Петр I столицу основал, а строил Петр Еропкин

Многие, в том числе коренные петербуржцы, уверены, что исторический центр северной столицы возведен Петром I. Но даже один из апологетов царя, историк Густав Богуславский, признает: «Создать на берегах Невы новый город европейского типа и новую столицу России – эта идея Петра не была осуществлена при его жизни».

Исследователи до сих пор спорят, каким образом крепость Санктпитербурх сперва превратилась в город, а потом и в столицу. А все потому, что в начале XVIII века (да во многом и потом) никакого плана реформ у Петра не было, они рождались спонтанно. Известный историк второй половины XIX века Александр Брикнер называл первые реформы царя «бессвязными, отрывочными, произвольными, случайными».

И каким быть новому городу, Петр толком не знал. За исключением разве что одного – столица должна быть «регулярной», то есть «правильной». В Европе эта эстетика градостроения вошла в моду благодаря главе французской Академии архитектуры Франсуа Блонделю, который утверждал, что «архитектура обязана всем, что в ней есть прекрасного, математическим наукам» и «пропорции – причина красоты», а потому улицы должны быть прямы, площади и кварталы – геометрически правильны и сам город должен иметь общий план.

Но вот «общего плана» будущего Петербурга долгое время как раз и не было. Вопреки принципам «регулярности» вплоть до начала 1710-х годов новая столица росла по старинке: одна за другой возникали слободы – по национальному или профессиональному признакам. Прибывший сюда в 1714 году ганноверский резидент Христиан Вебер писал: «Вместо воображаемого мною порядочного города, я увидел кучку сдвинутых друг к другу селений, похожих на селения американских колонистов».

Только накануне десятилетия юбилея нового города Петр вознамерился решительно взяться за дело. В 1712 году он издал указ: столице надлежит быть не на невских берегах, а на острове Котлин, и посему жителям следует переселяться на новое место. Само собой, желающих бросить едва обустроенное место не нашлось. Однако наказать ослушников царь не успел. Вскоре он решил строить столицу на Выборгской стороне, потом, в 1715-м, последовал новый указ – селиться на Васильевском острове.

Одновременно стали появляться указы, где, кому и как строиться. По одному из них жителям Адмиралтейского острова, как пишет историк Ольга Агеева, «было велено ломать в слободе около моста «дворы, которые против селений будут», так как предполагалось, что здесь пройдет «прямая линия на Адмиралтейскую башню». Осенью того же года последовало распоряжение «на большой улице» за Зимним дворцом «ломать по времени» строения, которые «в улицу вдалися»... По указу от 5 декабря 1717 года на Адмиралтейском острове должны были быть поставлены вехи, «где быть улицам», а по ним следовало… снести дома и хозяйственные постройки. Через два года «чертеж» улиц на Адмиралтейском острове… был «отставлен» (указ от 1 октября 1719 года). Теперь требовалось ставить вехи по чертежу архитектора Н. Гербеля, а «где надлежит строению по тем вехам в линеи быть – перестроить».

За освоением Васильевского острова Петр тоже следил строго. А сам остров повелел, ломая старые дома, застраивать исключительно по-новому: «все каналы и по бокам их улицы дабы шириною были против Эреграхта Амстердамского», то есть главного и самого широкого в голландской столице. И это на берегу Невы, где почти полгода водные пространства скованы льдом!

Впрочем, Васильевский остров и без всяких каналов совершенно не годился для городского строительства. Он был низким, болотистым, и даже при незначительных наводнениях его на треть заливало водой. На западной оконечности острова Петр приказал бить сваи и насыпать землю. Но вбили тысячу свай, и все без толку: каждая ушла в вязкую почву, что называется, по шляпку. Сама мысль устроить центр столицы на Васильевском острове была абсурдна и по другой причине. Здесь намечалось разместить не только жилые дома, но и правительственные учреждения, откуда предстояло руководить всем государством. И это при том, что остров не имел мостов и в период весеннего ледохода и осеннего ледостава оказывался полностью изолированным от остальных частей города, да и всей страны!

Но Петр упорно стоял на своем и сочинял указы, которые, как свидетельствует историк Евгений Анисимов, без объяснений определяли регламент даже на мелкие детали: «размер дымовых труб, вид кровли, расположение заборов и конюшен на участке, материал строительства и его расцветку, порядок копания прудов и их размеры, установку «чугунных баляс с железными шестами», шлагбаумы и караульщиков из мещан при них, кому можно иметь баню, а кому нельзя, глубину забитых свай, порядок выпаса скота и многое другое».

Эти постоянные перепланировки кварталов, улиц и целых частей города, требования бросать старое жилье и переезжать на новое место, безжалостная регламентированность каждого шага вконец измучили первых обитателей Петербурга. «Жители находятся в отчаянии», – отмечал прусский посланник Мардефельд.

И никто ничего не мог поделать. За ослушание царских распоряжений грозили самые жестокие кары. К тому же собственность на землю появилась в Петербурге лишь незадолго до его столетнего юбилея. А потому при Петре участки отбирались по той же схеме, по которой уже на нашей памяти сносились гаражи: власти говорили – имущество ваше, забирайте его себе на здоровье, но земля городская, и распоряжаться ею будем мы. 

Настоящий план развития Петербурга появился только после 1737 года, когда Анна Иоанновна учредила Комиссию о Санкт-Петербургском строении. По сути, это было первое в истории северной столицы ГлавАПУ – Главное архитектурно-планировочное управление. Возглавил комиссию Бурхард Миних, но душой ее стал «полковник и архитектор» Петр Еропкин. Именно этот Петр фактически сформировал основные черты того Петербурга, который мы видим сегодня. Достаточно сказать, что, как предполагается, не кто иной, как Еропкин, подал идею между Большой першпективной дорогой и Вознесенской першпективой добавить Среднюю першпективу (будущая Гороховая улица). Этот знаменитый трезубец позже лег в основу планировочной структуры петербургского центра. В те же годы по предложению комиссии были проложены будущие Большая и Малая Конюшенные, Владимирская, Звенигородская, Рождественская, Садовая, Сампсониевская и другие магистрали. Осушены болота в районе Садовой улицы, Сенной площади, нынешних Казанского собора и площади Искусств. Сформирован новый район, названный Коломной… Свои официальные названия обрели 17 улиц, 5 площадей, 5 каналов и 15 мостов.

Сер­гей Ачиль­ди­ев, ре­дак­тор от­де­ла спе­циаль­ных про­ек­тов «НВ»