Мнения и комментарии
Неосталинизм – торжество расслабленного невежества
24 декабря
Сталин, лишенный памятников, снискал ныне куда большую ползучую популярность, чем Ленин, все еще увековеченный на каждом углу и низвергаемый разве только стихиями. Увлекшиеся франкенштейны-гробокопатели ненароком собрали монстра. К началу перестройки Сталин был уже полузабыт, что по-своему справедливо. Перестройка поставила на нем заслуженный крест (больше похожий на осиновый кол). А дальше началась безоглядная борьба «либералов-идеалистов» со злосчастным издыхающим советизмом и гангренозным русским полудержавием, в которой мух от котлет не отделяла ни одна из сторон… Во всем советском бытии искали сталинское подсознательное. Чем больше путались «новые временные», тем чаще невпопад поминали ГУЛАГ, разъяряя людей, ввергнутых в поистине сталинскую нищету.
В итоге возмущенная толпа впала в праздник непослушания, дорого обходящийся России. Чего только стоили раздутые телевидением на страх загранице диспуты об установке пары статуй Сталина к 60-летию Победы! Что ж, мне близка позиция Войновича: «Хотят поставить Сталина в Волгограде? Пускай ставят, чтобы помнили, из-за кого немцы дошли до Волги».
Затем родился гибрид вождя и рейтинга, ярмарочное чудище. По умственной лени, не видя иных героев и факторов истории, сочинители и телевизионщики превращают Сталина в злого демиурга. Россия в такой «манихейской» схеме занимает место неизбывно греховного земного мира. Сталина теребят поминутно, без меры, без внятной мысли. Еще немного, и окажется (в духе того же Войновича), что закусывать коньяк лимоном придумал тоже товарищ Сталин.
Теперь же проклюнулась и третья сила – очарованные. Для них Сталин – этакий Бонапарт, возведенный в квадрат. Уж и злодейства у него не срамные, а исторические. И Русь-тройку он сделал фениксом: то палил, то воскрешал. И мир спас, и за грехи, наверное, покаялся в кубе – фамилия «Ставрогин» ведь от слова «ставрос» – «крест». И чувствуется, что господа, кои мудрствуют о сверхчеловеке, и сами хоть одним глазком глядят в Наполеоны.
Вряд ли нужно судить, который из бесов – гнева, сребролюбия или гордыни – берет верх над каждым сталинофилом. Суть в том, что гуляет бесовщина. Так что пора избавиться от русофобии и гробокопательской советофобии, путающих себя с антисталинизмом. Полно замазывать грязью неприглядства советского периода. Множество молодых людей вступаются за Сталина, противного всему их существу, хотя на деле им обидно за клевету на свой пионерский лагерь и на Алису Селезневу.
Со сталинизмом – с поклонением идолу человекопрания – можно бороться лишь истиной, не только скорбной, но и прекрасной. Нужно не переругиваться, не поминать Сталина лишний раз к ночи, а довести до каждого четкие выводы. И не только об одном Сталине. Лучшая защита от рабства – в просвещении и воспитании мудрости. Познание любого крупного художника есть борьба со сталинизмом. Ибо это познание истины о том, что история больше роли любого корифея, а человеческая душа ценнее любого идола. Понимание Заболоцкого есть антисталинизм. И понимание сталинской архитектуры есть антисталинизм. Если сталинизм сохраняется, то полное понимание пока не достигнуто. И не надо бояться, что сталинисты обидятся. Из-за них нами стращают мир. Из-за них мы не можем разобраться, кто мы и зачем. Политкорректность и заключается в том, что беспредельный плюрализм непристоен. Дометий Завольский, историк
В итоге возмущенная толпа впала в праздник непослушания, дорого обходящийся России. Чего только стоили раздутые телевидением на страх загранице диспуты об установке пары статуй Сталина к 60-летию Победы! Что ж, мне близка позиция Войновича: «Хотят поставить Сталина в Волгограде? Пускай ставят, чтобы помнили, из-за кого немцы дошли до Волги».
Затем родился гибрид вождя и рейтинга, ярмарочное чудище. По умственной лени, не видя иных героев и факторов истории, сочинители и телевизионщики превращают Сталина в злого демиурга. Россия в такой «манихейской» схеме занимает место неизбывно греховного земного мира. Сталина теребят поминутно, без меры, без внятной мысли. Еще немного, и окажется (в духе того же Войновича), что закусывать коньяк лимоном придумал тоже товарищ Сталин.
Теперь же проклюнулась и третья сила – очарованные. Для них Сталин – этакий Бонапарт, возведенный в квадрат. Уж и злодейства у него не срамные, а исторические. И Русь-тройку он сделал фениксом: то палил, то воскрешал. И мир спас, и за грехи, наверное, покаялся в кубе – фамилия «Ставрогин» ведь от слова «ставрос» – «крест». И чувствуется, что господа, кои мудрствуют о сверхчеловеке, и сами хоть одним глазком глядят в Наполеоны.
Вряд ли нужно судить, который из бесов – гнева, сребролюбия или гордыни – берет верх над каждым сталинофилом. Суть в том, что гуляет бесовщина. Так что пора избавиться от русофобии и гробокопательской советофобии, путающих себя с антисталинизмом. Полно замазывать грязью неприглядства советского периода. Множество молодых людей вступаются за Сталина, противного всему их существу, хотя на деле им обидно за клевету на свой пионерский лагерь и на Алису Селезневу.
Со сталинизмом – с поклонением идолу человекопрания – можно бороться лишь истиной, не только скорбной, но и прекрасной. Нужно не переругиваться, не поминать Сталина лишний раз к ночи, а довести до каждого четкие выводы. И не только об одном Сталине. Лучшая защита от рабства – в просвещении и воспитании мудрости. Познание любого крупного художника есть борьба со сталинизмом. Ибо это познание истины о том, что история больше роли любого корифея, а человеческая душа ценнее любого идола. Понимание Заболоцкого есть антисталинизм. И понимание сталинской архитектуры есть антисталинизм. Если сталинизм сохраняется, то полное понимание пока не достигнуто. И не надо бояться, что сталинисты обидятся. Из-за них нами стращают мир. Из-за них мы не можем разобраться, кто мы и зачем. Политкорректность и заключается в том, что беспредельный плюрализм непристоен. Дометий Завольский, историк
