Горькие уроки недораздела

Есть страны, которые знают по опереточным куплетам. «Повидай там раджу и эмира, посмотри баядерок балет и любимой своей из Кашмира привези золотой амулет». Легкомысленные строчки не имеют никакого отношения к реальному Кашмиру – провинции, которая до сих пор пожинает горькие плоды недоРазделения.

Кашмир – страна фантастически, упоительно красивая. И не только на фотографиях. Те, кому удалось туда добраться, подтверждают: Альпы на фоне Гималаев – жалкие холмики. Но даже в эпоху тотальной глобализации, когда мир превратился в Деревню и дорога от Парижа до Сринагара заняла бы несколько часов, Кашмир не стал туристической Меккой. И новости оттуда скверные. «В случае обострения ситуации в спорном Кашмире произойдёт обмен ударами с использованием обычных вооружений». «Индия опровергла информацию о захвате деревни в штате Джамму и Кашмир». «Сегодня в Кашмире нет официальных границ – армии двух государств разделяет линия контроля». «В Кашмире индийская армия ведёт бои с отрядом из Пакистана».

Три полномасштабные войны за 65 лет, вооружённые отряды партизан, постоянные перестрелки и нападения на города и сёла. Какой там туризм! С прочими отраслями экономики тоже плохо. Не до экономики, когда война за окном.

Война в Кашмире – тяжёлое наследие недоРазделения.

Мир почти забыл о Разделении Британской Индии на индуистскую Индию и мусульманский Пакистан. Именно так, с большой буквы «Р», называют процедуру развода в Дели и Исламабаде. И не только там. Это забытая трагедия. Разделение субконтинента на индуистскую и мусульманскую Индии, по самым скромным оценкам, унесло не менее миллиона жизней. Никакой официальной статистики не было и нет. Как нет ни музея Разделения, ни памятников его жертвам.

В канун Разделения в провинциях Индии прошли выборы и референдумы. Народ решал, какой будет их будущая родина: преимущественно мусульманской или по большей части индуистской. Индийский субконтинент всегда был многоконфессиональным. Он оставался таковым и после мусульманского завоевания, и во время британского владычества. Жестокие гонения на иноверцев сменялись периодами долгого мирного сосуществования. Смешанные браки были под запретом, но люди разной веры научились жить бок о бок мирно. Великий Могол Акбар-шах даже устраивал богословские диспуты с участием суннитских и шиитских факихов, жрецов-брахманов, буддийских и католических монахов – и ничего, обходилось без смертоубийства.

Но наступил час Разделения. Кашмир на официальном языке именовался княжеством, а значит, правитель должен был решить, в какой стране будут жить его подданные. Магараджа, по вере индуист, правил страной, где подавляющим большинством были мусульмане. По умолчанию предполагалось, что правители территорий с такой странной религиозной конфигурацией сделают выбор в интересах народа. Так случилось в индийском Хайдарабаде, где правил низам-мусульманин, но большинство населения исповедовало индуизм. Сейчас Хайдарабад – столица штата Андхра-Прадеш и один из туристических центров Индии.

Магараджа Кашмира долго сомневался. Индия и Пакистан родились в ночь с 14 на 15 августа 1947 года, на флагштоках в последний раз развевался «Юнион Джек», а с Кашмиром не было никакой ясности. Более того, до отца-основателя Пакистана Мухаммада Али Джинны дошли слухи о тайных переговорах магараджи с Дели, что казалось несправедливым по отношению к мусульманскому населению. Было принято решение о военной операции ради защиты единоверцев. Кашмирская армия развалилась за неделю, магараджа бежал, подписал документы о присоединении подведомственного княжества к Индии и запросил помощи. Армия вторжения бесчинствовала, пока индийский десант не высадился в столице княжества Сринагаре. Параллельно шли индо-пакистанские переговоры. Политики вроде бы сходились на том, что крайне необходимо свободное волеизъявление населения Кашмира. Разумеется, вмешалась тогда ещё новорождённая ООН. Объединённые нации дружно голосовали за вывод войск и проведение плебисцита. Но слова так и остались словами, референдума не было до сих пор. Кашмир был разделён и превратился в сахарную кость, из-за которой Дели и Исламабад грызутся почти 70 лет.

 

Сегодня по кашмирским долинам бродят отряды борцов за ислам и независимость, маршируют солдаты индийской армии. Число погибших исчисляется десятками тысяч, а в Бирмингеме живёт больше кашмирцев, чем в Музаффарабаде. Об этих горьких уроках недоРазделения не поют в опереттах.

Марианна Баконина, обозреватель канала 100 ТВ