Старые рудники ждут новых жертв

Карельская Питкяранта построена на пустотах заброшенных шахт и может попросту уйти под землю

В карельском райцентре Питкяранта в любой момент может случиться катастрофа, когда его дома провалятся в тартарары. Заброшенные шахты, над которыми построен поселок, все быстрее осыпаются и оседают. Стены зданий из-за этого растрескиваются. Сколько они еще простоят над пустотой? Но пока массовых обрушений нет, шахты собирают одиночные жертвы, чаще всего ими становятся дети.

Так, в прошлом году погиб 7-летний Руслан. Он упал в яму с водой и захлебнулся. Несчастный случай? Несомненно. Но таких ям здесь много, более того, появляются новые. И каждая может стать ловушкой для человека. Ведь глубиной иные могут быть до трехсот метров! Все дело в том, что современная Питкяранта стоит на старых шахтах. Их забросили еще до войны, но в 1950-е годы пытались реанимировать – было предположение, что там можно добывать уран. С ураном, слава Богу, не получилось, но шахты, законсервированные еще финнами, остались открытыми. Немногие шахтные стволы были прикрыты бетонными плитами, но сейчас и бетон не спасает: выработки стали проседать, и плиты начали проваливаться внутрь.

В одну из таких дыр и угодил мальчик. Свидетелей его гибели нет, но предполагают, что ребенок, проходя мимо края выработки, провалился вместе с осыпавшимся грунтом. Кстати, много лет жители, фактически поощряемые тогдашним руководством, сыпали в шахты разнообразный мусор. Власти наивно полагали, что мусором можно «рекультивировать» все старое шахтное поле, где были добыты сотни тысяч тонн руды.

Отец Руслана рассказал, что за несколько лет до гибели сына вытащил из этой же дыры другого ребенка, к счастью вовремя. Но в то время яма – это шахта «Клара-4» – была значительно меньше! И она как тогда не была огорожена, так не огорожена до сих пор. Геолог, научный сотрудник музея Северного Приладожья из соседней Сортавалы Игорь Борисов, наблюдающий шахты с начала 1980-х годов, уверен, что там идут активные процессы, которые могут привести к массовым обрушениям зданий.

Редактор питкярантской районной газеты «Новая Ладога» и местный депутат Лариса Кокко вспоминает страшилки собственного детства:

– Нам всегда говорили старшие, чтобы мы держались подальше от шахт. А как от них держаться подальше, когда они в самом городе, частью – даже в центре? Ведь до войны поселок стоял в стороне, у людей хватало ума не селиться на выработках. После войны на это махнули рукой. Сейчас на рудном поле по генплану – жилая застройка. Рассказывают, что в 1960-е годы дети постоянно лазали по шахтам, доставали упавших животных, которые не могли выбраться, туда и собаки попадали, и козы. Были случаи, когда сами дети пропадали, их не находили. Видимо, они погибали в глубинах шахт, в соединительных штреках.

Обследования шахт после 1950-х годов не проводилось, поэтому никто не может сказать, что творится внутри. Специалистов, которые могли бы выполнить такое обследование, в городе нет, возможно, нет и в Карелии – их придется искать или в Петербурге, или в Мурманской области. Сортавальские спелеологи, которые рвались получить деньги на эту работу, не имеют лицензии на такую деятельность, поскольку мало быть любителем или даже геологом из музея – надо иметь маркшейдерский и горноспасательный опыт. Глава Питкяранты Сергей Ковалев понимает важность обследования шахт, но, будучи историком по специальности, а не горняком, пока не знает, к кому обращаться. Тем временем под городом тихо дышат и шевелятся старые затопленные шахты…

Вспоминается пермский город Березники, где после затопления выработки по добыче калийной соли стал проваливаться сначала комбинат «Уралкалий», затем – и сам город. Процессы эти идут до сих пор, достаточно посмотреть официальный сайт несчастного города. Да, в Питкяранте другие грунты, да и город не так велик, но пермское бедствие по-карельски, даже уменьшенное раз в десять, тоже никому не нужно. Только почему-то никто ничего не делает для предупреждения техногенной катастрофы. Ждут, когда гром грянет?

прямая речь

Игорь Борисов, геолог, научный сотрудник музея Северного Приладожья:

– Мы – группа сортавальских спелеологов – регулярно обследуем эти рудники, конечно, поверхностно, поскольку в большую часть из них попасть без предварительной расчистки и откачки воды невозможно. Но и так видно, что старые шахты валятся. В одной только городской черте Питкяранты 23 шахтных ствола, в пригороде еще десяток, а ведь они соединены между собой горизонтальными штреками, которые проходят на разных уровнях, самые мелкие – на пятиметровой глубине. Такие штреки и проседают первыми. А сыпать в шахты мусор – занятие глупейшее. Возможно, оно отвратит любопытных от заглядывания в устье шахты, но мусор никоим образом не может укрепить штреки! В Питкяранте уже дома стали трескаться, ведь они тоже стоят на пустотах. Мне жаловался даже прокурор города: он купил квартиру – а у него стена дома поехала.

 

Татьяна Хмельник