Простить – себе дороже
Профессор Преображенский был весьма расположен к несчастному бродячему псу, но ужаснулся, когда животное поднялось на задние лапы. Эта сшибка эмоций особенно остро ощущается сегодня, накануне Международного дня толерантности.
Мы должны быть терпимы. Этому учат нас едва ли не с начальной группы детского сада. Обязаны терпеть младших, потому что сильнее, умнее; а также и старших, потому что слабее и в конечном счёте – умнее. Горе уму предрекал Александр Сергеевич. Не тот, который наше всё, а его старший товарищ. Согласно принципу всеобщей терпимости, мы должны понять, а следовательно, простить того, кто по неразу-
мению своему обидел нас, оскорбил, навредил в нашем доме, напакостил. Так, в знаменитом телефильме далёкого прошлого актёр Юрий Соломин в роли адъютанта его превосходительства убедительно советует младшему другу простить мужика, который разграбил родовое имение и сжёг фамильную библиотеку. «Ты прости его, Юра!» – восклицает капитан Кольцов с коммунистически пафосным нажимом.
Впрочем, и Редьярд Киплинг наставлял подобным образом своих сограждан, отправляющихся осваивать колонии Британской империи, утверждал их в выносливости силы и духа:
Неси это гордое Бремя,
Будь ровен и деловит,
Не поддавайся страхам
И не считай обид...
Далее следует рассуждение о том, что разумному человеку следует сеять и сеять, чтобы пасомые собирали вознёсшийся урожай. На этот пассаж превентивным образом возразил ещё Алексей Константинович Толстой. Поток-богатырь, персонаж одноимённой поэмы, разумно отвечает тем, кто убеждает его безоглядно возлюбить разлёгшийся на ниве народ:
Есть мужик и мужик.
Если он не пропьёт урожаю,
Я тогда мужика уважаю...
Толстой и Киплинг принадлежат позапрошлому столетию. Да и Булгаков, существуя в первой половине прошлого, ощущал себя осколком минувшего времени. Настоящий же, не календарный, ХХ век громко и отчётливо декларировал свободу, равенство, братство для всех немедленно и почти даром. Раздавались робкие голоса, призывавшие остановиться и оглянуться, но их не то что не слышали, а как-то не различали. Может быть, и потому, что предостережения были замаскированы под беллетристику.
Француз Пьер Буль в начале 1960-х годов напечатал роман, в котором рассказал историю о том, как на некоей планете, очень похожей на Землю, обезьяны подчинили себе людей. Сапиенсы были настолько ленивы и толерантны, что позволили четвероруким слугам забрать абсолютную власть в своём доме. Сначала переложили на приматов всю тяжёлую работу вплоть до чтения книг, а потом сами оказались в положении бесправных орудий труда, даже не говорящих. «Планету обезьян» переиздают, экранизируют, но в искусно рассказанном сюжете видят не притчу, а забавную приключенческую историю. Впрочем, писатель в эпилоге книги сам отчасти предсказал ей такую судьбу.
Да и в Советском Союзе примерно в то же время братья Стругацкие тоже засомневались в разумности принципа полного и всеобщего разоружения перед жизнью. В повести «Попытка к бегству» молодые люди, воспитанные в веке Полудня, принимают на космическом корабле юношу, выросшего в социуме, где царствуют иерархия и сила. Сначала гость опасается за свою жизнь и оттого разговаривает кротко, но, поняв, что его оставляют жить, поднимается на задние лапки, подобно оперированному Шарику. И тогда пришелец из нашего века осаживает его достаточно резко. А потом обращается с отповедью к благодушным землянам: «Вы обрушите изобилие на природного раба, на потомственного эгоиста. И знаете, что у вас получится?..»
Получается то, что мы видим сейчас повсеместно. Периферия стягивается в центр и скоро затопит его окончательно. Если мы убеждены в истинности нашей системы ценностей, в принципах нашего образа существования, надо их непременно отстаивать. Не опускать руки, пропуская вперёд тех, кто намерен нас уничтожить, а, напротив, засучивать рукава, готовясь к тяжёлому труду и, возможно, даже сражениям. Понять – значит простить – утверждает известная пословица. Но в наши дни такая стратегия существования не всегда разумна.
Что же касается праздника Великого всепонимания, то пусть его отмечают другие. Мне бы с собой самим хоть как-нибудь разобраться.
