Где он, вектор нашей жизни?
«Вот вы всё учите, постигаете пучину моря, разбираете слабых и сильных, книжки пишете и на дуэли вызываете – и всё остаётся на своём месте, – говорит дьякон в повести Антона Чехова «Дуэль». – А глядите, какой-нибудь слабенький старец святым духом пролепечет одно только слово, или из Аравии прискачет новый Магомет с шашкой, и полетит у вас всё вверх торамашкой, и в Европе камня на камне не останется...»
К сожалению, новые Магометы с шашками появляются повсеместно, но и старцы где-то в песчаных пустынях тоже роняют веские слова. Иногда возникает ощущение, что европейская цивилизация, при всех её силе и могуществе, – продукт куда более неустойчивый, чем её соседи на иных континентах. Персонажу Фёдора Достоевского привиделось как-то, что Петербург совсем погрузился в болото и осталась от великого города одна только статуя императора на вздыбленном коне. А не может ли так случиться, что сильных и могучих тоже затянет в трясину времени? Но что же тогда останется от восточно-атлантического союза? Что станет для новых поколений символом канувшей в Лету цивилизации? Не знаю, но надеюсь, что не увижу подобного крушения, потому что всё-таки интеллектуальная наша составляющая куда как больше связана с Западом, чем с Востоком. Версилов, герой романа «Подросток», ездил в Европу хоронить её, посмотреть в последний раз на седые руины. Но минуло уже полтора века, а старушка всё же жива и ещё фордыбачится.
Правда, средний уровень современного европейца как-то заставляет задуматься о пользе повсеместного обучения. «Образованщина», как назвал определённый слой Александр Солженицын, есть продукт отнюдь не специфически российский. Попалась мне недавно на сайте Би-би-си статья, в которой британский специальный корреспондент по Центральной Азии рассуждает о проблемах «Исламского государства». Так господин автор почему-то убеждён, что столица Казахстана до сих пор находится в Алма-Ате (Almaty). Но подобные ляпсусы коллегу ничуть не смущают, поскольку основная цель материала – доказать, что таджики потому поддаются пропаганде эмиссаров «ИГ», что к ним плохо относятся в России. Да, «кто не умрёт, я всех убийца тайный», сетовал Борис Годунов в трагедии Александра Пушкина…
Однако наша проблема не в том, чтобы разобраться, кто и почему нас не любит. Не любят – это уже ясно и несомненно. Мы – все в России – виноваты уже одним фактом своего существования. Виновны, потому что кому-то другому очень уже хочется кушать. А мы сопротивляемся, как и подобает живому существу, хотим жить, а не просто существовать.
Но бытие невозможно без ощущения его смысла. В том же разговоре с фон Кореном, слова которого я привёл в самом начале, дьякон высказывает весьма существенное суждение: «Вера без дел мертва есть, а дела без веры – ещё хуже, одна только трата времени и больше ничего». Человек должен осознать смысл своего существования, иначе взбунтуется само его тело. Многие болезни имеют так называемый психосоматический характер, то есть сначала он/она потрясается бессмысленностью своего существования, а потом внутри расстроенного организма начинает разбухать опухоль.
И кстати, мы видим, что в Сирию пытаются перебраться из нашей страны вовсе не путешественники. Да, если где-то давление оказывается выше, материя начинает диффундировать в сторону меньшего сопротивления. Этот принцип оказывается верен не только для механических процессов. К сожалению, полная и всеобщая толерантность тут же оборачивается полной и всеобщей капитуляцией. Мы снова оказались в чёрной полосе духовной пустоты, и нам необходимо найти основание собственной жизни. Если оставим в стороне поиски общего врага, то отыскать платформу для объединения будет весьма нелегко.
Ещё полвека назад людей, населявших одну шестую часть суши, объединяла знаменитая идеологема о борьбе за средства производства. Такая прагматическая конструкция была хороша и своей примитивностью, и своей всеобщностью. Она задавала тон, направление жизни и тем, кто в неё верил, и тем, кто её отрицал. Но что же пришло ей на смену? Какая посылка способна заменить её, задать вектор жизни десяткам миллионов людей? Поиски нужного направления – не пустое времяпровождение, а необходимое занятие интеллектуальной части социального организма. Одно отрицание совершенно бесплодно.
Владимир Соболь, писатель, лауреат Государственной премии России
