Красные, зелёные, золотопогонные…
Гражданская война в России завершилась почти сто лет назад. Но в памяти нашей она живёт до сих пор.
Ещё в конце 1960-х Владимир Высоцкий предрекал: «И людей будем долго делить на своих и врагов». Увы, сбывается. Недавно, выступая перед Государственной думой, патриарх Кирилл призвал прекратить «Гражданскую войну воспоминаний». А немка Бригит Менцель ёмко определила свои ощущения от российской литературной критики: «Гражданская война слов».
Впрочем, это свойство исторической памяти присуще не одной России. Так, Юг и Север США до сих пор спорят, кто же был виновен в Гражданской войне XIX столетия и кто же в конце концов остался от неё в выигрыше? Хотя на самом деле надо бы вопрос переформулировать: а возможно ли окончательно победить в худшей разновидности человеческого противостояния? Почему вдруг раскалывается общество, отчего вдруг по телу его проходит ужасная судорога, как образно определил это явление Фёдор Достоевский в романе «Бесы»? Эти вопросы если и не решены, то открыто поставлены в новой книге петербургского историка и писателя Анджея Иконникова-Галицкого.
Название его книги – «Три цвета знамени: Генералы и комиссары 1914–1921» – отсылает читателя к роману Анатолия Виноградова о Стендале. «Три цвета времени» увидел советский писатель во Франции, жившей после эпохи Наполеона. Красный и белый цвета перекочевали и на знамёна революционной России. Но вместо клерикального чёрного часть российского общества окрасилась вдруг в зелёный. Правда, оказалось, что центральная часть спектра – символ не воинов Пророка, а безудержной российской вольницы. «Зроду нэ бачено такого чоловiка, як той батько Улялаев Серга», – с непонятной мне сегодня восторженностью описывал одного из гулевых атаманов Илья Сельвинский. Хотя можно предположить, что человеку, придавленному законами огромной империи, очень хочется однажды распрямиться и расправить плечи до хруста костей, своих и чужих.
«Он был отравлен войной. Он ничего более не хотел, кроме войны, подвига, победы, славы», – пишет Иконников-Галицкий о белом генерале Якове Слащёве, том самом, которого Михаил Булгаков вывел под фамилией Хлудова. «Тухачевский был одержим войной. Он пошёл туда, где война сулила ему заманчивое будущее», – заключает писатель один из этапов жизни красного командарма. Два человека одной культуры, одного менталитета, одного психотипа. Почему же первый пошёл к белым, а второй оказался у красных? При внимательном чтении книги ответ на этот кардинальнейший вопрос можно извлечь. Но он вряд ли устроит человека, привыкшего видеть мир в рамках простейших оппозиций: свой – чужой, белое – чёрное.
Почему внук крепостного крестьянина Антон Деникин стал символом Белого движения, а потомственный дворянин Сергей Каменев подался к большевикам? Иконников-Галицкий пытается показать нам своих героев, разбивая их на пары, сравнивая их мысли, чувства и действия подобно тому, как Плутарх сопоставлял героев античного мира. Думаю, автор имеет на это полное право. Деятели нашей истории не менее фактурны, чем Кориолан или Перикл, а судьба их столь же трагична и поучительна.
Почему же красные всё-таки вытеснили белых? К этой проблеме писатель подводит читателя не единожды, но однозначного ответа мы не получаем. Да он, право, и не возможен. Может быть, некоторый намёк мы услышим в словах Алексея Брусилова: «Пора нам забыть о трёхцветном знамени и соединиться под красным». Ключевое слово здесь – «соединиться». Белое знамя, не говоря уже о зелёном, обещало только раздор и распри. Красное, взвившееся над столицами России, предлагало сплотиться.
Парные истории Корнилова и Муравьёва, Май-Маевского и Бонч-Бруевича, Шкуро и Будённого, Унгерна и Чапаева показывают нам, насколько случайным оказывается якобы свободный человеческий выбор. «Судьба как вихрь людей мятёт», – сокрушался когда-то Фёдор Тютчев.
И нынче нам следует не воевать даже в воспоминаниях, а попытаться найти то, что нас способно объединить. Прежде всего ощущение общности людей, населяющих замечательную страну. Если отложить споры о государственном устройстве да вглядеться в наши равнины, горы, леса и реки, может быть, и ощутим, что делить нам по сути нечего. И делиться по цветам тоже несообразно.
Владимир Соболь, писатель, лауреат Государственной премии России
