«В Бабруйск, жывотные!»
Если помните, был ещё относительно недавно популярен такой язык – олбанский, или «язык подонков», когда все нормы правописания нарочно грубо искажались, отчего сначала было смешно, а потом становилось скучно. Белорусский город Бобруйск тоже вошёл в «олбанские» анналы: на реплику «Превед, медвед!» полагалось отвечать: «В Бабруйск, жывотное!»
Несколькими десятилетиями раньше Бобруйск упоминался в знаменитой песне Майка Науменко «Гуру из Бобруйска» тоже в весьма издевательском контексте. Кто не помнит – речь шла о малограмотном пропагандисте всех восточных религий разом. Ну а ещё раньше, в романе Ильфа и Петрова «Золотой телёнок», Бобруйск упоминался как «прекрасное, высококультурное место». Увы, эта похвала исходила из уст «детей лейтенанта Шмидта», которые искали подходящую территорию «для разведения лохов». В общем, Бобруйск стал почти нарицательным именем для города простаков и болванов и почти догнал в этом смысле Урюпинск – тоже реально существующий населённый пункт, только маленький и в других краях.
Вот и захотелось нам с мужем проверить, так ли нелеп город Бобруйск, так ли глупы его обитатели, как об этом рассказывают? И когда все ломанулись на новогодние каникулы по тёплым или хотя бы приличным странам либо залегли под домашней ёлкой с пивом и телевизором, мы двинулись в Бобруйск. Для тех, кто плохо знаком с географией, сообщаем, что данный населённый пункт находится в Могилёвской области Республики Беларусь и через него протекает знаменитая река Березина, которая как-то раз в ноябре показала одному французскому монарху, как не надо налаживать переправу.
Долго ли, коротко ли, по грязным и расквашенным российским и свежеподлатанным белорусским шоссе мы таки подобрались к вожделенному Бобруйску. И приготовились если не тихонько глумиться, то по крайней мере сочувствовать. За эти намерения нам стало стыдно очень быстро. Мы обнаружили довольно большой город, чётко разделённый на две части – старую и новую, причём новая не лезла в старую, а старая не валялась в упадке и разрухе, как доводилось видеть во многих исторических городах. Изумительные дореволюционные домики, отремонтированные и обитаемые, сохранились в преизрядном количестве – что удивительно для белорусского города, пережившего войну. Да, нет блеска роскоши, но нет и нищих задворок, нет зазывных вывесок друг на друге, но нет и брошенных домов. А самое главное – нет простаков, которые, согласно представлениям обитателей остальной части земного шара, должны массово бродить по бобруйским улицам, всем своим видом прося их обмануть.
Чем больше мы ходили и ездили по городу, тем больше стыдились своего невежества. Оказалось, что в Бобруйске есть настоящая боевая крепость – без малого Кронштадт, – построенная перед самым наполеоновским вторжением. И польская дивизия генерала Домбровского в 1812 году безуспешно топталась под её стенами, не рискуя штурмовать. До сих пор, пусть и в довольно потрёпанном виде, сохранились двухэтажные редюиты – мы и слова-то такого раньше не знали, – и капониры со множеством казематов, ходы-переходы, башни…
Конечно, потом, уже вернувшись домой, мы нашли в интернете километры нужной информации о Бобруйске. И о его довоенном еврейском прошлом, и о городской застройке, и о крепости. А заодно сделали печальный вывод: среди россиян этот город непопулярен. Обыватель знает о нём даже меньше, чем знали мы на момент старта. Бобруйск никто не популяризирует. Туда никто не возит. О нём никто не рассказывает. И только ли о Бобруйске?!
Народ наш традиционно едет в модные или тёплые края, где турбизнесу дешевле работать и где, честно говоря, уже просто скучно. Но нынче мы видели целую толпу москвичей, буквально оккупировавших крупнейшую витебскую гостиницу. Их возили по Витебску, Полоцку и прочим окрестным историческим городам, а они ликовали как дети и хотели приехать ещё. Может, всё-таки кто-то из турфирм сообразит, что внутренний (или полувнутренний, как в случае с Белоруссией) туризм тоже может быть востребованным?
Татьяна Хмельник, заместитель редактора отдела «Северо-Запад»
