Общество
РЕНАЛЬД КНЫШ: Я ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ СВЕРХЗВЕЗДУ И УЙТИ
11 июня
А потом - 1972 год, Мюнхен, Олимпиада. Эмоции владели тогда, без преувеличения, всей страной. Столько ярких спортивных событий и жуткое событие неспортивное - гибель израильской сборной от рук террористов из "Черного сентября". И на этом сложном фоне - восход изумительной звезды - Ольги Корбут. Девочка из 14-й школы (в которой, как знали мы, гродненцы, училась она на двойки) покорила мир. А потом плакала после неудачного выступления, и эти слезы тоже покорили мир. Термин "петля Корбут" вошел в спортивный лексикон. Ее имя стало символом прорыва в гимнастике, сочетания сложной рискованной техничности с запредельным артистизмом.
Тогда стал знаменит во всем СССР и ее тренер - Ренальд Кныш. Впрочем, тогда же о тренере-новаторе всесоюзно стали поговаривать как о неудобном и странном человеке. А потом - провалы Ольги в различных соревнованиях, а потом - Монреаль с триумфом.
Спустя десятилетия прогремел ряд мерзких сенсаций - пятикратная олимпийская чемпионка Корбут попалась на краже в американском супермаркете. У Корбут посадили сына. Корбут написала скандальную книгу о сексуальных домогательствах тренера во время Мюнхена.
А тренер давным-давно ушел из этой профессии. И, оказывается, давно мечтал об этом уходе. В юности он видел себя поэтом. Теперь, на восьмом десятке лет, стал опять писать стихи, вышли две книжки, готовится третья. Не считая брошюры "Как готовить олимпийских чемпионов" - рекомендаций для сегодняшних спортивных деятелей, которые, впрочем, не торопятся прислушиваться.
Мне открывает дверь красивая молодая женщина, а из комнаты выходит моложавый невысокий человек с усталыми глазами. Жена Ренальда Ивановича, Ольга (на снимке), возвращается к машинке - дошивать выпускное платье для дочери Жени. Выясняется, что она тоже не так юна - тренировалась когда-то вместе со своей тезкой - Корбут. А мы разговариваем, сидя на диванчике в некоем синтезе прихожей и гостиной - квартирка смехотворно мала, и непонятно, как в ней могут умещаться трое взрослых людей, огромный кот и черепаха.
Я бы поспорила со многими позициями, высказанными Реном (так его звали все - от подруг юности его старшей сестры Заремы до юных школьниц-гимнасток, до безумия влюблявшихся в своего тренера). А жизненный конфликт этого человека, внешне выглядящий как непреходящий конфликт Корбут - Кныш, мог бы стать основой большого психологическо-философского романа...
- А почему у вас с сестрой, уроженцев белорусской деревеньки, людей крестьянского происхождения, такие странные имена - Зарема и Ренальд?
- Все написано в книжке у Заремы, которая вот-вот выйдет - история нашего рода в стихах. Но в общем, тогда был зов партии - новому поколению новые имена, вот нас так и назвали. В Гродно живу с 1944 года, с освобождения - отца прислали сюда работать завгороно. Сначала в Белосток, но Белосток отдали Польше, и его перевели сюда. Я с детства писал стихи. Кумир - Лермонтов, и Пушкин тоже. Хотел быть равным им и даже превзойти. В 1956 году родился брат, был он очень криклив - и я захотел сбежать из дома, чтобы спокойно сочинять. Техникум, вузы - долго рассказывать. В Минске собирался учиться строить электростанции, но там общежития не дали. Физкультурный, где я два года отупевал и не написал ни строчки. И там тяжело заболел ревматизмом, академотпуск. И в Гродно меня попросили тренировать по гимнастике - до меня тренировал подростков заместитель прокурора.
Я был гимнастом и чемпионом республики среди юношей. Но быть спортсменом для меня значило - быть чемпионом мира, не меньше. Как среди поэтов - первым.
А в гимнастике виделась та же поэзия - красота, движение. Не став сам чемпионом мира, я стал тренером по одной причине - был влюблен в девушку и захотел ее сделать чемпионкой мира. А сам боялся с ней объясниться. Узнал, что она встречается с другим, была большая душевная драма.
- Но вы все равно пытались лепить, создавать звезд? Все знают, что цена рекордов - потеря здоровья и лучшего времени юности. Скажите, в чем смысл? Что двигало вами - фанатиком своего дела, что двигало будущими звездами?
- Двигало что? Слава. И материальный фактор. Хотя платили в принципе мало. Волчецкая в 1964 году за золотую медаль в Токио получила 1000 рублей, я - 500. У нее вычли за спортивную форму, еще что-то. На руки - около 380, с этого не разбогатеешь. (В те годы учитель получал рублей 100 в месяц, комбайнер в сезон - около 300- 400, так ведь медаль-то не каждый месяц дают. - С.Г.)
Лену Волчецкую мне загубили. А столько сил потрачено! Тренировалась она с 4 или 5-го класса, хотя тогда разрешали с 14 лет. Отец у нее был кровельщиком, мать уборщицей, жуткая беднота. (Нищета - это характеристика качества жизни в семьях многих гимнасток. Алексеева вспоминала, каким подспорьем для семьи стали талоны в столовую. Да и в многодетной семье Корбут тоже богатства не было, хотя мать - посудомойка - и приносила что-то с "производства". - С.Г.) Мать Лены все говорила: "Что это за гимнастика - куска хлеба не даст".
- Где сейчас Волчецкая?
- В Штатах. Сначала работала в Гродно тренером, потом уехала туда, возвращалась и опять уехала, но уже не в тренеры, а в уборщицы. Больше платят.
- А как ее "загубили"?
- Все подводные камни описаны в книге Алексеевой, моей бывшей жены, куда включен мой токийский дневник. Попросту - откуда я взялся, кто я такой? Зрители, глядя на выступления моей ученицы, неистовствовали, их покоряла новизна. А ответственные за спорт говорили: "У Кныша трюкачество". Министр спорта, узнав, что какой-то провинциал покоряет зрителей, из-за аплодисментов срываются графики соревнований, приказал немедленно подготовить документы на заслуженного тренера СССР. Присвоение звания стало для многих оплеухой, и они применяли самые подлые приемы против гродненских гимнасток. С Леной в Токио мне даже не давали встречаться. А там у нее глаза разбегались - столько вкусной кормежки. И тренер сборной ее убедил: нужно больше есть, чтобы лучше выступить. Убедить было легко голодную девочку. И к началу Игр она прибавила больше 5 кило, плохо выступила, да и испортили ей элементы, которые я так тщательно готовил. Потому одна золотая медаль в командном зачете... А Тамару Алексееву довели до тяжелой травмы.
- Простите, я подхожу к неизбежной теме. Ваша мечта сделать звезду, которой рукоплещет весь мир, - она ведь сбылась, но...
- Вы о Корбут? Дело в том, что я искал, искал... Но для гимнастики нужны данные - узкий таз, небольшой рост, еще ряд параметров. Эту фактуру с трудом и приблизительно нашел в Оле. И начал "делать" ее. Через ее характер, проявившийся с первых дней, через лень, через ее отвратительное воспитание. Хотел добиться великого результата и сразу уйти из спорта.
(Кныш сдержан, но взрывается Ольга: "Это я вам расскажу, я с ней тренировалась. Она же воровала - часы украла, деньги. Вела себя ужасно, после Мюнхена мы все думали - поумнеет... Очень надеялись на это... А что она устроила, как отблагодарила?")
- Стычки, ссоры, отказы от тренировок, но вы упорно продолжали работать с Корбут, сделав всех остальных учениц подтанцовкой, кордебалетом. Отрабатывали на других элементы, принесшие славу Корбут. Каких свеч стоила игра?
- Я был уверен до дурноты: я сделаю все, что хочу, из того материала, с которым решил работать. Я не мог отступиться. Я должен был с нуля сделать такую звезду, какой еще не видел мир. Это была сверхзадача. Мне нужен был шедевр.
- Что-то вроде Пигмалиона и Галатеи... Галатея из многодетной, алкоголизированной семьи, вознесенная на высоты славы. Девочка-легенда. Потом фанаты хватались за сердце, узнав об очередной серии неудач, с надеждой ждали поступательного движения, новых вершин... А были взлеты и провалы. Тем и закончилось. Но расскажите о Мюнхене, как вы там были, что запомнили...
- Буквально краем уха я слышал об истории с террористами, но это не отложилось в памяти - мне было не до того. Жил я в 60 километрах, ездил на электричке - я ведь не был включен в состав олимпийской делегации, как и в Токио. Поехал как турист, деньги дал профсоюз. Сердце все время болело от страха - как бы Ольга что не учудила, мне не разрешили быть с ней рядом. А она раздетая пошла гулять по Мюнхену, простудила спину и пропустила три тренировки. Я не сразу об этом узнал. А ее еще и никто не лечил, как потом выяснилось. Поражало меня всегда, как в нашей сборной поступали по принципу "бей своих, чтоб чужие боялись". Но потом... Вы подумайте: ведь она всех судей в мире, можно сказать, убила. Ей 10 баллов готовы были ставить за весьма скромный результат. И из-за лени и духа противоречия не пользоваться такими шансами! Она решила, что тренироваться не надо, ничего не надо. Она уже звезда, а я тренеришка. И когда накануне Монреаля она мне это заявила, я дал ей пощечину в зале. К слову, это ее стимулировало, заставило собраться и победить назло мне. Но предваряя ваш вопрос, скажу: никогда я ее не насиловал.
(Опять Ольга Кныш: "Вы представьте себе! Олимпиада. У тренера все поставлено на карту. И он с коньяком пойдет ночью к 17-летней девочке ее насиловать? К ученице, которой завтра выступать?")
- Вы зажили иной жизнью, издали роман в стихах о своей послевоенной юности, о любви и страстях. И вдруг Ольга опять ворвалась в вашу жизнь...
- Ворвалась в буквальном смысле. Она пришла ко мне со своим биографом и объяснила: в Америке у нее материальные проблемы, популярность сходит на нет - раньше-то ее лицо глядело с тысяч рекламных щитов. Поэтому хочет написать новую книжку о том, каким я был зверем и как ее бил и мучил. Я спросил, зачем на меня клеветать, зачем позорить? Ответ: тебе-то что, кому ты интересен, а я - знаменитость... Я понял: надо что-то делать. И в гродненской газете опубликовал выдержки из своего дневника времен Мюнхена и после него. И ей они попались на глаза. Обещала отомстить и сделала это.
На самом деле я впрямь для нее никто. Но тут 1999 год. В Штатах как раз скандал с этой, как ее... Левински. Интимные откровения - тема модная. Да и Миллениум вот-вот, будут называть спортсмена столетия. Почему бы Корбут им не стать? А ее несчастная юность заставит воспламениться охладевшие сердца американцев...
- Корбут сослалась на случай с попыткой самоубийства одной из учениц, в совращении которой вас обвиняли...
- Дело в том, что ученицы всегда влюблены в своего тренера, только тогда они стараются и дают результат. Тренер должен быть страстно любим и недоступен. Я это прекрасно знал всегда и пользовался этим. И уже ушел из тренеров, а та девочка продолжала меня любить, отравилась, ее откачали... А потом не знаю, истерика или подговорил кто, она меня и обвинила... А меня уже не очень-то жаловали власти. В партию не вступил, повидав мир, рассказывал, как врет наша пропаганда. Я два года ездил с Корбут и потом отказался. Мир был прекрасен, в нем было интересно, но я устал от хамства Корбут. Нас принимали президенты, премьеры, куча репортеров вокруг. А она разговаривает так, что стыдно. Или не хочет куда-то идти - надоело, мол. Я ее уговариваю, мы идем на прием к президенту, нужно вести себя прилично. А она - да ну его, надоели все... Я нашел новую замечательную ученицу, Жанну Максимчик. Хотел из нее сделать сверхзвезду, избежав ошибок, допущенных с Корбут. Но меня ждал удар - у Жанны оказалась открытая форма туберкулеза, ее отправили на длительное лечение... Так кончилось тренерство. Заработанного должно было хватить на скромную жизнь до пенсии. Я ведь не пью и не курю.
Я уходил в лес, писал стихи. Не получалось, я их уничтожал и опять писал. Развелся, женился. Родилась Женя. А Ольга в девичестве Кныш, и мы шутя спорим: "Ты взяла мою фамилию. - Нет, это ты мою взял, моя лучше". Не удалось меня посадить за совращение, решили привлечь за тунеядство. Пришлось уехать, поменяться сначала на Минводы, потом жил в Калининграде, в Таллине и только во время перестройки вернулся в Гродно.
- А вы, Ольга?
- Я ждала его здесь...
"Ой, рассыпала бисер", - Ольга бросается подбирать бисеринки. На столе разложен эффектный наряд из темной ткани - подсмотрела фасон дорогостоящей вещи: "Если бы я не умела шить, жить было бы совсем трудно".
В нашей сборной поступали по принципу
"Бей своих, чтоб чужие боялись".
Светлана ГАВРИЛИНА
Тогда стал знаменит во всем СССР и ее тренер - Ренальд Кныш. Впрочем, тогда же о тренере-новаторе всесоюзно стали поговаривать как о неудобном и странном человеке. А потом - провалы Ольги в различных соревнованиях, а потом - Монреаль с триумфом.
Спустя десятилетия прогремел ряд мерзких сенсаций - пятикратная олимпийская чемпионка Корбут попалась на краже в американском супермаркете. У Корбут посадили сына. Корбут написала скандальную книгу о сексуальных домогательствах тренера во время Мюнхена.
А тренер давным-давно ушел из этой профессии. И, оказывается, давно мечтал об этом уходе. В юности он видел себя поэтом. Теперь, на восьмом десятке лет, стал опять писать стихи, вышли две книжки, готовится третья. Не считая брошюры "Как готовить олимпийских чемпионов" - рекомендаций для сегодняшних спортивных деятелей, которые, впрочем, не торопятся прислушиваться.
Мне открывает дверь красивая молодая женщина, а из комнаты выходит моложавый невысокий человек с усталыми глазами. Жена Ренальда Ивановича, Ольга (на снимке), возвращается к машинке - дошивать выпускное платье для дочери Жени. Выясняется, что она тоже не так юна - тренировалась когда-то вместе со своей тезкой - Корбут. А мы разговариваем, сидя на диванчике в некоем синтезе прихожей и гостиной - квартирка смехотворно мала, и непонятно, как в ней могут умещаться трое взрослых людей, огромный кот и черепаха.
Я бы поспорила со многими позициями, высказанными Реном (так его звали все - от подруг юности его старшей сестры Заремы до юных школьниц-гимнасток, до безумия влюблявшихся в своего тренера). А жизненный конфликт этого человека, внешне выглядящий как непреходящий конфликт Корбут - Кныш, мог бы стать основой большого психологическо-философского романа...
- А почему у вас с сестрой, уроженцев белорусской деревеньки, людей крестьянского происхождения, такие странные имена - Зарема и Ренальд?
- Все написано в книжке у Заремы, которая вот-вот выйдет - история нашего рода в стихах. Но в общем, тогда был зов партии - новому поколению новые имена, вот нас так и назвали. В Гродно живу с 1944 года, с освобождения - отца прислали сюда работать завгороно. Сначала в Белосток, но Белосток отдали Польше, и его перевели сюда. Я с детства писал стихи. Кумир - Лермонтов, и Пушкин тоже. Хотел быть равным им и даже превзойти. В 1956 году родился брат, был он очень криклив - и я захотел сбежать из дома, чтобы спокойно сочинять. Техникум, вузы - долго рассказывать. В Минске собирался учиться строить электростанции, но там общежития не дали. Физкультурный, где я два года отупевал и не написал ни строчки. И там тяжело заболел ревматизмом, академотпуск. И в Гродно меня попросили тренировать по гимнастике - до меня тренировал подростков заместитель прокурора.
Я был гимнастом и чемпионом республики среди юношей. Но быть спортсменом для меня значило - быть чемпионом мира, не меньше. Как среди поэтов - первым.
А в гимнастике виделась та же поэзия - красота, движение. Не став сам чемпионом мира, я стал тренером по одной причине - был влюблен в девушку и захотел ее сделать чемпионкой мира. А сам боялся с ней объясниться. Узнал, что она встречается с другим, была большая душевная драма.
- Но вы все равно пытались лепить, создавать звезд? Все знают, что цена рекордов - потеря здоровья и лучшего времени юности. Скажите, в чем смысл? Что двигало вами - фанатиком своего дела, что двигало будущими звездами?
- Двигало что? Слава. И материальный фактор. Хотя платили в принципе мало. Волчецкая в 1964 году за золотую медаль в Токио получила 1000 рублей, я - 500. У нее вычли за спортивную форму, еще что-то. На руки - около 380, с этого не разбогатеешь. (В те годы учитель получал рублей 100 в месяц, комбайнер в сезон - около 300- 400, так ведь медаль-то не каждый месяц дают. - С.Г.)
Лену Волчецкую мне загубили. А столько сил потрачено! Тренировалась она с 4 или 5-го класса, хотя тогда разрешали с 14 лет. Отец у нее был кровельщиком, мать уборщицей, жуткая беднота. (Нищета - это характеристика качества жизни в семьях многих гимнасток. Алексеева вспоминала, каким подспорьем для семьи стали талоны в столовую. Да и в многодетной семье Корбут тоже богатства не было, хотя мать - посудомойка - и приносила что-то с "производства". - С.Г.) Мать Лены все говорила: "Что это за гимнастика - куска хлеба не даст".
- Где сейчас Волчецкая?
- В Штатах. Сначала работала в Гродно тренером, потом уехала туда, возвращалась и опять уехала, но уже не в тренеры, а в уборщицы. Больше платят.
- А как ее "загубили"?
- Все подводные камни описаны в книге Алексеевой, моей бывшей жены, куда включен мой токийский дневник. Попросту - откуда я взялся, кто я такой? Зрители, глядя на выступления моей ученицы, неистовствовали, их покоряла новизна. А ответственные за спорт говорили: "У Кныша трюкачество". Министр спорта, узнав, что какой-то провинциал покоряет зрителей, из-за аплодисментов срываются графики соревнований, приказал немедленно подготовить документы на заслуженного тренера СССР. Присвоение звания стало для многих оплеухой, и они применяли самые подлые приемы против гродненских гимнасток. С Леной в Токио мне даже не давали встречаться. А там у нее глаза разбегались - столько вкусной кормежки. И тренер сборной ее убедил: нужно больше есть, чтобы лучше выступить. Убедить было легко голодную девочку. И к началу Игр она прибавила больше 5 кило, плохо выступила, да и испортили ей элементы, которые я так тщательно готовил. Потому одна золотая медаль в командном зачете... А Тамару Алексееву довели до тяжелой травмы.
- Простите, я подхожу к неизбежной теме. Ваша мечта сделать звезду, которой рукоплещет весь мир, - она ведь сбылась, но...
- Вы о Корбут? Дело в том, что я искал, искал... Но для гимнастики нужны данные - узкий таз, небольшой рост, еще ряд параметров. Эту фактуру с трудом и приблизительно нашел в Оле. И начал "делать" ее. Через ее характер, проявившийся с первых дней, через лень, через ее отвратительное воспитание. Хотел добиться великого результата и сразу уйти из спорта.
(Кныш сдержан, но взрывается Ольга: "Это я вам расскажу, я с ней тренировалась. Она же воровала - часы украла, деньги. Вела себя ужасно, после Мюнхена мы все думали - поумнеет... Очень надеялись на это... А что она устроила, как отблагодарила?")
- Стычки, ссоры, отказы от тренировок, но вы упорно продолжали работать с Корбут, сделав всех остальных учениц подтанцовкой, кордебалетом. Отрабатывали на других элементы, принесшие славу Корбут. Каких свеч стоила игра?
- Я был уверен до дурноты: я сделаю все, что хочу, из того материала, с которым решил работать. Я не мог отступиться. Я должен был с нуля сделать такую звезду, какой еще не видел мир. Это была сверхзадача. Мне нужен был шедевр.
- Что-то вроде Пигмалиона и Галатеи... Галатея из многодетной, алкоголизированной семьи, вознесенная на высоты славы. Девочка-легенда. Потом фанаты хватались за сердце, узнав об очередной серии неудач, с надеждой ждали поступательного движения, новых вершин... А были взлеты и провалы. Тем и закончилось. Но расскажите о Мюнхене, как вы там были, что запомнили...
- Буквально краем уха я слышал об истории с террористами, но это не отложилось в памяти - мне было не до того. Жил я в 60 километрах, ездил на электричке - я ведь не был включен в состав олимпийской делегации, как и в Токио. Поехал как турист, деньги дал профсоюз. Сердце все время болело от страха - как бы Ольга что не учудила, мне не разрешили быть с ней рядом. А она раздетая пошла гулять по Мюнхену, простудила спину и пропустила три тренировки. Я не сразу об этом узнал. А ее еще и никто не лечил, как потом выяснилось. Поражало меня всегда, как в нашей сборной поступали по принципу "бей своих, чтоб чужие боялись". Но потом... Вы подумайте: ведь она всех судей в мире, можно сказать, убила. Ей 10 баллов готовы были ставить за весьма скромный результат. И из-за лени и духа противоречия не пользоваться такими шансами! Она решила, что тренироваться не надо, ничего не надо. Она уже звезда, а я тренеришка. И когда накануне Монреаля она мне это заявила, я дал ей пощечину в зале. К слову, это ее стимулировало, заставило собраться и победить назло мне. Но предваряя ваш вопрос, скажу: никогда я ее не насиловал.
(Опять Ольга Кныш: "Вы представьте себе! Олимпиада. У тренера все поставлено на карту. И он с коньяком пойдет ночью к 17-летней девочке ее насиловать? К ученице, которой завтра выступать?")
- Вы зажили иной жизнью, издали роман в стихах о своей послевоенной юности, о любви и страстях. И вдруг Ольга опять ворвалась в вашу жизнь...
- Ворвалась в буквальном смысле. Она пришла ко мне со своим биографом и объяснила: в Америке у нее материальные проблемы, популярность сходит на нет - раньше-то ее лицо глядело с тысяч рекламных щитов. Поэтому хочет написать новую книжку о том, каким я был зверем и как ее бил и мучил. Я спросил, зачем на меня клеветать, зачем позорить? Ответ: тебе-то что, кому ты интересен, а я - знаменитость... Я понял: надо что-то делать. И в гродненской газете опубликовал выдержки из своего дневника времен Мюнхена и после него. И ей они попались на глаза. Обещала отомстить и сделала это.
На самом деле я впрямь для нее никто. Но тут 1999 год. В Штатах как раз скандал с этой, как ее... Левински. Интимные откровения - тема модная. Да и Миллениум вот-вот, будут называть спортсмена столетия. Почему бы Корбут им не стать? А ее несчастная юность заставит воспламениться охладевшие сердца американцев...
- Корбут сослалась на случай с попыткой самоубийства одной из учениц, в совращении которой вас обвиняли...
- Дело в том, что ученицы всегда влюблены в своего тренера, только тогда они стараются и дают результат. Тренер должен быть страстно любим и недоступен. Я это прекрасно знал всегда и пользовался этим. И уже ушел из тренеров, а та девочка продолжала меня любить, отравилась, ее откачали... А потом не знаю, истерика или подговорил кто, она меня и обвинила... А меня уже не очень-то жаловали власти. В партию не вступил, повидав мир, рассказывал, как врет наша пропаганда. Я два года ездил с Корбут и потом отказался. Мир был прекрасен, в нем было интересно, но я устал от хамства Корбут. Нас принимали президенты, премьеры, куча репортеров вокруг. А она разговаривает так, что стыдно. Или не хочет куда-то идти - надоело, мол. Я ее уговариваю, мы идем на прием к президенту, нужно вести себя прилично. А она - да ну его, надоели все... Я нашел новую замечательную ученицу, Жанну Максимчик. Хотел из нее сделать сверхзвезду, избежав ошибок, допущенных с Корбут. Но меня ждал удар - у Жанны оказалась открытая форма туберкулеза, ее отправили на длительное лечение... Так кончилось тренерство. Заработанного должно было хватить на скромную жизнь до пенсии. Я ведь не пью и не курю.
Я уходил в лес, писал стихи. Не получалось, я их уничтожал и опять писал. Развелся, женился. Родилась Женя. А Ольга в девичестве Кныш, и мы шутя спорим: "Ты взяла мою фамилию. - Нет, это ты мою взял, моя лучше". Не удалось меня посадить за совращение, решили привлечь за тунеядство. Пришлось уехать, поменяться сначала на Минводы, потом жил в Калининграде, в Таллине и только во время перестройки вернулся в Гродно.
- А вы, Ольга?
- Я ждала его здесь...
"Ой, рассыпала бисер", - Ольга бросается подбирать бисеринки. На столе разложен эффектный наряд из темной ткани - подсмотрела фасон дорогостоящей вещи: "Если бы я не умела шить, жить было бы совсем трудно".
В нашей сборной поступали по принципу
"Бей своих, чтоб чужие боялись".
Светлана ГАВРИЛИНА
