Экономика
«Мировую экономику ждет период стагнации»
05 сентября
В сентябре ряд экспертов прогнозируют так называемую вторую волну кризиса. Кто-то всерьез говорит о возможной девальвации рубля. Что же наступившая осень нам готовит? С этим вопросом корреспондент «НВ» обратился к тем, кто занимается прогнозированием профессионально, используя для этого различные методы. С научной точки зрения ситуацию пояснил заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, заведующий лабораторией прогнозирования финансовых ресурсов кандидат экономических наук Вячеслав ПАНФИЛОВ.
–Прежде чем рассуждать о том, что может случиться, нужно понять, что же произошло, – поясняет Вячеслав Степанович. – В мировой финансовой экономической системе произошли экстраординарные события, которые получили название мирового экономического кризиса. Одни говорят, что это – кризис циклического характера и после падения вновь начнется экономическая динамика под тем или иным углом наклона. Другие, к которым принадлежу и я, уверены, что нынешний кризис – особого рода. Его еще в XIX веке обрисовал Карл Маркс, показывая пределы нынешней социально-экономической системы. Впоследствии в разных странах они преодолевались в результате Первой мировой войны, итальянского фашизма, немецкого нацизма, рузвельтовского курса в США. Хотя в основе капиталистическая система осталась той же, что в XIX веке, она тем не менее была кардинально преобразована благодаря новой роли государства. Оно стало не просто пытаться управлять экономикой, а задавать тон. После Второй мировой войны в этой преобразованной системе появился довольно устойчивый экономический рост. И, по мнению тех, кто считает нынешний кризис особенным, произошедшие события означают, что мы достигли некоторых пределов мирового социально-экономического развития. В наибольшей степени это проявилось в США, где развитие в последние десятилетия шло в значительной степени за счет резкого роста задолженности домохозяйств перед банками. Сейчас долг домохозяйств примерно равен всему совокупному валовому продукту США. Теперь наступает период, когда прироста задолженности нет, фактически долг должен сокращаться. А в результате получилось съеживание спроса, поскольку американцы не могут приобретать в прежней мере ни жилье, ни автомобили, ни товары народного потребления с помощью кредитных карточек. Однако спад произошел несколько меньший, чем можно было предположить, поскольку правительства всех стран мира предпринимают экстраординарные меры по воздействию на экономику. В некотором смысле эти действия являются заменой выпадающего спроса со стороны потребителя.
– Как же дальше будут развиваться события?
– Оптимисты говорят, что кривая пойдет вверх. По моему же мнению, действия, предпринимаемые правительствами, будут пролонгированы ориентировочно еще на полгода. Но дальше эти меры исчерпаются. США уже по нынешнему году имеют бюджетный дефицит в 1,8 триллиона долларов. Дефицит означает то, что они заимствуют на рынке. Естественно предположить, что и предусматривает администрация Обамы, постепенное снижение бюджетного дефицита. Снижать его можно двумя способами: увеличением доходной и снижением расходной базы. При первом варианте нужно повысить налоги, и тут маневр очень небольшой, поскольку у населения станет еще меньше средств. Если же сокращаются расходы, нынешняя подпитка экономики со стороны государства пропадет. Не восстановив потребительский спрос и сбросив государственную поддержку, мы получим продолжение экономического спада на новых условиях.
– Резервы для противодействия кризису были и в России. В частности, Резервный фонд, Фонд будущих поколений, которые стали использовать. Какой эффект принесли эти меры?
– Осенью прошлого года в российскую банковскую систему было «вкачано» порядка 4 триллионов рублей, что составляет примерно 10 процентов нашего ВВП. В результате была спасена даже не банковская, а экономическая система в целом, поскольку был огромный риск, что перестанет работать платежная система, и люди перестали бы получать зарплату. Характерный пример: в ноябре прошлого года московские пенсионеры получили пенсии на неделю позже обычного. Связано это было с масштабнейшими изъятиями вкладов из Сбербанка, которому пришлось использовать чужие ресурсы, чтобы выполнять обязательства перед вкладчиками. Впервые после кризиса 1998 года Россия имеет дефицитный бюджет, который финансируется за счет Резервного фонда, и пока запас прочности есть. На этот год был запланирован дефицит около 4 триллионов рублей, но на июль месяц он составил только
1 триллион. Таким образом, ресурсы на предотвращение негативных последствий ранее предпринятых действий у российского государства есть.
– Что за последствия могут быть?
– Можно ожидать, что к концу осени предприятия столкнутся с отсутствием средств на погашение кредитов из-за падения производства. Кредиты, таким образом, рискуют стать невозвратными, соответственно, банкам потребуется создавать резервы за счет сокращения собственного капитала. Общий объем задолженности нефинансового сектора перед банками порядка 17 триллионов рублей. Если хотя бы 10 процентов от этого рассматривать как безвозвратность, то, соотнеся ее с совокупным капиталом российской банковской системы, это означает, что примерно половина его будет «съедена». Если при таком исходе не будет внешней помощи со стороны Центробанка и правительства, может наступить коллапс финансовой системы. Но он не наступит, поскольку как мир в целом, так и наше государство пока еще имеют ресурсы, чтобы эти издержки покрывать. И если произойдет чудо, если вдруг наши предприятия заработают на полную мощность и будут реализовывать всю свою продукцию, тогда этих ресурсов вовсе не понадобится.
– А произойдет ли это чудо?
– По моему мнению, рассчитывать на него мировой экономике не приходится. В моем понимании вероятнее другой ход событий. Экономика определенным образом будет восстанавливаться. В тех секторах, где спад относительно докризисного уровня был в 2–3 раза, падение составит процентов 20–30; где оно составляло 10–20 процентов, будет падать на 5–7. Так что я предполагаю довольно продолжительный период стагнации. Но он может оказаться опасным прежде всего в нашей стране. Почему? Даже при экономическом росте была определенная прослойка населения, у которой уровень жизни не улучшался, и она наиболее опасна социально и политически. Но если в период экономического роста эта прослойка небольшая, то при его отсутствии ситуация становится особенно конфликтной, поскольку эта прослойка резко увеличивается. Но такие последствия вероятны не в течение полугода, а в более далекой перспективе. Сейчас же правительству важно не допустить глупостей.
– А именно?
– Глупостью может явиться слишком оптимистичное обращение с имеющимися ресурсами относительно «вливаний» в экономику. Можно посчитать, что забрезжил свет в конце тоннеля, поскольку в июне-июле производство чуточку выросло по сравнению с предыдущим месяцем. А раз некоторое оживление наблюдается, давайте-ка мы имеющиеся у нас ресурсы максимально используем. Использовав их, можно оказаться ни с чем в тот момент, когда средства вновь понадобятся.
– Некоторые всерьез опасаются возможной девальвации рубля. Мол, социальные обязательства государства надо выполнять, а посему было бы неплохо понизить курс...
– Такие действия были бы не девальвацией, а финансовыми спекуляциями со стороны денежных властей. Но поверьте, наши власти считать умеют. Хорошо, социальные обязательства выполнили, повышение пенсий обеспечили. Но наши предприятия должны сейчас западным банкам порядка 360 миллиардов долларов. Если они будут вынуждены отдавать существенно больше, их ждет разорение. Что тогда произойдет с банками? Надеюсь, никто в такую игру играть не будет.
– Если говорить об инфляции, какой может быть прогноз на осень?
– Думаю, она будет несколько снижаться. Инфляция могла ускориться, если бы до конца года израсходовали все четыре дефицитных триллиона, но думаю, этого не сделают. Ну а в дальнейшем состояние нашей экономики зависит от развития мировой экономики, изменения цен на нефть и грамотности действий правительства.
–Прежде чем рассуждать о том, что может случиться, нужно понять, что же произошло, – поясняет Вячеслав Степанович. – В мировой финансовой экономической системе произошли экстраординарные события, которые получили название мирового экономического кризиса. Одни говорят, что это – кризис циклического характера и после падения вновь начнется экономическая динамика под тем или иным углом наклона. Другие, к которым принадлежу и я, уверены, что нынешний кризис – особого рода. Его еще в XIX веке обрисовал Карл Маркс, показывая пределы нынешней социально-экономической системы. Впоследствии в разных странах они преодолевались в результате Первой мировой войны, итальянского фашизма, немецкого нацизма, рузвельтовского курса в США. Хотя в основе капиталистическая система осталась той же, что в XIX веке, она тем не менее была кардинально преобразована благодаря новой роли государства. Оно стало не просто пытаться управлять экономикой, а задавать тон. После Второй мировой войны в этой преобразованной системе появился довольно устойчивый экономический рост. И, по мнению тех, кто считает нынешний кризис особенным, произошедшие события означают, что мы достигли некоторых пределов мирового социально-экономического развития. В наибольшей степени это проявилось в США, где развитие в последние десятилетия шло в значительной степени за счет резкого роста задолженности домохозяйств перед банками. Сейчас долг домохозяйств примерно равен всему совокупному валовому продукту США. Теперь наступает период, когда прироста задолженности нет, фактически долг должен сокращаться. А в результате получилось съеживание спроса, поскольку американцы не могут приобретать в прежней мере ни жилье, ни автомобили, ни товары народного потребления с помощью кредитных карточек. Однако спад произошел несколько меньший, чем можно было предположить, поскольку правительства всех стран мира предпринимают экстраординарные меры по воздействию на экономику. В некотором смысле эти действия являются заменой выпадающего спроса со стороны потребителя. – Как же дальше будут развиваться события? – Оптимисты говорят, что кривая пойдет вверх. По моему же мнению, действия, предпринимаемые правительствами, будут пролонгированы ориентировочно еще на полгода. Но дальше эти меры исчерпаются. США уже по нынешнему году имеют бюджетный дефицит в 1,8 триллиона долларов. Дефицит означает то, что они заимствуют на рынке. Естественно предположить, что и предусматривает администрация Обамы, постепенное снижение бюджетного дефицита. Снижать его можно двумя способами: увеличением доходной и снижением расходной базы. При первом варианте нужно повысить налоги, и тут маневр очень небольшой, поскольку у населения станет еще меньше средств. Если же сокращаются расходы, нынешняя подпитка экономики со стороны государства пропадет. Не восстановив потребительский спрос и сбросив государственную поддержку, мы получим продолжение экономического спада на новых условиях. – Резервы для противодействия кризису были и в России. В частности, Резервный фонд, Фонд будущих поколений, которые стали использовать. Какой эффект принесли эти меры? – Осенью прошлого года в российскую банковскую систему было «вкачано» порядка 4 триллионов рублей, что составляет примерно 10 процентов нашего ВВП. В результате была спасена даже не банковская, а экономическая система в целом, поскольку был огромный риск, что перестанет работать платежная система, и люди перестали бы получать зарплату. Характерный пример: в ноябре прошлого года московские пенсионеры получили пенсии на неделю позже обычного. Связано это было с масштабнейшими изъятиями вкладов из Сбербанка, которому пришлось использовать чужие ресурсы, чтобы выполнять обязательства перед вкладчиками. Впервые после кризиса 1998 года Россия имеет дефицитный бюджет, который финансируется за счет Резервного фонда, и пока запас прочности есть. На этот год был запланирован дефицит около 4 триллионов рублей, но на июль месяц он составил только 1 триллион. Таким образом, ресурсы на предотвращение негативных последствий ранее предпринятых действий у российского государства есть. – Что за последствия могут быть? – Можно ожидать, что к концу осени предприятия столкнутся с отсутствием средств на погашение кредитов из-за падения производства. Кредиты, таким образом, рискуют стать невозвратными, соответственно, банкам потребуется создавать резервы за счет сокращения собственного капитала. Общий объем задолженности нефинансового сектора перед банками порядка 17 триллионов рублей. Если хотя бы 10 процентов от этого рассматривать как безвозвратность, то, соотнеся ее с совокупным капиталом российской банковской системы, это означает, что примерно половина его будет «съедена». Если при таком исходе не будет внешней помощи со стороны Центробанка и правительства, может наступить коллапс финансовой системы. Но он не наступит, поскольку как мир в целом, так и наше государство пока еще имеют ресурсы, чтобы эти издержки покрывать. И если произойдет чудо, если вдруг наши предприятия заработают на полную мощность и будут реализовывать всю свою продукцию, тогда этих ресурсов вовсе не понадобится. – А произойдет ли это чудо? – По моему мнению, рассчитывать на него мировой экономике не приходится. В моем понимании вероятнее другой ход событий. Экономика определенным образом будет восстанавливаться. В тех секторах, где спад относительно докризисного уровня был в 2–3 раза, падение составит процентов 20–30; где оно составляло 10–20 процентов, будет падать на 5–7. Так что я предполагаю довольно продолжительный период стагнации. Но он может оказаться опасным прежде всего в нашей стране. Почему? Даже при экономическом росте была определенная прослойка населения, у которой уровень жизни не улучшался, и она наиболее опасна социально и политически. Но если в период экономического роста эта прослойка небольшая, то при его отсутствии ситуация становится особенно конфликтной, поскольку эта прослойка резко увеличивается. Но такие последствия вероятны не в течение полугода, а в более далекой перспективе. Сейчас же правительству важно не допустить глупостей. – А именно? – Глупостью может явиться слишком оптимистичное обращение с имеющимися ресурсами относительно «вливаний» в экономику. Можно посчитать, что забрезжил свет в конце тоннеля, поскольку в июне-июле производство чуточку выросло по сравнению с предыдущим месяцем. А раз некоторое оживление наблюдается, давайте-ка мы имеющиеся у нас ресурсы максимально используем. Использовав их, можно оказаться ни с чем в тот момент, когда средства вновь понадобятся. – Некоторые всерьез опасаются возможной девальвации рубля. Мол, социальные обязательства государства надо выполнять, а посему бы
–Прежде чем рассуждать о том, что может случиться, нужно понять, что же произошло, – поясняет Вячеслав Степанович. – В мировой финансовой экономической системе произошли экстраординарные события, которые получили название мирового экономического кризиса. Одни говорят, что это – кризис циклического характера и после падения вновь начнется экономическая динамика под тем или иным углом наклона. Другие, к которым принадлежу и я, уверены, что нынешний кризис – особого рода. Его еще в XIX веке обрисовал Карл Маркс, показывая пределы нынешней социально-экономической системы. Впоследствии в разных странах они преодолевались в результате Первой мировой войны, итальянского фашизма, немецкого нацизма, рузвельтовского курса в США. Хотя в основе капиталистическая система осталась той же, что в XIX веке, она тем не менее была кардинально преобразована благодаря новой роли государства. Оно стало не просто пытаться управлять экономикой, а задавать тон. После Второй мировой войны в этой преобразованной системе появился довольно устойчивый экономический рост. И, по мнению тех, кто считает нынешний кризис особенным, произошедшие события означают, что мы достигли некоторых пределов мирового социально-экономического развития. В наибольшей степени это проявилось в США, где развитие в последние десятилетия шло в значительной степени за счет резкого роста задолженности домохозяйств перед банками. Сейчас долг домохозяйств примерно равен всему совокупному валовому продукту США. Теперь наступает период, когда прироста задолженности нет, фактически долг должен сокращаться. А в результате получилось съеживание спроса, поскольку американцы не могут приобретать в прежней мере ни жилье, ни автомобили, ни товары народного потребления с помощью кредитных карточек. Однако спад произошел несколько меньший, чем можно было предположить, поскольку правительства всех стран мира предпринимают экстраординарные меры по воздействию на экономику. В некотором смысле эти действия являются заменой выпадающего спроса со стороны потребителя.
– Как же дальше будут развиваться события?
– Оптимисты говорят, что кривая пойдет вверх. По моему же мнению, действия, предпринимаемые правительствами, будут пролонгированы ориентировочно еще на полгода. Но дальше эти меры исчерпаются. США уже по нынешнему году имеют бюджетный дефицит в 1,8 триллиона долларов. Дефицит означает то, что они заимствуют на рынке. Естественно предположить, что и предусматривает администрация Обамы, постепенное снижение бюджетного дефицита. Снижать его можно двумя способами: увеличением доходной и снижением расходной базы. При первом варианте нужно повысить налоги, и тут маневр очень небольшой, поскольку у населения станет еще меньше средств. Если же сокращаются расходы, нынешняя подпитка экономики со стороны государства пропадет. Не восстановив потребительский спрос и сбросив государственную поддержку, мы получим продолжение экономического спада на новых условиях.
– Резервы для противодействия кризису были и в России. В частности, Резервный фонд, Фонд будущих поколений, которые стали использовать. Какой эффект принесли эти меры?
– Осенью прошлого года в российскую банковскую систему было «вкачано» порядка 4 триллионов рублей, что составляет примерно 10 процентов нашего ВВП. В результате была спасена даже не банковская, а экономическая система в целом, поскольку был огромный риск, что перестанет работать платежная система, и люди перестали бы получать зарплату. Характерный пример: в ноябре прошлого года московские пенсионеры получили пенсии на неделю позже обычного. Связано это было с масштабнейшими изъятиями вкладов из Сбербанка, которому пришлось использовать чужие ресурсы, чтобы выполнять обязательства перед вкладчиками. Впервые после кризиса 1998 года Россия имеет дефицитный бюджет, который финансируется за счет Резервного фонда, и пока запас прочности есть. На этот год был запланирован дефицит около 4 триллионов рублей, но на июль месяц он составил только
1 триллион. Таким образом, ресурсы на предотвращение негативных последствий ранее предпринятых действий у российского государства есть.
– Что за последствия могут быть?
– Можно ожидать, что к концу осени предприятия столкнутся с отсутствием средств на погашение кредитов из-за падения производства. Кредиты, таким образом, рискуют стать невозвратными, соответственно, банкам потребуется создавать резервы за счет сокращения собственного капитала. Общий объем задолженности нефинансового сектора перед банками порядка 17 триллионов рублей. Если хотя бы 10 процентов от этого рассматривать как безвозвратность, то, соотнеся ее с совокупным капиталом российской банковской системы, это означает, что примерно половина его будет «съедена». Если при таком исходе не будет внешней помощи со стороны Центробанка и правительства, может наступить коллапс финансовой системы. Но он не наступит, поскольку как мир в целом, так и наше государство пока еще имеют ресурсы, чтобы эти издержки покрывать. И если произойдет чудо, если вдруг наши предприятия заработают на полную мощность и будут реализовывать всю свою продукцию, тогда этих ресурсов вовсе не понадобится.
– А произойдет ли это чудо?
– По моему мнению, рассчитывать на него мировой экономике не приходится. В моем понимании вероятнее другой ход событий. Экономика определенным образом будет восстанавливаться. В тех секторах, где спад относительно докризисного уровня был в 2–3 раза, падение составит процентов 20–30; где оно составляло 10–20 процентов, будет падать на 5–7. Так что я предполагаю довольно продолжительный период стагнации. Но он может оказаться опасным прежде всего в нашей стране. Почему? Даже при экономическом росте была определенная прослойка населения, у которой уровень жизни не улучшался, и она наиболее опасна социально и политически. Но если в период экономического роста эта прослойка небольшая, то при его отсутствии ситуация становится особенно конфликтной, поскольку эта прослойка резко увеличивается. Но такие последствия вероятны не в течение полугода, а в более далекой перспективе. Сейчас же правительству важно не допустить глупостей.
– А именно?
– Глупостью может явиться слишком оптимистичное обращение с имеющимися ресурсами относительно «вливаний» в экономику. Можно посчитать, что забрезжил свет в конце тоннеля, поскольку в июне-июле производство чуточку выросло по сравнению с предыдущим месяцем. А раз некоторое оживление наблюдается, давайте-ка мы имеющиеся у нас ресурсы максимально используем. Использовав их, можно оказаться ни с чем в тот момент, когда средства вновь понадобятся.
– Некоторые всерьез опасаются возможной девальвации рубля. Мол, социальные обязательства государства надо выполнять, а посему было бы неплохо понизить курс...
– Такие действия были бы не девальвацией, а финансовыми спекуляциями со стороны денежных властей. Но поверьте, наши власти считать умеют. Хорошо, социальные обязательства выполнили, повышение пенсий обеспечили. Но наши предприятия должны сейчас западным банкам порядка 360 миллиардов долларов. Если они будут вынуждены отдавать существенно больше, их ждет разорение. Что тогда произойдет с банками? Надеюсь, никто в такую игру играть не будет.
– Если говорить об инфляции, какой может быть прогноз на осень?
– Думаю, она будет несколько снижаться. Инфляция могла ускориться, если бы до конца года израсходовали все четыре дефицитных триллиона, но думаю, этого не сделают. Ну а в дальнейшем состояние нашей экономики зависит от развития мировой экономики, изменения цен на нефть и грамотности действий правительства.
–Прежде чем рассуждать о том, что может случиться, нужно понять, что же произошло, – поясняет Вячеслав Степанович. – В мировой финансовой экономической системе произошли экстраординарные события, которые получили название мирового экономического кризиса. Одни говорят, что это – кризис циклического характера и после падения вновь начнется экономическая динамика под тем или иным углом наклона. Другие, к которым принадлежу и я, уверены, что нынешний кризис – особого рода. Его еще в XIX веке обрисовал Карл Маркс, показывая пределы нынешней социально-экономической системы. Впоследствии в разных странах они преодолевались в результате Первой мировой войны, итальянского фашизма, немецкого нацизма, рузвельтовского курса в США. Хотя в основе капиталистическая система осталась той же, что в XIX веке, она тем не менее была кардинально преобразована благодаря новой роли государства. Оно стало не просто пытаться управлять экономикой, а задавать тон. После Второй мировой войны в этой преобразованной системе появился довольно устойчивый экономический рост. И, по мнению тех, кто считает нынешний кризис особенным, произошедшие события означают, что мы достигли некоторых пределов мирового социально-экономического развития. В наибольшей степени это проявилось в США, где развитие в последние десятилетия шло в значительной степени за счет резкого роста задолженности домохозяйств перед банками. Сейчас долг домохозяйств примерно равен всему совокупному валовому продукту США. Теперь наступает период, когда прироста задолженности нет, фактически долг должен сокращаться. А в результате получилось съеживание спроса, поскольку американцы не могут приобретать в прежней мере ни жилье, ни автомобили, ни товары народного потребления с помощью кредитных карточек. Однако спад произошел несколько меньший, чем можно было предположить, поскольку правительства всех стран мира предпринимают экстраординарные меры по воздействию на экономику. В некотором смысле эти действия являются заменой выпадающего спроса со стороны потребителя. – Как же дальше будут развиваться события? – Оптимисты говорят, что кривая пойдет вверх. По моему же мнению, действия, предпринимаемые правительствами, будут пролонгированы ориентировочно еще на полгода. Но дальше эти меры исчерпаются. США уже по нынешнему году имеют бюджетный дефицит в 1,8 триллиона долларов. Дефицит означает то, что они заимствуют на рынке. Естественно предположить, что и предусматривает администрация Обамы, постепенное снижение бюджетного дефицита. Снижать его можно двумя способами: увеличением доходной и снижением расходной базы. При первом варианте нужно повысить налоги, и тут маневр очень небольшой, поскольку у населения станет еще меньше средств. Если же сокращаются расходы, нынешняя подпитка экономики со стороны государства пропадет. Не восстановив потребительский спрос и сбросив государственную поддержку, мы получим продолжение экономического спада на новых условиях. – Резервы для противодействия кризису были и в России. В частности, Резервный фонд, Фонд будущих поколений, которые стали использовать. Какой эффект принесли эти меры? – Осенью прошлого года в российскую банковскую систему было «вкачано» порядка 4 триллионов рублей, что составляет примерно 10 процентов нашего ВВП. В результате была спасена даже не банковская, а экономическая система в целом, поскольку был огромный риск, что перестанет работать платежная система, и люди перестали бы получать зарплату. Характерный пример: в ноябре прошлого года московские пенсионеры получили пенсии на неделю позже обычного. Связано это было с масштабнейшими изъятиями вкладов из Сбербанка, которому пришлось использовать чужие ресурсы, чтобы выполнять обязательства перед вкладчиками. Впервые после кризиса 1998 года Россия имеет дефицитный бюджет, который финансируется за счет Резервного фонда, и пока запас прочности есть. На этот год был запланирован дефицит около 4 триллионов рублей, но на июль месяц он составил только 1 триллион. Таким образом, ресурсы на предотвращение негативных последствий ранее предпринятых действий у российского государства есть. – Что за последствия могут быть? – Можно ожидать, что к концу осени предприятия столкнутся с отсутствием средств на погашение кредитов из-за падения производства. Кредиты, таким образом, рискуют стать невозвратными, соответственно, банкам потребуется создавать резервы за счет сокращения собственного капитала. Общий объем задолженности нефинансового сектора перед банками порядка 17 триллионов рублей. Если хотя бы 10 процентов от этого рассматривать как безвозвратность, то, соотнеся ее с совокупным капиталом российской банковской системы, это означает, что примерно половина его будет «съедена». Если при таком исходе не будет внешней помощи со стороны Центробанка и правительства, может наступить коллапс финансовой системы. Но он не наступит, поскольку как мир в целом, так и наше государство пока еще имеют ресурсы, чтобы эти издержки покрывать. И если произойдет чудо, если вдруг наши предприятия заработают на полную мощность и будут реализовывать всю свою продукцию, тогда этих ресурсов вовсе не понадобится. – А произойдет ли это чудо? – По моему мнению, рассчитывать на него мировой экономике не приходится. В моем понимании вероятнее другой ход событий. Экономика определенным образом будет восстанавливаться. В тех секторах, где спад относительно докризисного уровня был в 2–3 раза, падение составит процентов 20–30; где оно составляло 10–20 процентов, будет падать на 5–7. Так что я предполагаю довольно продолжительный период стагнации. Но он может оказаться опасным прежде всего в нашей стране. Почему? Даже при экономическом росте была определенная прослойка населения, у которой уровень жизни не улучшался, и она наиболее опасна социально и политически. Но если в период экономического роста эта прослойка небольшая, то при его отсутствии ситуация становится особенно конфликтной, поскольку эта прослойка резко увеличивается. Но такие последствия вероятны не в течение полугода, а в более далекой перспективе. Сейчас же правительству важно не допустить глупостей. – А именно? – Глупостью может явиться слишком оптимистичное обращение с имеющимися ресурсами относительно «вливаний» в экономику. Можно посчитать, что забрезжил свет в конце тоннеля, поскольку в июне-июле производство чуточку выросло по сравнению с предыдущим месяцем. А раз некоторое оживление наблюдается, давайте-ка мы имеющиеся у нас ресурсы максимально используем. Использовав их, можно оказаться ни с чем в тот момент, когда средства вновь понадобятся. – Некоторые всерьез опасаются возможной девальвации рубля. Мол, социальные обязательства государства надо выполнять, а посему бы
