Страдать в России одно удовольствие
Вы до сих пор спорите о том, что ближе российскому народу – социализм или капитализм? Напрасно. Из всех «измов», правящих миром, наши люди давно выбрали тот, что назван в честь австрийского писателя Леопольда Захер-Мазоха.
Мазохизм на Руси был в фаворе ещё за много веков до рождения автора скандального романа «Венера в мехах». Получать удовольствие от собственных страданий наши прапрадеды и прапрабабки научились на заре Российского государства, когда именовались холопами и раз в неделю покорно шли на конюшню для профилактической порки. Когда Иван Грозный посадил на кол князя Репнина, тот, умирая в жестоких мучениях, не уставал славить своего государя. Недаром говорили в народе: бьёт – значит любит. Это ведь не только про мужа. А уже в XVIII веке появилась другая поговорка: «Нам, русским, хлебушка не надо, мы друг друга поедом едим и оттого сыты бываем».
При советской власти, особенно в годы её становления, мазохизм обрёл ещё большую силу. Большевики, сидевшие в сталинских лагерях, как некогда князь Репнин, продолжали считать свою партию и, конечно же, её вождя непогрешимыми. Днепрогэс, Магнитка, Беломорканал, Норильский комбинат и сотни других маяков первых пятилеток были построены на здоровье, а то и на костях народных. А народ пел: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
Страсть к самоуничижению проявлялась и в отечественном искусстве. Маленький человек – любимый герой многих русских классиков, – как правило, совершенно безответный. Он если и решается на бунт, то или напившись пьяным (Макар Девушкин в «Бедных людях»), или сойдя с ума (Аксентий Поприщин в «Записках сумасшедшего»), или и вовсе после смерти, превратившись в привидение (Акакий Башмачкин в «Шинели»). Тот же Макар Девушкин объясняет любимой, отчего он такой безответный: «Всякое состояние определено Всевышним на долю человеческую. Тому определено быть в генеральских эполетах, этому служить титулярным советником; такому-то повелевать, а такому-то безропотно и в страхе повиноваться. Это уж по способности человека рассчитано; иной на одно способен, а другой на другое, а способности устроены самим Богом».
И сейчас у нас мазохизм жив-живёхонек, со всей его сладостью от неминуемой муки. Вы бы видели, с каким восторгом обсуждают нынешний экономический кризис мои пожилые соседки по дому! Любое повышение цен, рост доллара и евро к рублю, новые санкции зарубежных «партнёров», дефицит того или иного товара приводят бабушек, не побоюсь этого слова, в экстаз и даже – хотите верьте, хотите нет – разглаживает морщины на их лицах, озабоченных будущим России.
Да что там соседки-пенсионерки! Моя хорошая знакомая, достатку которой вполне может позавидовать пол-Петербурга, не перестаёт получать удовольствие от смакования проблем, которые и яйца выеденного не стоят. «Всё, в этой стране жить больше невозможно, – говорит она. – Вчера не смогла купить гречку ни в одном из близлежащих магазинов. А дальше ещё хуже будет! Кто б сомневался». Переживает, бедная. Забыв, что только в этом году дважды отдыхала в Таиланде и дважды же в Италии. А ещё купила новую квартиру и отправила дочь учиться в один из лучших университетов Европы.
Впрочем, при всём моём скепсисе к этой любительнице пострадать греча в большинстве окружающих магазинов действительно отсутствует. Но, что характерно, связано это опять-таки с массовой верой в то, что «дальше будет ещё хуже».
Схема превращения любимого народом товара из обыденного в дефицитный выглядит следующим образом. Вначале специально нанятые покупатели очищают прилавки супермаркетов от этого продукта, параллельно распространяя слухи, что он скоро здорово подорожает. Затем магазины ограничивают его продажу, и сообщения об этом немедля появляются в интернете и СМИ. А через некоторое время товар вновь оказывается на прилавках, но уже втридорога.
Вот такой получается нерушимый союз мазохизма с садизмом – потребитель получает удовольствие от бесконечных пертурбаций с товарами и ценами, а продавец – от того, что ему эти пертурбации даруют...
В общем, Захер-Мазох давно умер, но дело его живёт. Как же нам избавить россиян от зловредного мазохизма? Убрать со страниц газет и из эфира телеканалов поток новостей о скором крахе всего и вся? Запретить чиновникам пугать народ стагнацией и девальвацией, экспертам делать мрачные прогнозы, а торговцам беспричинно повышать цены? Или, может, для начала попытаться что-то изменить в самих себе?
Дмитрий Аркатовский, публицист
