Париж стоит пустыни
«Травиату» привезли во владения Ирода
«Не важно, сколько мы будем говорить об этом, вы должны это увидеть», – сказал мне в марте художественный руководитель Израильской оперы Михаэль Айзенштадт. Я увидел это в июне – выжженная земля до горизонта, мгла душной ночи в отблесках огней и рукотворный амфитеатр у подножия крепости Масада, воздвигнутой царём Иродом на 300-метровой скале…
В пустыне близ Мёртвого моря ставили «Травиату».
Представлениями open air сегодня не удивишь, несть им числа от Вероны до Савонлинны, но когда оперные страсти накладываются на реальную трагедию… На этом месте в 73 году завершилась война римлян против непокорных иудеев. Императорский Десятый легион «Фретензис», созданный в 40 году до н. э. Октавианом для охраны Мессинского пролива между Сицилией и Италией, этакий морской спецназ, отличившийся в 70-м году при взятии Иерусалима, разрушив Второй Храм, окружил последний оплот восставших – крепость Масаду. Чувствуя, что силы на исходе, защитники гарнизона умертвили членов своих семей и покончили с собой, чтобы лишить завоевателей радости триумфа. Ворвавшись в крепость, те увидели тысячу трупов… За подробностями отсылаю к Иосифу Флавию, история эта им подробно описана. Каменные таблички с именами воинов, разыгравших жребий, кому погибать последним, хранятся в Музее Израиля в Иерусалиме. К тому же оценить суровую роскошь дворцов Ирода, мозаику римских бань, остатки насыпи, построенной для стенобитной машины, можно своими глазами: на Масаду сегодня ведёт не только древняя змеиная тропа, но и фуникулёр.
Другой вопрос, что в этих песчано-доломитовых декорациях уместнее: парижский салон Виолетты Валери, где она встречает влюблённого Альфреда, или эпическое творение вроде «Набукко»? Впрочем, первой фестивальной пробой «на выселках у Ирода» в 2010 году как раз и была эта опера Верди про царя Навуходоносора со знаменитым «хором евреев», через год поставили «Аиду», потом «Кармен». Для привлечения туристов нужна оперная классика, мировой бренд, иначе попробуйте собирать в течение шести вечеров посреди убитой пустыни по 7,5 тысячи зрителей! А собственная оперная традиция в Израиле лишь формируется.
Начало ей положил в 1923 году выходец из России Марк Голинкин именно постановкой «Травиаты». Он был столь одержим идеей создания оперного театра на Земле обетованной, что даже отклонил предложение занять пост главного дирижёра Мариинки, на который его рекомендовал сам Фёдор Шаляпин. Кстати, по просьбе Голинкина великий бас участвовал в благотворительном концерте в пользу Палестинской оперы, пел на иврите и на идише. Ещё одна заметная веха: в 1962 году 21-летний тенор Пласидо Доминго с молодой супругой Мартой Орнелас переехал в Тель-Авив и в течение трёх сезонов выступал на сцене Еврейской национальной оперы, исполнив 12 партий в 280 представлениях.
История новой израильской оперы началась в 1984 году. Десять лет спустя у неё появился свой дом в центре Тель-Авива. Ныне это единственный оперный театр на 8-миллионную страну: зал на 1600 зрителей, самая большая сцена в Израиле, принимавшая гастрольные спектакли Большого и Мариинского театров, репетиционные помещения, оперная студия для молодых певцов, пространства (в том числе лестница!) для детских представлений. Добрая половина хора, оркестра, художественно-постановочных цехов – репатрианты из республик бывшего Союза и России, поэтому русский язык имеет нормальный рабочий статус. «Да у нас и не было бы оперы без русских», – заверила меня генеральный директор театра Ханна Мунитц.
Новоселье в 1994-м отметили знаковой постановкой «Бориса Годунова» и с тех пор стараются сочетать привычные и экспериментальные форматы, приглашают зарубежных исполнителей и воспитывают местные дарования. Из-за недостатка финансирования (лишь 18 процентов бюджета театра покрывают министерство культуры и город, остальное – средства от продажи абонементов и билетов и помощь филантропов) работать приходится в режиме нон-стоп: премьера каждые полтора месяца, выпуск дисков, поездки по стране. «Стремимся, чтобы музыка вошла в каждую школу и каждый дом, стала частью образования и общей культуры. Как в Европе», – говорил мне Михаэль Айзенштадт.
В ходе этой экспансии и возникла идея десанта на Масаду, с привлечением массы зрителей, плохо знающих, что такое опера и с чем её едят, с ТВ- и интернет-трансляциями. Идея вполне безумная, что её автора Ханну Мунитц особо вдохновляло. Там нет амфитеатра, старинного замка и даже его руин – вообще нет ни-че-го, кроме грозной скалы! Вдобавок Масада – памятник из списка ЮНЕСКО, находится в границах национального парка, а значит, надо не только с нуля построить сцену, места для зрителей и прочую инфраструктуру, но и с последним аккордом вчистую её демонтировать. Зато какая аура! Ханна предложила поставить оперу в пустыне к 60-летию образования Государства Израиль в 2008-м. Денег у государства на амбициозный проект не нашлось. Два года заняли поиски спонсоров, протекавшие весьма причудливо.
Масада расположена в регионе Тамар, глава которого Дов Литвинов, даром что уроженец Аргентины, горячий патриот здешних пустошей. Как он говорит, «если девиз Тель-Авива с его бешеным ритмом – «Город без передышки», то наш девиз – «Передышка без города». Наверное, он мог бы спеть: «Самое мёртвое в мире Мёртвое море моё». Услышав от Ханны Мунитц о намерении сыграть у стен Масады «Набукко», Дов решил, что речь идёт об особуко (сорт аргентинской говядины), и охотно согласился помочь устроить барбекю. Сегодня тамарские школьники с восторгом наблюдают за костюмированными репетициями после захода солнца, а старшеклассники стали волонтёрами проекта, достигшего в этом году голливудского размаха.
Кусок пустыни перед скалой был превращён в подобие Елисейских Полей с элементами «Мулен Руж» и «Фоли Бержер», как напоминание, что дают оперу из парижской жизни, – публика толпилась вокруг кафешек с актуальными прохладительными напитками. Такого скопления людей Масада не видела с 73 года, но тогда повод был другой…
Польский режиссёр Михал Знанецкий не представлял, как в этих песках поставить «Травиату», пока не вспомнил: Виолетта в своей арии поёт о том, что Париж для неё многолюдная пустыня. В этом что-то есть, подумал он, в пустыне так трудно выжить. А подумав ещё немного, пришёл к выводу: «История Масады – самопожертвование и гибель. И неизлечимо больная Виолетта жертвует собой во имя любви».
Находкой для него и для всего open air стала молодая румынская певица Аурелиа Флориан, исполнившая партию Виолетты. Утончённая внешность и красивое фоногеничное сопрано – казалось бы, что ещё нужно для успеха? Подлинность чувства, которую сымитировать невозможно. Зритель видел её лицо на больших экранах по краям сцены (а крупный план не обманешь), как и её – по контрасту – статичных партнёров в ролях Альфреда и Жоржа Жермон (возможно, это была часть концепции режиссёра?). Видел, как умирал и воскресал вместе с Виолеттой бессменный дирижёр фестиваля Даниэль Орен, как он злился, когда хор не попадал в ноты.
«Травиата» уже была в репертуаре оперы, но механический перенос её на 68-метровую сцену у подножия Масады (в театре ширина сцены – 16 метров) даже не рассматривался. Сюжет разворачивается одновременно на трёх подиумах, а на основной сцене взлетают к небу сполохи огня, от которых сошла бы с ума пожарная охрана обычного театра, щеголяют ловкостью и силой матадоры, танцуют десятки пар на вечеринке у Виолетты, разгуливают лошади близ её загородного дома, мелькают типажи карнавала в последние часы её жизни.
Тут сцена по воле режиссёра превращается в хоспис, и на гигантском теле Масады возникает рентгеновский снимок. Такая сценография (или флюорография?) в пустыне, включающая героику национальной истории, – действительно оперное ноу-хау.
Организаторы фестиваля по полочкам раскладывают его составляющие: экономическую (гости платят за билеты, за пребывание в отелях Мёртвого моря), туристическую (уже появились 3–7-дневные маршруты по стране с посещением оперы), социальную (на время фестиваля создаётся около 2500 рабочих мест).
А главное, в дополнение к лечебному, курортному, паломническому туризму в Израиле появился туризм культурный, оперный! По словам министра туризма Узи Ландау, активно поддержавшего проект, благодаря фестивалю страна стала культурной дестинацией.
На следующий год анонсированы «Тоска» и «Кармина Бурана». Оперные энтузиасты готовы преодолеть любые преграды, лишь бы полуночный праздник у стен легендарной Масады состоялся снова. И снова всем будет жарко, особенно артистам, несмотря на дизайнерские костюмы из лёгких тканей. Но есть плюс, как пошутил худрук оперы Михаэль Айзенштадт, – никаких опасений, что спектакль придётся отменить из-за дождя.
