Неформат

Lacrimosa (рассказ)

28 мартa


литература

Смятые листы нотной бумаги, исписанные четвертинками и восьмушками, местами испачканные кляксами, лежали на краю стола, придавленные старой, кое-где поцарапанной скрипкой. Вольфганг молча смотрел на них из-под прижатых ко лбу ладоней. Ему не надо было брать в руки скрипку и смычок и играть только что сочинённую музыку, не надо было читать написанные его рукой ноты – мелодия, которую он создал, и так звучала у него в ушах. Он слышал каждую ноту, различал каждый голос в поющем хоре:

– Lacrimosa dies illa…

Это будет его лучшее произведение. Никогда прежде он так не писал, никогда позже так не напишет. Да и сможет ли он написать ещё хоть что-то после этого реквиема? И будет ли смысл продолжать творить? Всё, что он мог, всё, что было дано ему от рождения, всё, чему научил его отец, теперь воплотилось в несколько линованных страниц. Музыка, ради которой он был рождён, написана, больше от него ничего не требуется.

Осталось дописать совсем немного, только самую концовку. Этим он займётся завтра – сейчас уже совсем нет сил, болезнь опять взяла своё, руки трясутся так, что перо в них не удержать. Да и поздно уже, первый час ночи… Ничего, завтра он поспит подольше, лихорадка пройдёт, и он закончит лучшее из своих творений.

А послезавтра эти ноты, переписанные набело, получит заказчик. И до конца времён под ними будет стоять чужая подпись. Не Вольфганг Амадей Моцарт, а Франц фон Вальзегг-Штуппах.

Зато Констанция и дети никогда больше не будут голодать. Ради этого Вольфганг пожертвовал бы чем угодно, поэтому и заказ герра Франца взял не раздумывая. Вот только он тогда не знал, что именно заказанный ему реквием станет его лучшим произведением…

– Плачевен тот день… – не существующий хор в его воображении пел древнюю заупокойную молитву. Пел громко, уверенно, сильно – как будто бы это была не смиренная просьба, а требование. Но Вольфганга это не смущало. В этом произведении он мог позволить себе такую интонацию.

Ноты, скрипка, алая бархатная скатерть – всё расплывалось у композитора перед глазами. Руки, которые он прижимал к пылающему огнём лбу, стали ледяными. Грудь пронзила боль – такая же острая и не дающая вздохнуть, как хорошо взятая тоника в музыкальной пьесе.

– Господи, если это возможно… – еле слышно шептал Вольфганг непослушными губами. – Пусть этот реквием будем моим… Пусть когда-нибудь мир узнает, кто его автор! Через сто, через тысячу лет, но – узнает!..

Теперь он не требовал – право требовать было у него только в музыке. Теперь он просил…

– Amen! – допел до конца свою партию невидимый хор.

 

блог (страница автора на сайте «СамИздат»): www.samlib.ru/m/minasjan_t_s/


Татьяна Алексеева (Минасян), заместитель редактора отдела социальных проблем «НВ»
Курс ЦБ
Курс Доллара США
92.37
0.103 (0.11%)
Курс Евро
99.53
0.176 (-0.18%)
Погода
Сегодня,
29 мартa
пятница
+10
Умеренный дождь
30 мартa
суббота
+8
Умеренный дождь
31 мартa
воскресенье
+8
Облачно