От недостаточной сердечности
Моя очень хорошая знакомая – назовём её Аксиньей – живёт вместе с мамой. Маме за восемьдесят, она тяжело больна. Аксинья осталась без постоянной работы. Существуют мать и дочь на пенсию первой и на случайные заработки второй. В семье, как говорится, каждая копейка на счету.
Живут они в престижном «сталинском» доме на Московском проспекте. Не раз уже наведывались представители толстосумов и дельцов с предложениями выкупить квартиру. В последнее время зачастили телефонные звонки. Аксинья снимает трубку:
– Пригласите к телефону…
(Интонация Гарика Сукачёва!)
– Мама подойти не может. Что вы хотите?
В трубке – короткие гудки.
Иногда трубку снимает мама Аксиньи:
– Я вас слушаю.
Но и в этом случае – короткие звонки.
Не трудно предположить: предприимчивые «квартиросъёмщики» давят на психику. Аксинья обратилась в прокуратуру. Переадресовали в Многофункциональный центр – там, мол, скажут, кто интересовался квартирой. Так получилось, что в МФЦ мы отправились вместе.
Инспектор, выслушав Аксинью, объяснила: в целях безопасности нужно, чтобы мама приехала в МФЦ и написала заявление: без моего разрешения никакие действия с моей половинной долей жилплощади производиться не могут.
– Мама больна, – объясняет Аксинья.
– Возьмите такси.
– Других вариантов нет?
– Есть. Нотариус.
– Но вы же понимаете, каких денег стоят нотариальные услуги…
– В таком случае…
Я предложил ещё один, третий, вариант: сотрудник МФЦ выезжает на дом.
– Наши сотрудники по домам не ездят.
– А если оплатить такси?
– Нет. Мы подобную услугу не оказываем.
– Почему?
В ответ – пожимание плечами.
Два года назад, когда моя жена, будучи онкобольной, уже не поднималась с постели, я переоформлял ей группу инвалидности. Медики меня, я так и не понял зачем, направили в МФЦ.
– Почему больная сама не пришла?
Я психанул:
– Где ваш начальник?! Мы с ним сходим – здесь недалеко, пусть посмотрит, в каком состоянии больная!
В тот раз инспектор к сказанному отнеслась с пониманием…
На 21-й день после того, как Веры не стало, позвонили из МФЦ: «Комиссия приняла решение: выдать памперсы», ещё что-то. Я опять же не сдержался:
– Оставьте их себе!
После было ещё два или три вынужденных обращения в ту же организацию по наследственным делам. При одной только мысли о предстоящем визите меня начинало трясти…
Я не «наезжаю» на МФЦ – упаси бог! К несчастью, посещение практически любого из «присутственных мест» приводит организм (во всяком случае, мой) в возбуждённое состояние. Я уже писал в «НВ» о том, что в паспортном столе оказалось недостаточно «свидетельства о смерти» и меня принудили написать заявление с просьбой о выписке жены… Господа чиновники, на вас не Зощенко – Эразма Роттердамского не хватает! Из-под пера великого голландца «Похвала глупости» вышла бы многотомной! Впрочем, сейчас я о другом.
Когда в России в очередной раз заговорили, что «пора валить из этой страны», я у потенциальных эмигрантов интересовался причинами возможного отъезда. Назывались одни и те же: неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие каких-либо гарантий со стороны государства, невозможность честно «делать бизнес» или честно зарабатывать «нормальные деньги»… Но был человек, который сказал:
– Я напомню тебе посмертную историю Николая Черкасова, и ты всё поймешь. На прощании кто-то из коллег артиста, кажется Игорь Горбачёв, поставил точный диагноз: «Николай Константинович умер не от сердечной недостаточности, а от недостаточной сердечности…»
Владимир Желтов, обозреватель «НВ»