С осколком кривого зеркала в глазу
Меня часто упрекают в том, что я будто бы вижу мир только в серых и чёрных красках, замечаю только разруху, мерзость запустения и бескультурье. Не буду спорить. Но так получается, что та земля, по которой я хожу, показывает мне в основном следы давних болезней и свежие раны. И о существовании этой земли совсем рядом с хлопотливыми садоводствами и гламурными коттеджными посёлками многие даже не догадываются, а, увидев, – отшатываются, как от случайно обнаруженного в лесу трупа.
Была школа в усадебном доме – школу закрыли, дом умирает без крыши, с вырванными окнами, а на грязном полу вот уже который год валяются тетрадки последних учеников. Была больница в историческом здании – больницу закрыли, здание выгорело. Был жилой дом – его бросили, и он уже отчаялся когда-либо возродиться. Есть целые населённые пункты, в которых словно не закончилась Гражданская война: старые дома латают как попало и чем попало, новые здания строятся как будто в безумии – безобразных очертаний, из безобразных материалов. Вокруг – угрюмые леса, тоже страшные, вполне для избушки Бабы-яги. Они заболачиваются, потому что при ремонте дороги под ней забыли проложить трубу, по которой уходили бы излишки воды. Эти леса варварски вырубаются – при этом часть стволов, вытащенных на дорогу, остаётся невывезенной и гниёт, другие, изначально непригодные на продажу, валяются на вырубке вперемешку с оставленными пнями, которые становятся прибежищем для всяких лесных паразитов – насекомых и грибов. Между населёнными пунктами жуткие дороги – частью в реликтовом асфальте, разбитом глубокими и частыми ямами, частью в глиняных или песчаных колеях.
И здесь живут люди. Одни скатились в полную безнадёгу и нищенствуют в своих кривых жилищах, имея лишнюю копейку только на хлеб и радуясь лету только потому, что летом жить дешевле, – что-то растёт в огороде, да дров надо намного меньше. Другие, имея хоть какой-то достаток – или по природной удачливости, или по природной же сообразительности, – возятся на своём подворье и даже могут держать живность и трактор. Третьи приезжают на джипе, живут за высоченным забором, соседями брезгуют, а глушь эту ценят только за то, что здесь можно палить из ружья, ловить рыбу любой снастью и носиться на квадроцикле – никто не увидит.
Но всех этих людей объединяет одно – они живут некрасиво. Причём каждый убедительно объяснит, почему ему эта красота абсолютно не нужна, – одним хватает вида за окном, у другого нет денег, третий считает, что красоте место в Эрмитаже, а ему управиться бы с коровами да с картошкой. Получается, потребность в прекрасном сводится к признанию за этим прекрасным права на существование в гетто – пусть даже в таком обширном и удобном гетто, как прославленные музеи. Красота – она там, где ею принято любоваться время от времени, по праздникам, а в повседневной жизни она не нужна.
Это и есть источник многих бед наших людей. Вот только не надо кричать, что если бы все были при деньгах, то ринулись бы за красотой. Не ринулись бы. Само ощущение гармоничной, красивой жизни у нас отчего-то связано только с деньгами, но сколько приходится видеть очень богатых и очень уродливых особняков, которыми владеют до смешного безвкусно одетые люди с культурным уровнем валдайского приказчика! И чем такое супер-пупер-бунгало отличается от перекошенной избушки бывшего колхозника? Только стоимостью! А по степени уродства – они родные братья.
Самые продвинутые богатеи заняты попытками копирования архитектурного наследия прошлого: вот вам домик барокко, вот – мавританский стиль, вот – ренессанс, вот помесь Тадж-Махала и Везенбергского замка. Но отчего-то всё получается отчаянно некрасиво. Наверное, современным людям что-то важное недодали в детстве. Может, у них не было старших родственников, которые рассказывали бы им волшебные сказки и читали умные книжки, мастерили бы вместе кораблики и пекли оладьи, учились бы принимать решение и нести за него ответственность. Они не ходили вместе в лес за грибами и не учились у старших познавать мир, не возвышаясь над ним, а оставаясь его частью. У таких людей в глазах пожизненно – кривое зеркало, и нет таких горячих слёз, которые могли бы вымыть его наружу. И потому творят они зло полусознательно, не ведая ему альтернативы, они разрушают прекрасное, ибо не испытывают в нём необходимости. И кажется иногда – уж так истончилась плёнка современного, не ископаемого культурного слоя, что стала прозрачной и скоро исчезнет вовсе… Страшно дожить до этого.
