«Щелкунчик» без любви
В Михайловском театре состоялась прощальная премьера балета Начо Дуато.
Испанский хореограф, три года проработавший художественным руководителем балетной труппы Михайловского театра, перед премьерой «Щелкунчика» сказал, что не взялся бы за такую постановку, если бы судьба не привела его в Петербург. Вероятно, поэтому действие спектакля Начо Дуато перенёс из уютного немецкого домика в залы дворца русской столицы начала ХХ века, ведь рождественская история Гофмана могла произойти в любом месте.
Важнее другое: о чём эта история? Если исходить из сложной для сценического воплощения музыки Чайковского, то речь идёт о взрослении девичьей души, о предчувствии любви. Однако композитор предупреждает, что путь к счастью непрост, он сопряжён с бурями и утратами. Раскрыть на сцене всю глубину музыки до сих пор не удалось никому. И Дуато к Чайковскому не приблизился.
Дуато, вероятно, познакомился со всеми существующими версиями «Щелкунчика», и это внесло свою лепту в его работу. Впрочем, оригинальных ходов тоже немало.
Связующую реальное и волшебное действие фигуру Дроссельмейера хореографы трактуют широко – от доброго крёстного до мистического демона. У Дуато он лишён определённой характеристики, если не считать за таковую эффектную внешность исполнителя Марата Шемиунова да впечатляющие пинки ногами (!), которые крёстный раздаёт шаловливому брату Маши с типично русским именем Фриц.
Удачно подан облик мышей: замысловатый грим, накладные торчащие зубы, длинные когти. Мышиное войско немногочисленно: король и восемь рядовых, по пластике похожих на страдающих чесоткой обезьян.
Важная часть балетов Чайковского – дивертисмент. Казалось бы, что проще: музыка есть, труппа Михайловского театра полнится массой блестящих исполнителей. Перенос сказки в просторный петербургский дворец должен добавить возможностей танцу. Случилось же обратное. Театральных декораций нет. Как на концертах в бедном клубе, на заднике появляются то красный веер, то зонтик, то корабельный штурвал. На этом фоне на огромной пустой сцене теряются немногочисленные (от двух до четырёх) фигурки танцовщиков.
Самым удачным в дивертисменте выдался испанский танец (Валерия Запасникова, Андрей Касьяненко), где было актёрское взаимодействие партнёров. Но вряд ли был понят детской частью зрителей восточный танец с одалиской (Ирина Перрен) и двумя евнухами (Денис Толмачёв, Алексей Кузнецов), вокруг которых ползал огромный змей, похожий на состав поезда.
Главным героям предназначены партии, насыщенные сложной техникой. Оксана Бондарева (Маша) и Леонид Сарафанов (Щелкунчик-Принц) блестяще справились с задачей. Однако в спектакле не прозвучала главная тема – тема любви. Нет её в отчем доме, где детей пинают ногами, нет её и в отношениях героев. Формально они вместе, и дуэты имеются, но внутренние связи в хореографии не проявлены. Не обыграна даже эффектная сценографическая находка (художник Жером Каплан), когда сотканная из снежинок ёлка, вырастая и рассыпаясь, превращается в звёздный космос. Тут бы и показать любовь вселенского масштаба, как это положено в сказке.
С нового года Начо Дуато возглавит балет Берлинской оперы. «Щелкунчик» стал его десятым балетом на петербургской сцене и третьим сюжетным спектаклем после «Спящей красавицы» и «Ромео и Джульетты». Опыт работы в Михайловском театре показал, что большие сюжетные балеты по следам мировой классики не являются сильной стороной хореографа. Это не умаляет его достоинств. У таланта разные сферы проявления. Дуато – мастер инструментального танца, ныне широко востребованного современной публикой.
Лариса Абызова, балетовед
