Из России – с ребёнком

Чтобы усыновить русское дитя, оставшееся без попечения родителей, немецкие папы и мамы готовы ждать годами и расставаться с большими деньгами

«Закон Димы Яковлева», принятый в декабре Госдумой РФ, не мог оставить немцев безразличными. Хотя бы потому, что в Германии на одного оставленного ребёнка приходится десять родительских пар, мечтающих его усыновить. Неудачливые конкуренты единственной пары, усыновившей сироту, ищут счастья за границей – как правило, в России и Польше. Многие бездетные немцы, узнав о новом законе, рассуждают так: «Наши страны являются стратегическими партнёрами, есть много примеров удачного усыновления гражданами ФРГ маленьких россиян. Так почему бы не облегчить этот процесс?» Немецкие законы жёстко стоят на страже детства – в том числе и «российско-немецкого». А здешние приёмные родители в подавляющем большинстве относятся к усыновлённым детишкам с огромной любовью. Зная, сколько кругов ада им пришлось пройти ради того, чтобы воплотить эту любовь в жизнь, перестаёшь относиться к этому вопросу как к сугубо риторическому.

По стопам Шрёдера и Яуха

В очередной раз слыша, как в Америке маленькие россияне угодили в нищую многодетную семью, которая – будь она даже благожелательно настроена к экспортированным цветам жизни – изначально не имела возможностей создать нашим сиротам минимально благоприятных условий, невольно сравниваешь заокеанских горе-усыновителей с местными, немецкими приёмными родителями.

Вот, к примеру, семья экс-бундесканцлера Герхарда Шрёдера, дважды увеличивавшаяся за счёт детского дома в Петербурге. Для того чтобы приёмным русским сыну и дочке уютнее жилось в их семье, супруга «старого канцлера» Дорис выучила язык Пушкина, а сам Герхард – тут и дружба с Путиным не помогла – вынужден был собрать, перевести и предоставить российским чиновникам свыше полусотни документов, подтверждающих, что звёздные усыновители имеют все возможности не только вырастить юных россиян в достатке, но и дать им достойное будущее.

Или пример телеведущего Гюнтера Яуха, который популярен в ФРГ примерно так же, как в России – Леонид Якубович. Несмотря на очевидное богатство шоумена, а также на его безупречную репутацию, прежде чем чете Яух позволили удочерить двух русских девочек, в их дом наведался немецкий чиновник. Он досконально изучил не только финансовое положение будущих «удочерителей» и их жилищные условия, но и  устроил Яухам серьёзный экзамен на прочность семейных уз, а также на их «родительскую психологическую устойчивость». Он даже выяснил, будут ли немецкие родители заботиться об этих детях, если вдруг удочерённые девочки окажутся не совсем полноценными психически или физически.

Есть и пример известной журналистки Марион Гедике, удочерившей с мужем двух русских девочек. Фрау Гедике так прониклась бесконечными проверками со стороны чиновников и так «впечатлилась» количеством документов, которые пришлось собрать, а также «семью кругами судебного ада», которые она выстояла ради удочерения, что написала об этом популярную в Германии книгу.

Не надо лукавить, «патриоты», «знатоки» и скептики!

Уже предвижу вопросы типа: «К чему призывает автор статьи? Не американцам наших детишек отдавать, так немцам?!», «А что, разве не было случаев, когда немцы жестоко обходились с детьми?» или: «Уж не заплатило ли автору статьи лобби торговцев человеческими органами и торговцев «живым товаром»?».

Что ж, тем, кто активно возмущается самим фактом усыновления российских сирот иностранцами, задам два вопроса: «А не пробовали, вместо того чтобы кричать, взять да и самим усыновить ребёнка? И не считаете ли вы, что если нет возможности дать счастливое детство всем сиротам в родном государстве, то стоит вообще лишать их оного, пусть и в другой стране?»

Но всё это – эмоции. А по фактам – да, в семье не без урода. То есть и в Германии на слуху громкие судебные процессы по фактам жестокого обращения родителей с детьми (подчеркну: немецкими). Но, во-первых, положа руку на сердце: где чаще обращаются жестоко с цветами жизни? В России или в ФРГ, где процветает культ детства? Во-вторых, изучив материалы уголовных процессов над жестокими здешними папами и мамами, абсолютно уверен: эти мучители никогда не смогли бы усыновить российских детей. Ведь в подавляющем большинстве случаев местные родители-отморозки оказывались наркоманами и пьяницами, «сидевшими на социале» и морившими своих детей голодом, забирая на пропой так называемые «детские деньги». Этой публике в Германии изначально поставлен «шлагбаум» на пути к усыновлению и удочерению.

И уж не буду даже говорить об «усыновлении на органы» и «торговле живым товаром», ибо Германия – не Дикий Запад. Главное в том, что немецкие власти ставят десятки преград на пути потенциально недобросовестных родителей, желающих усыновить детей, в том числе в России. И преграды эти приходится преодолевать любому, будь ты хоть политик, хоть телезвезда. Причём эти преграды вкупе с российскими бюрократическими препонами столь высоки, что надо поистине страстно желать усыновить российского ребёнка, дабы этим заняться. И вот аргументы в пользу этой позиции.

Кто он, потенциальный немецкий «папа» русского сына

Для того чтобы просто задуматься об усыновлении маленького россиянина, немец должен быть не моложе 25 лет, у него должна быть квартира (или дом) с отдельной детской комнатой не менее 16 квадратных метров. При этом жильё приёмного папы должно располагаться в районе с развитой «детской» инфраструктурой (детсадами, детскими площадками, школами и т. д.) – ребёнок по закону имеет право общения со сверстниками. Это условие делает невозможным, как это бывало в США, обитание российского приёмыша на каких-то выселках.

Кроме того, у приёмного родителя должно быть достаточно свободных средств. И тут проверяющие немецкие органы обращают особое внимание на стабильность поступления оных – для того, чтобы малышу вольготно жилось (в среднем 500–600 евро в месяц только для ребёнка). Если ребёнка хочет усыновить пара, то доходы одного из родителей должны быть такими, чтобы второй родитель как минимум несколько лет не работал и занимался только воспитанием чада. Права на усыновление не имеют лица с судимостью, психически неполноценные или те, у кого уже был неудачный опыт усыновления. Очень строгие требования предъявляются и к физическому здоровью немецких пап и мам. Поверьте на слово – далеко не каждый призывник пройдёт такие проверки.

После того как местное ведомство по делам детей и молодёжи провело все проверки местных кандидатов в папы и мамы (именуются они «родительским экзаменом» и обходятся испытуемым в сумму до 1500 евро), родители выбирают официально аккредитованное в ФРГ агентство по усыновлению. Лишь собрав, переведя на русский и заверив апостилем множество бумаг, подтверждающих их способность стать усыновителями, немцы могут приступать к российской части этой многоходовой операции.

Я не буду описывать все «удивительные приключения немцев в России», которые порой им приходится пережить. Укажу лишь несколько фактов, дающих ответ на вопрос потенциальных скептиков: «Нет ли тайных и не очень чистоплотных помыслов у немцев, приезжающих в поисках детей в Россию?» Сам процесс усыновления маленького россиянина занимает около двух лет, обходится желающим в 15–25 тысяч евро. В дальнейшем, по прошествии 7, 13, 25 и 37 месяцев со дня вступления усыновления в законную силу, немецким родителям предстоит подробно отчитываться перед российской стороной об условиях жизни ребёнка.

Вместо заключения

Прекрасно, когда каждый брошенный родителями ребёнок может обрести новую, любящую семью в своей родной стране. Но сегодня применительно к России это вряд ли исполнимо. В федеральном банке данных детей, оставшихся без попечения родителей, на сегодня примерно 150 тысяч маленьких россиян. Вряд ли для каждого из них найдутся новые российские папы и мамы.

На мой взгляд, в свете «закона Димы Яковлева» было бы политически полезно облегчить режим усыновления – в пользу жителей Германии. В конце концов, справедливость требует, чтобы для «нечистых» был кнут, а для «чистых» – пряник. Однако куда важней, чтобы облегчение бюрократической составляющей процесса позволило многим маленьким россиянам обрести весьма достойных родителей.

Антон Шандоров, собкор «НВ» в Германии