Где нам взять британский характер?
«Добрая старая Англия» – в этом словосочетании первый эпитет неверный. Но многие черты суровой «островной бабушки» заслуживают безусловного уважения.
Рядовой Шарп совершил тяжкое преступление. Он избил сержанта, а потому военно-полевой суд приговорил его к наказанию – 2000 ударов плетью. Такова завязка одного из романов современного английского беллетриста Бернарда Корнуэлла. Время действия: конец XVIII – начало XIX столетия. Островная империя ведёт нескончаемые войны – в Азии, Америке, Европе, – и законы, которые она насаждает в иных странах, суровы, как и собственные принципы метрополии.
«Оправдывая применение телесных наказаний в отношении детей и преступников, англичане XIX века ссылались на Библию», – пишет Екатерина Коути, автор книги «Недобрая, старая Англия». Англичане истово следовали заповедям царя Соломона: телесные наказания в школах, тюрьмах, армии, на флоте были делом привычным. В Итоне – аристократической школе для мальчиков – розги отменили только в 1911 году, в государственных школах пороть учеников запретили в 1987-м, а частные школы сохраняли традицию ещё дольше, вплоть до рубежа тысячелетий.
Вообще, по описанию Екатерины Коути, старая Англия была не просто недоброй, а крайне суровой. Вот пейзаж трущоб лондонского Ист-Энда, нарисованный Чарльзом Диккенсом: «Убогие домишки, где выбитые окна заделали тряпьём и бумагой, где в каждой комнате ютится по целому семейству... мужчины и женщины, одетые кто во что горазд, но все без исключения грязно и убого; всё это слоняется, бранится, пьёт, курит, ссорится, дерётся и сквернословит...»
Улицы британской столицы кишели грабителями и не слишком респектабельными девицами, которые не развешивали рекламные листки на фонарных столбах, а прямо демонстрировали свои прелести потенциальным клиентам. Кстати, «возраст согласия» для девочек подняли до 16 лет только в 1885 году. И вместе с тем наказание за гомосексуализм, думаю, покажется чересчур тяжким даже современным поборникам нравственности: смертная казнь до 1861 года и пожизненная каторга после. Да и другие проступки граждан Британии карались весьма беспощадно. В романе того же Бернарда Корнуэлла сержант, враг Шарпа, заматывает горло шарфом, чтобы скрыть след от верёвочной петли. Ему удалось пережить смертную казнь. Конечно, красть овец непорядочно, но вешать 12-летнего паренька тоже не очень-то человечно.
Понятное дело, что уж в отношениях с колониальными народами британцы и вовсе не церемонились. Джозеф Хиллер Беллок, литератор рубежа позапрошлого и прошлого столетий, цитирует своего героя, спасшего сограждан во время очередного восстания туземцев: «На любой ваш вопрос мы дадим свой ответ – у нас есть пулемёт, а у вас его нет!»
Жёстко? Предельно. Но в этой жестокой отповеди кое-что подкупает. Не техническое превосходство колонизаторов, а стойкость и сила духа. «Кругом все убиты, а ты держись», – наставлял новобранцев опытный солдат в стихотворении Редьярда Киплинга. «Страна мудрого и бессердечного эгоизма, железной англосаксонской энергии, презрительной государственной обособленности и беспримерно жестокой колониальной политики, страна, гордо пишущая местоимение «я» с большой буквы», – характеризовал британские антиномии Александр Куприн.
…Да, так случилось, что во многих геополитических перипетиях Британия и Россия оказывались и соперниками, и просто врагами. Но именно у неприятеля и нужно учиться перенимать черты, которых нам не хватает. Наши недостатки суть продолжения наших достоинств, наша открытость миру, которой восхищался Фёдор Достоевский, зачастую оборачивается, мягко говоря, размагниченностью. Мы слишком часто ищем опору в чужом суждении. Мы хотим не просто действовать, но делать так, чтобы каждый наш шаг был одобрен мировым сообществом. А в политике, отношениях между государствами, этическая максима Иммануила Канта: «Какая же держава согласится сделаться не просто лидером, но безукоризненным образцом!» – неприменима.
Британия часто оставалась в изоляции: в противостоянии с католической Испанией, с наполеоновской Францией, во время войны с бурами, почти год стояла в одиночестве против Гитлера. И умудрялась выдержать, дождаться благоприятных изменений. Сейчас и нам нужен пример такой стойкости. Даже если его подаёт субъект, стоящий на другой стороне.
