России воевать было не за что

 

 

 

На вопрос «Кто же начал Первую мировую войну?» у историков есть два ответа: «Германия» и «все вместе». Я склоняюсь ко второму варианту и думаю, что в развязывании этой войны повинны все страны понемногу. С помощью мелких неверных шагов и дурных решений правительства разных стран подталкивали мир к большому конфликту. Поэтому обвинять одних только немцев в развязывании Первой мировой несправедливо.

До начала войны мало кто представлял, во что она превратит наш мир, какой трагедией станет. Оно и понятно – последним крупным конфликтом в Европе к тому времени стала Франко-прусская война 1870–1871 годов. За 43 года люди стали забывать, что такое война. К тому же за прошедшие годы военная техника и вооружение совершили огромный скачок в развитии. Появилась авиация, подводные лодки, отравляющие вещества, пулемёты. Теперь за одну минуту хороший пулемётчик мог убить сотню человек. Но почему-то современники этого не понимали и всё равно считали, что война продлится недолго и к Рождеству все вернутся домой.

Конечно, жили тогда и думающие люди. Вспомним немецкого социал-демократа Августа Бебеля, сказавшего: «Если начнётся мировая война, большая часть немецкой молодёжи будет уничтожена». Предостережения звучали и из уст французского философа Жана Жореса, который всегда выступал с пацифистских позиций. Но к мудрым речам мыслителей мало кто прислушивался. Они, мол, всё равно не разбираются в войнах!

Наконец, вооружённая конфронтация стала неизбежной. Во-первых, ввиду противостояния Германии и Великобритании. Противоречия между этими странами к тому времени обострились до предела.

Германия позже Британии стала великой державой (Германская империя образовалась только в 1871 году). И новоиспечённой империи потребовались колонии. Вот только поняла это Германия не сразу. Когда французы проиграли Франко-прусскую войну, они предлагали немцам Индокитай, но те… отказались. А уже в 1890-е годы вдруг пришли к выводу, что без полезных ископаемых им не обойтись. Но к тому времени Франция и Британия уже поделили всю колониальную периферию. И немцы получили только Танганьику (часть Танзании), Камерун и Намибию. Как любили шутить по этому поводу в начале XX века, «Германии при разделе колоний досталось 2 миллиарда мух цеце». Было у Германии и Британии и другое противоречие – после начала немецкой военно-морской программы англичане ответили: «На один немецкий корабль мы сделаем два английских». Так в Европе началась гонка вооружений.

Весомая доля ответственности за развязывание Первой мировой лежит и на руководстве Германии. Ну не повезло немцам с их кайзером Вильгельмом II! Как говорили о нём дипломаты, «при первой встрече он кажется милым и интересным, на второй начинает докучать, а к пятой – ты его уже ненавидишь». К тому же ему не давала покоя военная слава Фридриха Великого и Вильгельма I.

Вильгельм II был «королём эпатажа» и порой совершал очень странные и вредные для Германии поступки. Например, он поддержал буров во время Англо-бурской войны в Южной Африке (война между Британией и местными переселенцами, в которой впервые появились концентрационные лагеря, снайперы и спецотряды «коммандос»). Казалось бы, как связана Германия и буры? Однако Вильгельм принимал президента буров Пауля Крюгера в Берлине, снабжал их оружием. Англия это запомнила. Обида на немцев пересилила вековую ненависть англичан к русским, и в 1907 году появилась Антанта…

…Ещё одним зачинщиком войны следует считать Францию, которая хотела отвоевать у Германии потерянные Эльзас и Лотарингию, два приграничных региона, где живут и немцы, и французы. (В Страсбурге стоит памятник матери, оплакивающей двух убитых детей – немца и француза.) Эти земли многократно переходили из рук в руки, последней в 1871 году их получила Германия, и французы ещё более возненавидели немцев. Кроме того, в 1913 году президентом Франции стал уроженец Лотарингии Раймон Пуанкаре. Неудивительно, что Париж хотел войны.

Наконец, среди виновников войны не последнее место занимает Сербия, которую почему-то принято считать пострадавшей стороной. А ведь это сербы устроили провокацию, убив австрийского эрцгерцога Фердинанда. Они мечтали получить все югославянские земли: Хорватию, Боснию, Герцеговину, Словению, Черногорию, часть Македонии. Когда после убийства эрцгерцога Австро-Венгрия выдвинула Сербии свой ультиматум, сербы согласились со всеми австрийскими условиями, кроме одного – чтобы австрийские следователи работали на сербской территории. Сравним это с недавним крушением малайзийского «боинга». Если бы сейчас какая-то сторона заявила, что не пустит на место крушения голландцев или малайзийцев, то это сильно обострило бы политическую обстановку в мире. А тогда сербы отказались, и это очень важный фактор, говорящий о стремлении Сербии к войне.

 

 

 

Лишь немногие современники могли предположить, что война, начавшаяся по пустяковому поводу, затянется на четыре года и обернётся многомиллионными жертвами.

 

Серьёзных причин воевать у России не было

Как известно, в Африке водится такое животное – бегемот. У него нет внешних врагов, для них он слишком велик. Бегемот лежит и наслаждается жизнью. Но если его разозлить, то берегись – вмиг растопчет. Так вот, Россия начала XX века напоминает мне этого бегемота. Зачем мы втянулись в Первую мировую войну? Какие цели перед собой ставили? А никакие! В 1914 году наша страна совсем не хотела воевать, но ей пришлось это делать – как участнику одной из противоборствующих коалиций. И чтобы как-то оправдать войну в глазах народа, Россия подняла на знамя две идеи. Первую придумал лидер кадетов Павел Милюков – водрузить православный крест над Святой Софией в Константинополе. А второй лозунг – «Поможем братьям-славянам на Балканах!». То есть сербам.

В сегодняшних передачах про Первую мировую меня больше всего поражает то, как расписывают наше стремление помочь сербам. Но ни в одной передаче я не услышал названия «Чёрная рука». А ведь это – международная террористическая организация южнославянских националистов вроде «Аль-Каиды». Руководил «Чёрной рукой» сербский генштаб, а главой её был Драгутин Дмитриевич, начальник сербской контрразведки. Сербы спровоцировали войну в своих интересах и были уверены, что мы за них прольём свою кровь. И ведь правы оказались…

Между тем серьёзных причин воевать у России не было. Особых территориальных притязаний мы не имели. Польша, Финляндия, Прибалтика, Украина были нам не нужны. Мы уже с начала XIX века начали захватывать территории, которые не могли «переварить», – например, Закавказье и Среднюю Азию. Вы спросите – а как же Галиция,  древнерусское Галицкое княжество? Но наша власть относилась к этой идее прохладно. Так, отставной министр внутренних дел России Пётр Дурново писал Николаю II: «Государь, Галиция нам не нужна. Там живут люди, которые ненавидят русских и Православие». И оказался прав.

С Германией у нас были общие враги и общие идеи

Так или иначе, Россия присоединилась к Антанте и выступила против Германии. Но давайте подумаем, какие у нас были противоречия с немцами? Никаких. Да, с Австро-Венгрией существовали споры из-за Балкан. Но с Германией нас объединяли общие враги и общие идеи. Да и сама Германия от России ничего не ждала. Вы скажете, им нужна была Польша? Едва ли. Это Россия с её гигантскими территориями ещё, возможно, могла бы её «переварить». А для немцев – нет! Для них польский фактор – это ещё плюс 21 процент не немецкого населения, которое нужно кормить и содержать. Да немцы в страшном сне видели Варшаву в своём составе!

Для России в XIX веке Германия (а до этого Пруссия) была союзником. Так почему же мы выступили против неё? Видимо, сыграл свою роль личностный фактор. Немцев в России не любили, а Александр III их просто терпеть не мог. Его супруга Мария Фёдоровна была датчанкой, а Пруссия прошла катком по Дании во время Датской войны 1864 года.

Но главная причина нашего присоединения к Антанте состояла в том, что Россия начала занимать у Франции деньги и попала под французское ярмо.

Кто-то среди причин нашего вступления в Первую мировую называет войну как отвлекающий фактор. Но это не так. У нас было много внутренних проблем, но для «отвлечения народа от революции» война должна быть короткой и заканчиваться победой.

К тому же большая часть населения не понимала, за что она сражается и умирает. Это французы могли сказать, что «воюют за Эльзас и Лотарингию». Что касается немцев, то они в принципе крайне дисциплинированный народ. От Британии война была далеко, за Ла-Маншем, и воевали больше британские добровольцы, а также жители доминионов – австралийцы, новозеландцы, канадцы, индусы.

А вот что представляла собой Австро-Венгрия в Первую мировую войну, мы знаем из похождений бравого солдата Швейка: «Торговец беспородными собаками с поддельными родословными, однажды уже комиссованный из австро-венгерской армии по «слабоумию», в начале Первой мировой войны он был призван в качестве «пушечного мяса». Чехи – маленькая нация в большой стране, которую заставили воевать не пойми за что. Таким был и русский мужик.

Когда его из Смоленской губернии забирали на фронт, а дома у него оставалась жена и шестеро голодных детей, крест на Святой Софии его мало волновал, а братья-сербы – и того меньше. Всеобщая воинская повинность не принесла нужных результатов. Пока существовал рекрутский набор, солдаты в армии служили по 25 лет, умели убивать и выживать. А новая система призыва принесла новые проблемы. Конечно, с такими настроениями и такой армией Россия была слабым звеном в коалиции.

Наши союзники не хотели, чтобы Россия вошла в число победителей

Тем не менее наша страна имела все шансы войти в число держав-победительниц. По сути, война была выиграна к 1917 году. На всех фронтах войска стран Антанты к этому времени уже перешли в наступление. А в апреле 1917 года на стороне Антанты выступили США, и стало окончательно ясно, кто побеждает.

России к этому времени удалось настроить свою экономику на военный лад. Именно тогда впервые появился лозунг, известный нам по Великой Отечественной войне: «Всё для фронта, всё для победы!» Приведу цифры для примера: в 1915 году на 100 немецких снарядов приходилось 4 русских, а к концу войны – уже 966. На четыре немецких пулемёта в начале войны приходился только один наш, а к концу – уже три. Количество наших и немецких винтовок сравнялось. Да и сами воины набрались опыта.

И вот на 1917 год у нас было запланировано наступление на всех фронтах. Колчак должен был повести Черноморский флот на Стамбул. Да и деньги, как выясняется, были. Николай II в 1916 году решил, что русской армии необходима новая форма. Тогда солдату в год полагалось три комплекта обмундирования (два полевых и один парадный). В худшем случае у нас было 10 миллионов солдат, а значит, пошили 30 миллионов комплектов формы. Вы представляете, какие это средства? Раз уж мы могли тратиться на новые мундиры, значит, с экономикой всё было не так уж плохо.

Но победить нам не дали. Кто не дал? Хороший вопрос. Германия, конечно, была против усиления России. Но и наши союзники из Антанты вряд ли хотели, чтобы Россия вошла в число победителей и обзавелась новыми территориями, а самодержавие укрепило свои позиции и нашло поддержку в патриотически настроенных после победы массах. Запад считал, что, свергнув монархию, Россию можно будет превратить в демократическое государство. Да вот только контролировать построение российской демократии, находясь в Лондоне, довольно затруднительно. И ситуация вышла из-под контроля – началась революция.

А с чего она началась? Закрыли Путиловский завод, люди остались без работы, в лавках не было хлеба. Из-за сильных снегопадов железную дорогу завалило снегом, и зерно простаивало на путях. Если в мирное время снег убирали крестьяне из ближайших деревень, то теперь они все были на фронте, и расчищать путь было некому. Если бы тогда власти разогнали демонстрации и накормили народ, революция бы не началась.

Конечно, Николай II потом писал в своём дневнике о предательстве и измене русских генералов. Писал, что «они отказались помочь ему в роковую минуту», и он вынужден был отречься от престола. А ведь в глазах народа это отречение тоже было предательством, потому что русский царь – помазанник Божий, ему власть над страной была дана свыше. Он не может покончить жизнь самоубийством или уйти в отставку. Государь был не просто главой государства, он был символом Российской империи.

Главным злом была интеллигенция

Конечно, были и внутренние, глубинные причины падения монархии. Например, нерешённый земельный вопрос. Все ждали декрета о земле – для народа это была манна небесная. Помещичье землевладение к тому времени уже устарело. А ведь царь мог отдать землю крестьянам, и тогда сразу 70 процентов населения оказалось бы на его стороне. Переселенческая политика, которую вёл государь, отдавая крестьянам неосвоенные сибирские земли, была правильной, но нужных результатов не дала.

Кроме того, серьёзной проблемой в начале XX века стал национальный вопрос. В России разные национальности имели разные степени прав. Правда, в паспорте Российской империи тогда указывали не национальность, а вероисповедание. Православные и лютеране имели больше всего преимуществ. Чуть ниже в иерархии стояли мусульмане, которые считались достаточно верными престолу. Ещё ниже шли католики-поляки. Ну а меньше всего прав было у иудеев и разных северных и сибирских племён. Но если лесным охотникам было всё равно, на каком они стоят месте и какие преимущества имеют, то более грамотные нации боролись за свои права как могли.

Ещё одни недовольные режимом – представители буржуазного класса. Буржуазия к тому времени уже имела экономическую власть и деньги и хотела получить власть политическую. Но царь-батюшка на такие уступки не шёл, и неудивительно. У царя, восходящего на престол, есть две цели: во-первых, не допустить гражданской войны в стране, во-вторых, передать своему наследнику страну с теми же границами или расширить их. К тому же императрица Александра Фёдоровна имела над мужем немалую власть и не позволяла ему «разбазаривать средства и деньги». Она мечтала, чтобы их сын, несмотря на заболевание (гемофилию), вырос и взошёл на престол.

Последний гвоздь в крышку гроба Российской империи вбила русская интеллигенция – люди, жившие под лозунгом «Чем хуже – тем лучше». Они тогда и были главным злом России. Интеллигенции нет ни в одной великой нации. Позиция этих людей не просто непатриотичная, она – антипатриотичная. Они выступали против любой власти, критикуя всех, но не предлагая взамен ничего конструктивного. Они были готовы брать чужие деньги и выступать против своего народа.

Я не говорю о литераторах или музыкантах, о профессиональной составляющей элиты, но имею в виду интеллигенцию как социальную прослойку. Ленин желал своей стране поражения в войне. А чего стоят шутки москвичей: «Великий князь Сергей Александрович впервые пораскинул мозгами», – это после того, как князь погиб от брошенной бомбы эсера Ивана Каляева…

И то, что многие сегодняшние оппозиционеры очень напоминают элиту начала XX века, пугает…

 

О разном

О рыцарстве

В Первую мировую войну ещё существовало понятие рыцарства, действовал кодекс чести. Показательна история гибели лучшего лётчика начала Первой мировой войны – немца Манфреда фон Рихтгофена. После того как британский противник нечестным приёмом подбил самолёт Рихтгофена, этому британцу никто больше не подавал руки. Но подобное рыцарство сохранялось разве что в небе, а на земле красивые жесты уступили место кровавой действительности.

О военной эстетике

Французская форма времён Первой мировой была синей, а штаны – красными. И эти красные штаны становились прекрасной мишенью для немецких снайперов. Русские солдаты поняли значение таких нюансов ещё в Русско-японскую войну и перекрашивали белую форму генерала Скобелева с помощью лука: она становилась менее благородной, но и менее заметной. Красота войны, красота армии закончилась.

О техническом прогрессе

В войнах есть один плюс – они двигают прогресс, особенно технический. Первая мировая война создала много нового: авиация совершила качественный скачок вперёд, появились более совершенные подводные лодки, химическая промышленность, связь, танки, автомобили. Даже пластическая хирургия начала развиваться именно тогда, так как нужно было исправлять и маскировать страшные раны от снарядов и пуль.

О происхождении будённовки

В 1916 году Николай II решил, что солдатам нужна новая форма, причём в ней обязательно должны присутствовать исконно русские элементы. Разработать эскиз царь предложил знаменитому русскому художнику Виктору Васнецову. Создатель образа трёх богатырей, Васнецов придумал пошить головной убор для солдат в виде шлема-шишака Ильи Муромца. Царю идея понравилась, и суконные шлемовидные шапки-«богатырки» поступили в военное производство. А после революции, когда бойцам Красной Армии остро не хватало обмундирования, были найдены царские склады с новой формой – в том числе и с шапками. Красноармейцы нацепили звёзды на «богатырки», и те стали называться будённовками.

Сергей Виватенко, историк, член клуба «Что? Где? Когда?»