Стикс Смоленского Поозерья
терра инкогнита
У тебя усталый вид. Слишком много хронофагов пожирает твоё драгоценное время, топчется по твоим ушам и лезет в глаза назойливой мошкарой, пытаясь хотя бы ненадолго привлечь внимание, и ты уже ненавидишь их настолько, чтобы…
Не надо. У меня есть лекарство от этой ненависти. Пойдём со мной. Это не так далеко, как странно. Там глохнут в траве дороги и слепнут чудом сохранившиеся стёкла заброшенных изб. Дикие пчёлы жужжат в цветущей вербе и в медунице, отважно обжившей древние глиняные колеи. Здесь ездили в прошлой жизни. Глина облепила твои сапоги, но она легче, чем те оковы, которые приходится носить там, где ты всем должен своё внимание. Мне всего лишь раз довелось здесь быть, но я хорошо помню, как наполняешься чувством полной оторванности от человеческой цивилизации по мере приближения к реке. Она называется Ельша, но в памяти осталась как Стикс. Тогда был март и река ещё лежала подо льдом. Было страшно, и мне пришлось приказать себе перенести свой страх через реку, осторожно ступая по льду неизвестной толщины, ноздреватому, хрустящему. И там осторожно опустить на берег – на оттаявшую землю. Тут же за спиной громко лопнул лёд, и длинная трещина мгновенно набухла чёрной водой.
Назад хода нет. Как и сейчас – в апреле. Плот, сколоченный из подручной древесной ветоши кем-то задолго до нашего прихода, расползся у нас под ногами, из последних сил преодолев тёмную холодную воду. Но тебя это не должно пугать. Ты же умеешь летать во сне, сумеешь и наяву, впрочем, явь в этих неподвижных, остановившихся во времени местах слишком похожа на сон. Под ёлками на старом кладбище есть два небольших креста из тёмно-красного слоистого камня. Они поросли мхом и устали от заброшенности. Они думают, что там, за рекой, где есть живые люди, светлее и теплее, там есть кого послушать и чьё прикосновение ощутить. Нет. Придётся сказать правду: за рекой давно никого нет. Только шелест прошлогодней травы да растрескавшиеся старые-престарые ивы над уходящими в небытие домами. Вот как бывает: мы пришли к ним сюда, измученные отсутствием личного пространства и личной свободы, а они хотели бы вырваться отсюда, где этого пространства и свободы так много, что хоть на луну вой.
Мы утешим друг друга. Обнимем эти старые изваяния и прижмём к груди, вылив на них слезами половину переполнившейся чаши терпения наших душ, вынужденных к ежедневному общению с дальними и близкими. А камень взамен даст половину своего огромного одиночества, которое не согревается даже в июльский полдень. С тем и разойдёмся. Свидимся ли снова? Неисповедимы пути земные и подземные. Но я знаю, что нас будут ждать за Ельшей, пока текут реки и шелестят леса, пока растут травы и падает снег. Мы не можем обещать вернуться, но обещаем помнить…
сайт: http://regionavtica.ru/tales/dark_side_of_the_moon/
