювелирной точностью складывал из мозаичных кусочков-вариаций целостную картину, в которой гений Баха представал во всём блеске и величии.

«Вариации на тему Диабелли» отчасти уступали «Гольдберг-вариациям» Баха в законченности и чёткости выражения. Впрочем, после Баха любая музыка кажется простецкой, даже Бетховен. 

Однако ближе к финалу Шифф разыгрался и сумел вновь захватить внимание зала. В конце концов и Бетховен, сыгранный с выдумкой и ироничной игрой, увлёк перипетиями мотивных преображений, фирменным изяществом и хрупкостью, присущими фортепианному стилю Андраша Шиффа.

Гюляра Садых-заде, музыкальный критик