Экономика
Нано, Чубайс, нано!
14 октября
На прошлой неделе самый знаменитый российский безработный последних месяцев, Анатолий Чубайс, дебютировал в новой роли – главы государственной корпорации нанотехнологий («Роснано»). И приурочил он это событие к Всероссийской венчурной ярмарке, которая по традиции проводится в Петербурге. Дебют, к сожалению, оказался не слишком удачным, хотя и не по вине Чубайса.
Впервые появившись на публике после ухода с поста главы РАО «ЕЭС», вел себя Анатолий Борисович очень скромно. На заседании, посвященном поправкам в законодательство, сел не в президиуме, а в зале. Но скромность была с подвохом. Новый глава «Роснано» неожиданно поднял руку и задал вопрос:
– Я молодой инноватор. Кто мне скажет, есть ли у предприятий реальная заинтересованность во внедрении инноваций? Есть ли спрос на новое?
В президиуме ответить никто не осмелился. Зато микрофон взяла дама из Чувашии, представляющая одного из небольших производителей агрохимии. По ее мнению, спрос есть. Проблема в поддержке деревни со стороны местных властей, будет она – купят крестьяне и новое.
Это был не самый сильный ответ. Вряд ли крестьянские хозяйства, даже получив поддержку государства, станут крупными покупателями нанотехнологий. Просто представительнице Чувашии захотелось еще раз сказать о своем, о наболевшем, деревенском. Куда более показательным было молчание всех остальных.
После визита в Смольный на встречу с губернатором Валентиной Матвиенко Анатолий Чубайс вернулся на выставку и внимательно исследовал стенды, ища на венчурной ярмарке компании, которые представляют интерес с точки зрения нанотехнологии. Причем он с помощниками и заместителями обходил экспозицию медленно и слушал объяснения очень внимательно, что резко контрастировало с церемониальным обходом того же зала губернатором Петербурга. Потом Чубайс покинул Манеж, не найдя возможности что-то сказать прессе. Возможно, он наметил для себя кое-какие проекты и не захотел открывать коммерческую тайну. Но, скорее всего, нового главу «Роснано» ничего не заинтересовало.
Таким образом, визит Чубайса высветил две самые главные проблемы, стоящие перед «Роснано»: во-первых, наука и промышленность ничего не могут ему предложить, во-вторых, ничего не намерены покупать.
Неумение решить эти проблемы стоило поста предшественнику Чубайса Леониду Меламеду. Этот опытный инвестиционный финансист, миллиардер (рублевый), экономист за год с лишним своей работы в «Роснано» сумел отобрать для финансирования всего-навсего 4 проекта, в которые можно вложить государственные деньги. А ведь государство выделило корпорации 130 миллиардов рублей!
Стоит напомнить, что такое «Роснано». Корпорация, созданная 19 сентября прошлого года, должна финансировать идеи, предложенные другими. Финансирование предоставляется на возвратной основе, и получать его должны достаточно крупные проекты с планируемым объемом годовой выручки не менее 250 миллионов рублей. Причем, чтобы получить бюджетные средства, претендент должен найти частного инвестора, который бы рискнул вложить более половины капитала, необходимого для реализации проекта.
В итоге в настоящее время корпорация согласилась профинансировать лишь четыре проекта. Это производства металлорежущего инструмента с наноструктурным покрытием; в медицине – микроисточников на основе йода-125, имплантируемого медицинского средства на основе наноструктурированных микросфер для лечения рака простаты, печени и поджелудочной железы; проект изготовления оптических асферических (несферических) приборов. Четвертый проект не технологический, а образовательный – подготовка специалистов для молодой отрасли.
В общем, негусто, а потому средства корпорации находятся в основном на депозитах в коммерческих банках.
С одной стороны, утешает, что огромные бюджетные средства никуда не слиты (чего у нас традиционно опасаются). Но с другой – и отдачи от них никакой, лежат мертвым грузом. Поэтому, хотя к Леониду Меламеду не было никаких замечаний, его все же заменили на знатного менеджера Российской Федерации Анатолия Чубайса. Если он не захочет повторить судьбу своего предшественника, ему придется не ждать, когда ученые и производственники придут к нему со своими проектами, а организовать этот приход. Как уже отмечено выше, первый визит в поисках проектов – в Петербург – оказался не слишком удачным. Тем не менее Анатолий Чубайс обещает, что продажи российской нанопродукции должны достичь 1 триллиона рублей в год, что сопоставимо с оборотом энергокомпаний бывшего РАО «ЕЭС России». Где он наберет проекты – пока загадка.
прямая речь
Дионис Гордин, управляющий директор по инвестиционной деятельности «Роснано»:
– Все равно государство как инвестор менее эффективно, чем частник, у которого своя рубашка ближе к телу. Мы не просто вкладываем деньги, мы помогаем своим присутствием административные барьеры убрать. Например, оптикоэлектроника работает по стандартам шестидесятых годов, нам легче добиться ее модернизации. Частные соинвесторы хотят от нас в первую очередь не денег, а именно помощи. Сейчас к нам обращаются потенциальные инвесторы – понимают, что если в проект намерена войти госкорпорация, то он надежен.
Андрей Зюзин, директор дирекции по управлению венчурными проектами управляющей компании «ВТБ Управление активами»:
– Нам, как венчурным инвесторам, ясно, что нанотехнологии не просто рискованны, как всякий венчур, а очень рискованны. Нанотехнологиям нужны более длинные деньги. Для нас риск технологий очень важен. Отсюда роль анализа «Роснано». Видел ли кто-то закон об инновационной деятельности в РФ? Его не существует! Значит, нет классификатора инновационной деятельности. В Западной Европе есть квоты на альтернативную энергетику. Если не закупать ее продукт – производство неэффективно. Может быть, у нас должно быть нечто подобное относительно инноваций. Большинство венчурных технологий – улучшающие существующие. А нанотехнологии – революционные, прорывные. Можно сравнить это с переходом от аналоговой к цифровой фотографии. Для инвестора участие «Роснано» – это снижение риска при входе в нанопроекты, а во всем остальном технология инвестирования обычна.
Впервые появившись на публике после ухода с поста главы РАО «ЕЭС», вел себя Анатолий Борисович очень скромно. На заседании, посвященном поправкам в законодательство, сел не в президиуме, а в зале. Но скромность была с подвохом. Новый глава «Роснано» неожиданно поднял руку и задал вопрос:
– Я молодой инноватор. Кто мне скажет, есть ли у предприятий реальная заинтересованность во внедрении инноваций? Есть ли спрос на новое?
В президиуме ответить никто не осмелился. Зато микрофон взяла дама из Чувашии, представляющая одного из небольших производителей агрохимии. По ее мнению, спрос есть. Проблема в поддержке деревни со стороны местных властей, будет она – купят крестьяне и новое.
Это был не самый сильный ответ. Вряд ли крестьянские хозяйства, даже получив поддержку государства, станут крупными покупателями нанотехнологий. Просто представительнице Чувашии захотелось еще раз сказать о своем, о наболевшем, деревенском. Куда более показательным было молчание всех остальных.
После визита в Смольный на встречу с губернатором Валентиной Матвиенко Анатолий Чубайс вернулся на выставку и внимательно исследовал стенды, ища на венчурной ярмарке компании, которые представляют интерес с точки зрения нанотехнологии. Причем он с помощниками и заместителями обходил экспозицию медленно и слушал объяснения очень внимательно, что резко контрастировало с церемониальным обходом того же зала губернатором Петербурга. Потом Чубайс покинул Манеж, не найдя возможности что-то сказать прессе. Возможно, он наметил для себя кое-какие проекты и не захотел открывать коммерческую тайну. Но, скорее всего, нового главу «Роснано» ничего не заинтересовало.
Таким образом, визит Чубайса высветил две самые главные проблемы, стоящие перед «Роснано»: во-первых, наука и промышленность ничего не могут ему предложить, во-вторых, ничего не намерены покупать.
Неумение решить эти проблемы стоило поста предшественнику Чубайса Леониду Меламеду. Этот опытный инвестиционный финансист, миллиардер (рублевый), экономист за год с лишним своей работы в «Роснано» сумел отобрать для финансирования всего-навсего 4 проекта, в которые можно вложить государственные деньги. А ведь государство выделило корпорации 130 миллиардов рублей!
Стоит напомнить, что такое «Роснано». Корпорация, созданная 19 сентября прошлого года, должна финансировать идеи, предложенные другими. Финансирование предоставляется на возвратной основе, и получать его должны достаточно крупные проекты с планируемым объемом годовой выручки не менее 250 миллионов рублей. Причем, чтобы получить бюджетные средства, претендент должен найти частного инвестора, который бы рискнул вложить более половины капитала, необходимого для реализации проекта.
В итоге в настоящее время корпорация согласилась профинансировать лишь четыре проекта. Это производства металлорежущего инструмента с наноструктурным покрытием; в медицине – микроисточников на основе йода-125, имплантируемого медицинского средства на основе наноструктурированных микросфер для лечения рака простаты, печени и поджелудочной железы; проект изготовления оптических асферических (несферических) приборов. Четвертый проект не технологический, а образовательный – подготовка специалистов для молодой отрасли.
В общем, негусто, а потому средства корпорации находятся в основном на депозитах в коммерческих банках.
С одной стороны, утешает, что огромные бюджетные средства никуда не слиты (чего у нас традиционно опасаются). Но с другой – и отдачи от них никакой, лежат мертвым грузом. Поэтому, хотя к Леониду Меламеду не было никаких замечаний, его все же заменили на знатного менеджера Российской Федерации Анатолия Чубайса. Если он не захочет повторить судьбу своего предшественника, ему придется не ждать, когда ученые и производственники придут к нему со своими проектами, а организовать этот приход. Как уже отмечено выше, первый визит в поисках проектов – в Петербург – оказался не слишком удачным. Тем не менее Анатолий Чубайс обещает, что продажи российской нанопродукции должны достичь 1 триллиона рублей в год, что сопоставимо с оборотом энергокомпаний бывшего РАО «ЕЭС России». Где он наберет проекты – пока загадка.
прямая речь
Дионис Гордин, управляющий директор по инвестиционной деятельности «Роснано»:
– Все равно государство как инвестор менее эффективно, чем частник, у которого своя рубашка ближе к телу. Мы не просто вкладываем деньги, мы помогаем своим присутствием административные барьеры убрать. Например, оптикоэлектроника работает по стандартам шестидесятых годов, нам легче добиться ее модернизации. Частные соинвесторы хотят от нас в первую очередь не денег, а именно помощи. Сейчас к нам обращаются потенциальные инвесторы – понимают, что если в проект намерена войти госкорпорация, то он надежен.
Андрей Зюзин, директор дирекции по управлению венчурными проектами управляющей компании «ВТБ Управление активами»:
– Нам, как венчурным инвесторам, ясно, что нанотехнологии не просто рискованны, как всякий венчур, а очень рискованны. Нанотехнологиям нужны более длинные деньги. Для нас риск технологий очень важен. Отсюда роль анализа «Роснано». Видел ли кто-то закон об инновационной деятельности в РФ? Его не существует! Значит, нет классификатора инновационной деятельности. В Западной Европе есть квоты на альтернативную энергетику. Если не закупать ее продукт – производство неэффективно. Может быть, у нас должно быть нечто подобное относительно инноваций. Большинство венчурных технологий – улучшающие существующие. А нанотехнологии – революционные, прорывные. Можно сравнить это с переходом от аналоговой к цифровой фотографии. Для инвестора участие «Роснано» – это снижение риска при входе в нанопроекты, а во всем остальном технология инвестирования обычна.
