Гамлет в зелёных трусах
Во многих драматических театрах сегодня много креатива. А вот творчества мало…
«Быть или не быть?» – Гамлет расстёгивает ширинку. «Вот в чём вопрос», – Гамлет в зелёных трусах смотрит в зеркало.
В голове одна мысль: «Что это? Зачем?..» Предполагаю стандартный ответ: «Художник так видит». То есть Гамлет раскрывает душу, оголяя тело. Вы всегда раздеваетесь, когда раскрываете душу?
«А вам не нравится? Вы консерватор, ретроград. Это же современная постановка!» Ответ похож на шантаж: велико, конечно, искушение не слыть ретроградом.
Нет, пусть. Пусть здесь, на сцене театра «Мастерская Григория Козлова», происходит всё что угодно. Но не называйте это «Гамлетом», даже с оговоркой «Трагифарс в двух действиях по мотивам трагедии У. Шекспира». Назовите это именем вашей мамы, и пусть на сцене раздеваются, пляшут и позволяют себе двусмысленные намёки (и недвусмысленные в том числе) – это современное искусство.
Вы претендуете на новый шаг в искусстве? Шагайте, топчите. У нас свобода. Но вы ставите себя рядом с великими. Вы берёте имена, тексты и вставляете «что-то своё». Например, надеваете на Гамлета зелёные трусы или изображаете Офелию девушкой лёгкого поведения. Современная жизнь. Современная мораль. Современные родители. Современная канализация. Современное искусство. Хочется вычеркнуть себя из такой современности. Или современность из себя.
…Я пришла в театр «Мастерская Григория Козлова», потому что однажды смотрела в нём шестичасовой спектакль «Тихий Дон». Это было потрясающее действо. И вот пришла ещё раз… И мне стало жаль зрителей. Особенно мальчиков-кадет, которых строем привели на этот спектакль «Гамлет». Им по 13–14 лет. Они вряд ли успели прочитать Шекспира. Они вряд ли смотрели фильм с гениальным Смоктуновским. И теперь у них на всю жизнь останется в памяти Гамлет в зелёных трусах. Этот трагифарс.
Нет, актёры, конечно, танцуют и прыгают на сцене классно. Но при чём здесь бедный Йорик?
Помню, как в школе на уроке литературы наша учительница, пребывая в депрессии после посещения одного из театров, рассказывала о современной интерпретации «Евгения Онегина». «Вы знаете, дети, почему Ленский вызвал Онегина на дуэль?» – «Да, он возревновал Ольгу к Онегину, когда тот танцевал с ней». – «Нет, дети, это Ленский возревновал Онегина к Ольге! Это новая версия. Художник так видит».
Художник, ослепни!
Кстати, вы заметили, что сегодня словосочетание «современное искусство» произносят с иронией? Это понятие тянет уже на самопровозглашённый жанр. После очередной абракадабры обычно так и говорят: «Ну, это же современное искусство».
– Скажите, а в вашем спектакле есть нецензурная лексика?
– Да вы что! Вы же пришли в театр! В «Приют комедианта»!
И вправду, сниженной лексики не было. Зато было явление героя в распахнутом халате, раскованно демонстрирующего отсутствие фигового листа на нужном месте. По сравнению с этим зрелищем зелёные трусы Гамлета само собой смотрятся как верх целомудрия, пристойности и уважения к классику.
Один молодой режиссёр как-то сказал: «Не люблю работать с живыми авторами, люблю работать с классиками: они не суются в режиссуру». И не один он такой. Вот что пишет критик о спектакле Александринки «Гедда Габлер», где героиня расхаживает в одних стрингах: «Особенность современного театра состоит в том, что автор ныне – не указ для театра и режиссуры. Сетовать на какое-то «неверное» понимание Ибсена – глупо и старо». Вот оно как. Не указ. А мы-то сдуру, по старинке, всё ходим в театр понять вечное и глубинное, а нам, оказывается, предлагают оценить оригинальность видения режиссёра.
Но беда в том, что эта оригинальность – не оригинальна: в наших театрах просто эпидемия эксгибиционизма! И даже трагифарс не отменяет чувство вкуса, что тоже есть талант.
Впрочем, то, что сегодня происходит во многих театрах, называют модным словом «креатив». Например, постановщик спектакля «Укрощение строптивой» в том же Александринском театре Оскарас Коршуновас говорит: «Пьеса о креативности, о том, что любые отношения можно создать такими, какими хочется…» А вот всего два отзыва зрителей (с сайта самого театра): «Пришла в Александринку на классику, «старину Шекспира»… Но, увы… От классика осталось лишь название пьесы (чем и подкупают зрителя). На самом деле постановка с «душком», с низкопробными постельными сценами… Бедняга Вильям»; «Очень много пошлости, именно пошлости, а не искусства. Очень жаль Александринку…». Жаль Гамлета, жаль Шекспира, жаль Александринку. Креатива сегодня в театрах много. Творчества – мало…
