О ценностях истинных и мнимых

былое

Среди сотен первых эмигрантов начала 1970-х годов был молоденький парнишка, которого отличали всего три достоинства: юность, симпатичная внешность и самозабвенная любовь к гитаре. Парня долго мотало из одной страны в другую, пока он не осел, наконец, в Англии. И тут ему пофартило попасть в процветающий рок-ансамбль на должность не то бас-, не то ритм-гитариста.

Один раз в пару лет к новоявленной звезде в Лондон стала приезжать из Ленинграда престарелая тётушка. Поживёт месяцок-другой и уедет обратно к себе в коммуналку на Петроградскую сторону. Конечно, в те годы далеко не всякого выпускали в капстрану даже к родственнику. Но старушке не чинили препятствий – то ли она в силу возраста уже мало интересовала КГБ, то ли из-за какой-то старухи не хотели ещё одного скандала в связи с нарушениями прав человека… А может, всё дело было в том, что, возвращаясь, этот божий одуванчик привозил с собой приличную пачечку инвалюты, до которой так был охоч советский режим.

Однажды племянник не выдержал.

– Слушай, тётя, – сказал он решительно. – Ни у тебя, ни у меня родных нет на всём белом свете. Хватит мотаться туда-сюда и мыкаться в своей питерской комнатёнке с этими чёртовыми соседями. Вот 7-комнатная квартира с прислугой – переезжай ко мне насовсем! Пенсию я тебе положу ровно в десять раз больше, чем твоя советская. Ну чего тебе ещё надо?!

– Нет, не могу, – тяжело вздохнула старушка. – Меня ж тогда лишат ленинградской прописки!..

И ничего смешного тут нет. Ленинградская или московская прописка была одним из самых больших богатств, которым мог обладать советский человек.

 

Сергей Ачильдиев, редактор отдела спецпроектов «НВ»