Не запрещать, а обсуждать
С 2006 по 2012 год количество абортов в России снизилось на 30 процентов, но, по экспертным оценкам, их реальное число по-прежнему огромно – от 5 до 8 миллионов ежегодно. Такие данные содержатся в материалах к законопроекту, который предлагает взимать плату за аборт не с потенциальной матери, а с потенциального отца.
И это далеко не единственная законодательная инициатива подобного рода, с которой выступили в нынешнем мае депутаты Госдумы. До этого предлагалось запретить розничную продажу препаратов, предназначенных для искусственного прерывания беременности. А самое последнее – законопроект, внесённый в нижнюю палату парламента главой думского Комитета по вопросам семьи, женщин и детей Еленой Мизулиной: выведение абортов из системы обязательного медицинского страхования (ОМС) и их осуществление только в государственных медицинских учреждениях; если же такая операция будет проведена в частной клинике, на её исполнителей и саму клинику должны быть наложены серьёзные штрафы.
Без малого 80 лет назад аналогичные меры в нашей стране уже принимались. На основании постановления ЦИК и Совнаркома от 27 июня 1936 года в Уголовный кодекс РСФСР были приняты некоторые поправки, ещё более жёсткие, чем то, что предлагается сегодня. В частности, за «производство абортов в больнице или родильном доме, кроме случаев, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжёлым ущербом здоровью беременной женщины, а равно при наличии передающихся по наследству тяжёлых заболеваний родителей» – врачу грозили 1–2 года тюрьмы. Такое же наказание ожидало врача, делавшего аборт вне медучреждения. Если операция выполнялась в антисанитарных условиях (а при желании в такие условия можно записать что угодно) – тут уж не меньше 3 лет. Сама женщина тоже подлежала наказанию: на первый раз – общественное порицание, а при повторном нарушении – штраф до 300 рублей. Говорят, многие предпочитали сразу заплатить три сотни, только бы не участвовать в позорном общественном судилище.
Однако если в 1935 году в городах России был зафиксирован 451 случай смерти от аборта, то в последующие годы они неуклонно росли и в 1940-м их было уже 2000. Рождаемость, конечно, тоже повысилась, но незначительно, зато значительно увеличилось число детей в детдомах. Удивляться тому, что все советские свирепости сталинского времени привели к обратному результату, нечего. «Уж сколько раз твердили свету» – одними запретами, даже самыми строгими, ничего не добьёшься. А потому, если нынешние законопроекты думцев станут законами, показатели смертности и неудачных абортов, оставляющих женщину навсегда бесплодной, могут оказаться ещё страшнее. Мы уже знаем много запрещающих законов, которые тотально не выполняются.
Каждый вменяемый человек наверняка скажет: аборт – это плохо. А подавляющее большинство, в том числе и я, добавит: это очень плохо. Но чтобы снизить непомерное количество абортов, их надо не запрещать, а вести долгий общественный разговор о том, насколько эта операция аморальна, какими последствиями она грозит супругам и прежде всего самой женщине.
Кстати, та же тема волнует миллионы людей и в Западной Европе, и в Соединённых Штатах. И всюду защитники искусственного прерывания беременности говорят про то, что это дело каждой женщины, а потому никто, в том числе государство и церковь, не имеют права вмешиваться в её личную жизнь. Так вопрос выходит на иной – философский – уровень: где граница, за которой общество не должно посягать на личную свободу граждан? А тут уже есть о чём и поспорить.
Социум не армия. Он не руководствуется приказами командиров. Он сам должен искать решения своих животрепещущих проблем. В обсуждениях, дискуссиях, разговорах… Кому-то эти «разглагольствования» могут показаться пустой тратой времени и даже «потрясением основ». Тем не менее иного пути нет. Иной путь – это вновь, как предлагают депутаты, наступать на грабли 1936 года.
Сергей Ачильдиев, редактор отдела спецпроектов «НВ»
