Русский язык болеет… суффиксами

«Современный язык – язык бедности». Именно такое языковое «разоблачение» недавно попало в Сеть в статье петербургской журналистки, филолога по образованию. Автор утверждает: «Сегодняшний язык россиян говорит нам, что люди стали жить плохо. В русский язык незаметно вернулись слова бедности. Слова голода, страха и безысходности. <…> Возьмём для начала слово «лакомиться». Его употребляют люди, ограничивающие себя в тратах на еду. Слово «лакомиться» всегда звучит в интервью бедных пенсионерок, которые рассказывают о своём рационе. «С пенсии покупаю себе курицу полакомиться». Это точный маркер бедности и даже нищеты, так как в XXI веке рацион и достаток человека среднего почти исключает какие-либо продуктовые лишения». 

Автор говорит о разных аспектах современной речи, характеризующих бедность. Статья, мягко говоря, спорная, хотя и небезын-тересная. Но вот с утверждением автора о том, что современный русский, как грибком, поражён уменьшительно-ласкательными суффиксами, согласна. Остановимся на «гастрономических» и попытаемся разобраться. По мнению журналиста, люди, говоря «лакомиться творожком», манифестируют своё недоедание и низкий уровень жизни. А уменьшительно-ласкательные суффиксы в словах, обозначающих еду (яичко, творожок), это лишь подтверждают. Ну что же это за творожок, чтоб им лакомиться, не из райского же молока приготовлен? Из обычного. Значит, «лакомка» стоит за чертой бедности. Логично. Однако не стоит отрывать слово от речевой ситуации и считать, что «молочко» появилось сегодня, от бедности. 

Есть ситуации, в которых строгое соблюдение нормы как кость в горле. Например, разговор за обедом. Татьяна Толстая об этом метко сказала:

«Oгромное количество людей боится уменьшительных суффиксов. Им кажется, что это пафосно, слюняво, сентиментально, глупо, по-детски – что? Я лично совершенно не боюсь уменьшительных суффиксов. Они – прекрасный инструмент, с помощью которого можно передать много оттенков смысла и настроения. Просто ими надо управлять, а не пугаться.

– Морковочки положить? Хлебца? Колбаску кушайте, – это вот всё правильно. Так надо, так угощают, так говорят за столом, словами выстраивая защитный колпак, купол над людьми, севшими за трапезу и потому незащищёнными, не готовыми к нападению, отстегнувшими оружие. <…> Вы же не будете говорить: «Ешьте морковь». Она же колом в горле встанет».

У злоупотребления уменьшительно-ласка-тельными суффиксами несколько причин: первая – малограмотность. Вторая – инфантилизация общества, отсюда тяга к детскому лепету и сюсюканью. Но есть ещё одна, оправдывающая «творожок», причём не связанная ни с бедностью, ни с языковыми недугами. Женская речь всегда более эмоциональна и склонна к уменьшительно-ласкательным суффиксам. За столом у хозяйки срабатывает материнский инстинкт и желание накормить. Не стоит путать щедрость души с халдейскими привычками. 

Ситуативно обусловленный «женский лепет» – языковая игра. В то время как «халдейский говор» – диагноз, болезнь наследственная, которая лечится с трудом – сменой картины мира и как результат речевого поведения. «Халдейский говор» стал приметой времени. И встречается повсеместно – от вопроса в кафе: «Чего изволите, сударыня?» до вывесок. И это не «языковой винтаж», а пошлый оживляж. Знаю людей, которые обходят такие общепиты стороной, лишь бы избежать гастрономического кокетства и не «лакомиться блинчиками». Слова, обозначающие еду, маркируют не столько уровень дохода говорящего, сколько его уровень культуры. «Халдейский говор» особенно заметен в «гастрономических» глаголах (лакомиться, насладиться, отведать, вкусить). 

«Я яички не кушаю, а после обеда купаюсь и отдыхаю». Эту фразу-трафарет – образчик просторечия – помню с института как экспресс-тест на уровень образования, на котором нередко срезаются многие.

Мария Башмакова, корреспондент «НВ»