Шокирующий Кабул
Корреспондент «НВ» побывал в Афганистане и убедился в том, что это одна из самых недружелюбных стран мира
Бывают страны, открытые и благорасположенные к туристам, такие как Чехия или Испания. Другие встречают путешественника равнодушно – вроде Австрии или Швейцарии: мол, конечно, смотрите на наши красоты, но не забывайте за все вовремя платить. Афганистан же сразу встречает приезжего в штыки – и ты либо принимаешь местные правила, либо просто не сможешь здесь жить. Столица страны Кабул – один из тех городов, которые способны в считаные дни свести тебя с ума. Корреспондент «НВ» делится своими впечатлениями об этой стране и ее столице, живущих своей насыщенной жизнью среди мертвой пустыни и гор, – жизнью, сквозь которую слишком часто проглядывает смерть.
Заборы и блокпосты – залог спокойствия
Первое впечатление, которое производит Кабул, – шок. Все более или менее значимые здания в городе надежно закрыты трехметровыми заборами с колючей проволокой поверху – во многих местах по ней проведен электрический ток. Почти у каждого учреждения, тем более у посольств, установлен блокпост (чаще всего несколько), внутри которого сидят полицейские, вооруженные автоматами и пулеметами. Здесь на улицах не проблема купить гашиш и марихуану, зато запрещены открытая демонстрация женской красоты и алкоголь. Половина улиц уставлена бетонными блоками, расположенными в шахматном порядке, чтобы по ней не смогла пронестись шальная машина со смертниками.
– Огромная просьба: постарайтесь не фотографировать военные объекты в Кабуле даже из окна машины. Если их охрана это заметит, минимум, что вас ждет, – отнимут или разобьют фотоаппарат. А если будете при этом скандалить, заберут в полицию на пару дней, и мы вряд ли сможем вас быстро вытащить, – предупредили нас сопровождающие.
Поэтому из машины мы всегда фотографировали очень осторожно – с оглядкой, нет ли поблизости каких-либо силовиков. В городе их огромное количество: помимо международных сил коалиции, а также афганской полиции и армии в городе работают десятки частных охранных агентств как местных, так и западных вроде скандально прославившегося Blackwater.
Не менее странное впечатление произвела гостиница, в которой нас поселили. По кабульским меркам жить в таком отеле – настоящий шик, хотя в Европе он с трудом потянул бы и на три звезды. Скромные номера по не очень скромной цене, душ и туалет – в коридоре. В моем номере был прекрасный, но слегка замусоренный балкон, с которого… не открывалось ровным счетом никакого вида, – вид на горы, находившиеся прямо напротив, надежно закрывали деревья, похоже, от шального снайпера. Вход в отель с улицы выглядел не менее странно – большая оранжевая дверь, сильно смахивающая на ворота гаража, и над ней – вывеска какой-то телекоммуникационной компании. После того как ты позвонил в дверь, тебя с минуту изучают через глазок, затем в двери открывается калитка, пройдя через которую ты попадаешь на пункт досмотра. Тебя тщательно обыскивают, скрупулезно изучают содержимое сумки, и лишь потом ты можешь пройти в небольшой двор. Там нужно позвонить еще в одну железную дверь, которую открывают изнутри кнопкой. Войдя, ты оказываешься в тесном предбаннике, где тщательно изучают твой паспорт. Наконец, тебе открывают вторую дверь, и, миновав ее, ты попадаешь на территорию самого отеля: теперь можешь отправляться в номер отдыхать.
Впрочем, для Кабула столь сложная процедура попадания во многие присутственные места – обычное дело. Например, для того, чтобы попасть в американское посольство в Афганистане, нужно пройти через четырнадцать (!) блокпостов – на двух из них вашу машину обнюхают специальные собаки, натасканные на взрывчатку, а еще на одном – тщательно прощупают миноискателем. Попасть на территорию посольства пешком невозможно в принципе, даже если ты американский генерал.
Кабул – город контрастов
В Кабуле, по которому колесят тысячи автомобилей, как ни странно, чаще всего можно встретить только одну марку машин – «Тойота». На дорогах города преобладают «Короллы» всех мыслимых моделей и годов выпуска, а также «Лэндкрузеры». Местные водители столь же безбашенные, как и во многих других странах Ближнего Востока: едут и поворачивают, куда и когда вздумается, много сигналят и жестикулируют, даже если вовсе не правы. Впрочем, их в чем-то можно понять: светофоров ни на одном перекрестке Кабула нет и в помине, все движение регулируется местной дорожной полицией.
Мужчины в этом городе хмуры и озабоченны, вечно куда-то спешат, смотрят исподлобья, женщины скрыты под паранджами и очень застенчивы, и даже девочки стремятся при виде фотокамеры закрыть лица платками. И только афганские мальчишки веселы и беззаботны: увидев камеру, они тут же начинают строить рожи, принимать театральные позы и вообще всячески кривляться. Правда, большинство из них потом не забывают спросить у тебя доллар-другой – за хорошую картинку. Местные попрошайки наглы и вальяжны, завидев белых туристов, они не стесняясь устремляются к ним в надежде на «бакшиш», отказать в котором чрезвычайно сложно.
Еще одна яркая примета Кабула – на жестокой июльской жаре город подванивает: нет почти ни одного района, где бы ты не чувствовал легкого запаха гнили. Дело в том, что в афганской столице… нет канализации. Вместо нее вдоль тротуаров на многие километры тянутся узкие канальчики, заполненные разнообразным мусором и нечистотами, большинство из которых даже ничем не прикрыто сверху. Вот от них-то в основном и идет запах.
…С местным населением нас сразу просили не связываться – афганцы много улыбаются, делают вид, что понимают твой английский, но при этом охотно воруют, попрошайничают и обманывают. Турист для них – лакомый объект, тем более с дорогим фотоаппаратом и выпирающим из кармана брюк кошельком. И, поверьте, такой объект не останется здесь без внимания.
Базовые ценности
В пригородах Кабула расположено более 20 военных баз как международных сил ISAF, так и тех, где тренируют будущих бойцов Афганской национальной армии. Сколько их на самом деле, сказать нам не смог никто: секретность здесь далеко не пустой звук.
Попасть на военную базу ISAF в Кабуле, городе, в котором в любой момент может вспыхнуть уличная перестрелка или взорваться смертник, – тоже целый церемониал. Сначала на первом блокпосту досконально осматривают лично тебя, на втором – ты кладешь на землю рюкзак, вынимаешь из него камеру и осторожно отходишь в сторону, а твои вещи тщательно обнюхивает специальная собака – спаниель, натасканный на запах оружия и взрывчатки. Наконец, на третьем блокпосту охрана внимательно изучает документы, забирает паспорт и телефон, а взамен выдает тебе специальный бейдж для прохода на базу.
Чужому, каким бы ловким он ни был, попасть внутрь в принципе нереально. Кстати, сами военные при входе на базу тоже проходят процедуру досмотра – показав удостоверение личности, они «вычищают» свое оружие в два специальных бака: один для патронов, другой – для магазинов. Пройти на базу с заряженным оружием для военного – служебное преступление. При выходе с базы каждому из них выдаются новые боеприпасы.
На базе нас встретил дружелюбный майор – немец Феликс, местный пресс-атташе. Феликс тут уже почти четыре месяца, ему через пару недель домой, и он ждет не дождется возвращения на родину, к жене и двум горячо любимым дочкам. Впрочем, здесь, на базе, практически все считают дни до отпуска – от душной афганской жары, пыли и постоянного чувства опасности очень быстро устаешь. На базе нас первым делом повели в местный итальянский ресторан, готовящий такие пиццы и кальцоне, которыми могли бы гордиться ведущие римские траттории. Впрочем, все это – за отдельную плату: большинство местных военных обычно питается на шведских столах в солдатских столовых. Качеству блюд в них, честно, позавидовали бы многие российские кафе.
Мы провели на базе несколько встреч, и к концу я так освоился, что слегка обнаглел и решил, что вот уж теперь-то начну снимать всех, кто попадется под руку. Увидев полковника ISAF, сидящего в позе «натовская военщина думает о судьбах простых афганцев», я быстро щелкнул затвором. Полковник покосился на меня, тут же встрепенулся и поманил меня пальцем: «Ну-ка, поди сюда! А ты кто такой?»
– Я – журналист, – слегка опешил я. – Вот, рассказывать будем миру о ваших подвигах… Да и вообще – ваш пресс-офицер сказал, что снимать можно всех, кто захочет…
– Правильно, а вот я не хочу фотографий, понял?! Давай стирай кадр! И покажи мне, что реально стер его! И вообще – ты откуда?
– Да сотру я… Я из России.
– Из России?! – поразился военный. – Да как ты вообще на эту базу-то попал?!
Я не стал пускаться в объяснения: он был прав – русские здесь, мягко говоря, нечастые гости. К тому же в этот момент я понял, что пора сваливать подобру-поздорову, – все же хозяином на базе был он, а вовсе не я.
– Вот, видите – последний кадр, и вас на нем нету! – я сунул под нос полковнику фотокамеру и быстро зашагал к своим.
Герат – территория спокойствия
В один из дней пребывания в Афганистане нас повезли в провинцию Герат – это на самом западе страны, в двух шагах от иранской границы. Для нас – два часа лету на небольшом самолетике типа «Эмбрайер». Именно в этом полете над Афганистаном я убедился, что Творец не дал этой стране ничего, кроме гор и пустынь. В Герат, считающийся тихой провинцией, мы долетели благополучно. Встречались с местными медиками и студентами университета, в котором первый год идет неслыханный по местным меркам эксперимент – девушкам разрешено учиться в одних аудиториях с юношами.
– Нам нравится учиться вместе с мальчиками, – застенчиво сообщила студентка Алия. – Мы с ними соревнуемся, и в результате учеба и у них и у нас идет куда лучше.
Кстати, обучение в университете Герата не такое уж и дешевое – стоимость учебного года составляет около тысячи долларов. Впрочем, Герат – богатый штат, и в вузе нет отбоя от желающих учиться.
Гвоздем программы дня была встреча с губернатором провинции Герат, оказавшимся очень позитивным и спокойным человеком, прекрасно владеющим английским. Он долго рассказывал о том, как быстро развивается промышленность в его провинции, как он хотел бы поскорее начать экспортировать фрукты и овощи с местных плантаций в ОАЭ, и тут кто-то из нас спросил: «А на вас уже были покушения?» Губернатор слегка погрустнел.
– Вообще-то, да, конечно, были. Однажды мощная бомба взорвалась за пять минут до моего приезда на встречу с жителями города, в другой раз – за три минуты. Ну, и еще многократно обстреливали мою машину, но, слава Аллаху, пока все обошлось. Видите ли, у нас это просто часть работы. Мне приходится как-то выживать. – И он пронзительно посмотрел на нас сквозь очки.
– А вы знаете, кто это организовал? Вы знаете местных лидеров талибов?
– Разумеется, я же вырос в этом городе, я тут многих знаю. У меня есть телефоны некоторых лидеров моджахедов, и в принципе я всегда могу по ним позвонить в случае необходимости. Но, увы, чаще звонят мне – с угрозами. Впрочем, я к этому уже привык.
Забавно, но примерно в этом же духе высказался и губернатор другой провинции – Майдан Вардак, – расположенной в сорока минутах лета на вертолете от Кабула. Во время обеда я спросил его о покушениях. Веселивший до этой минуты гостей анекдотами губернатор, сам в прошлом журналист, посерьезнел.
– В последние полгода – нет. Ну а за все четыре года, что я управляю провинцией, на меня было четыре покушения. Они обычно бомбы закладывают на пути следования кортежа. Один раз так ловко заложили, что, не поменяйся я машинами с охраной, с вами бы сейчас говорил кто-то другой. Я в тот раз сразу четырех охранников потерял, – сказал губернатор без сожаления о погибших.
По пути из Герата в аэропорт наш водитель слегка притормозил и показал на проплешину в асфальте метрах в пятнадцати впереди.
– Вон видите – тут в апреле взорвались смертники!
– Сильный был взрыв?
– Да, приличный. Двое талибов ехали на заднем сиденье машины, переодетые в женские бурки. Полиция попыталась остановить их «Тойоту», но водитель хотел проскочить мимо блокпоста. Тогда полицейские открыли огонь, и смертники рванули детонаторы. Погибли 22 человека, в том числе эти полицейские, еще около 40 получили ранения. Но вообще-то обычно у нас здесь спокойно…
На обратном пути с запада Афганистана в Кабул случился инцидент, который я буду помнить долго. Я сидел в нашем небольшом самолетике последним, и когда до Кабула оставалось всего полчаса лету, воздушную посудину начало довольно сильно трясти над горами. И тут посреди тряски из-за воздушных ям я отчетливо почувствовал, как что-то пару раз сильно ударило лайнер снаружи в днище, прямо под моими ногами, а от самолета вниз полетели снопы оплавленных искр. Когда мы приземлились в кабульском аэропорту, я спросил нашего пилота: мол, что это было? Он не смутился, пояснив, что таким вот образом они сбивают обледенение с корпуса. Я тогда подумал: при чем тут какой-то лед? По пути в гостиницу коллеги, побывавшие и в Ираке, и в Сомали, смеялись: расслабься, это, скорее всего, по нам снизу, с гор, ракетами «земля – воздух» пару раз саданули. Ну так у этих самолетиков днище-то бронированное, его на такой высоте так просто не пробьешь. В этот вечер я почему-то задумался о бренности всего сущего…
Опасные пригороды
По мнению наших сопровождающих, провинция Вардак не менее и не более опасна, чем большинство провинций Афганистана. Проблема в том, что я долго не понимал, чем именно опасна. По прилете в Вардак на вертолете нас экипировали в бронежилеты и каски и усадили в броневики. Я долго не понимал: к чему такие предосторожности? Ситуация развивалась вяло: проехав в броневиках, мы попали на беседу с пуштуном, по должности – кем-то вроде главы местного сельсовета. И он, и его коллеги имели такой вид, что я бы ничуть не удивился, вынь вдруг они из-под стола М-4 или «Стингер» и начни палить в воздух. В ходе светской беседы речь зашла о безопасности.
– Мы делаем все возможное, чтобы обеспечить… – начал было «глава сельсовета». В этот момент за окном, на расстоянии не больше километра, грохнуло так, что в нашем помещении задребезжали стекла. У «главы сельсовета» не дрогнул ни один мускул на лице. – Не обращайте внимания, господа журналисты! Это они специально устраивают – хотят показать, кто здесь круче.
Впрочем, уже минут через пять в небе над Вардаком показался десантный вертолет, похоже, бойцы ISAF полетели посмотреть, кто же там, в горах, так развеселился.
…Я уезжал из Кабула зверски уставший – неделю подряд мы вставали в пять-шесть часов утра, ложась не ранее часа ночи. Мне смертельно надоел этот вечный запах жареного мяса с карри, смешанный с пылью и смрадом канализации, утомила давящая жара, не оставляющая ни единого шанса освежиться… Тем не менее даже в этот момент я отчетливо понимал, что уже через пару месяцев буду мечтать снова попасть в этот запущенный, нервный город, годами живущий на осадном положении. Просто потому, что еще ни в одном городе мира я не ощущал дыхание жизни столь же остро, как в Кабуле.
Иван Максимов. Фото автора
