Пока крутятся шестерёнки нашей души
Есть у меня очень хороший знакомый, мастер на все руки – всё умеет, и фактически на высоком профессиональном уровне. Он убеждённый холостяк. По крайней мере так выглядит со стороны. Но я уверен, что теперь это совсем не так. Действительно, когда-то в ответ на мои и общих приятелей (наши дети тогда уже в старшие классы ходили) подначки: «Олег, что ты не женишься?!» – он флегматично отвечал: «А зачем?» После чего зачастую следовало объяснение, что готовит он лучше женщины, гладит лучше, посуду моет лучше. «И вообще, зачем мне в доме кто-то, вечно ставящий мою кружку не на её место?» Список потенциальных претензий был достаточно широк и длинен…
Когда Олегу было сорок с копейками, его ударило в голову. Буквально. Пролежав с сотрясением в больнице пару-тройку недель, он вышел из неё со стойким желанием жениться. Может, старинный анекдот кто рассказал о мужике, которого испугала мысль, что будет помирать, воды захочет, а подать будет некому. Не знаю. Знаю, что лет восемь мой приятель достаточно целенаправленно и со свойственным ему упорством подбирал себе жену. Одна дама даже год жила в его квартире – рекорд неслыханный! Мы уже было решили, что дело уверенно идёт к свадьбе, чуть ли не подарки стали обдумывать. Но не срослось… Ни тогда, ни потом. Думаю, уже и не срастётся никогда.
Сейчас Олегу ощутимо за пятьдесят. Он крепок и молодо выглядит. По критериям брежневских времён – лет на сорок. Но это ведь утешительная обманка, когда мы говорим: полжизни прожито, дескать, ещё полжизни впереди. Это же только по арифметике так, а не по качеству этой самой жизни. То, что доступно в молодости, уже всё менее и менее доступно в преклонном возрасте. Мне уже, например, и в голову не придёт даже попробовать пройтись на руках…
Уверен, что всё это Олег прекрасно понимает. Он по-прежнему радушный хозяин, его готовка всё так же превосходна, а в доме чистота на загляденье. Он так же умело рассказывает анекдоты и байки, весело смеётся… Вот только в глубине его глаз теперь разлита тоска – какая-то неизбывная, что ли. Горечь по несбывшемуся…
Ведь уже никто – ни мы, его друзья, ни он сам – не верит, что он сможет теперь ужиться под одной крышей с ЧУЖИМ человеком. А для него, после стольких лет одиночества, любая женщина – чужой человек. Ему не притереться ни с кем!
Притереться, кстати, для меня ключевое слово. Каждый человек – это своего рода шестерёнка, и, чтобы семейная жизнь сложилась удачно, должны совпасть зубчики. В молодости они достаточно мягкие и могут воистину притереться друг к другу. Семейный механизм будет работать как хорошие часы. Но с возрастом – на холостом ходу – шестерёнки нашей души обрастают, как днище корабля ракушками в тропических морях. Подобная деталь становится попросту непригодной для использования в таком сложном механизме, как семья.
Мне, наверное, жалко таких людей. Хотя допускаю, что многие из них вполне довольны своей жизнью. Знавал я парней, которые выше всего ценили свою свободу. Ну, сберегли до старости… И что? Честно скажу: такой выбор я не понимаю. Впрочем, и не осуждаю. Я ж не знаменитый папа у Маяковского, способный однозначно расставить все пресловутые точки – что такое хорошо и что такое плохо. Мне кажется лишь, что они лишили себя важнейших и сильнейших радостей в жизни. У них свой взгляд. Главное, чтобы в глазах потом тоска не разливалась. Ведь возвращаясь к упомянутому анекдоту – помирать будут, может, и пить не захотят. Но это относится к идейным борцам за, на мой взгляд, мифическую свободу.
А вот те, кто просто откладывает семейные узы на потом, рискуют. Можно наоткладываться навсегда…
Дмитрий Шандлоренко, редактор отдела «Северо-Запад»
