«В образовании мы пошли не туда»
Эстонским профессиональным училищам выделяются огромные деньги, однако это не решает самой главной проблемы
Испытывая острую нужду в квалифицированных специалистах, эстонское правительство не скупится, выделяет деньги училищам в таких количествах, что иногда руководство учебных заведений задумывается: на что бы их ещё потратить?.. Однако возможность по максимуму оснастить материальную базу, увы, не уменьшает количества проблем, стоящих перед работниками профобразования. О том, что сегодня волнует преподавательский состав и за что приходится бороться, «НВ» рассказала директор Силламяэского ПТУ Инна Назарова.
– Я обратила внимание, Инна Николаевна, что в вашем училище все преподаватели называют друг друга по имени-отчеству, что, в общем, совсем не по-эстонски. Неужели министерство образования этому не препятствует?
– Все люди разные, и в министерстве, конечно, тоже. Но мне везёт: на моём пути встречаются люди умные, такие, кто ставит во главу угла деловые качества, а не бездумное требование: «Эстонский язык – и всё!» Тем, кто не понимает таких вещей, я говорю: «Ну, хорошо, если всё упирается только в язык, давайте везде, на все посты и должности, расставим филологов – и будет нам счастье». Люди начинают смеяться...
Знаете, когда Эстония только-только получила независимость, стоял вопрос о закрытии нашего училища. Даже был подписан об этом приказ. И тогда я поехала в Таллин. Встречалась с депутатами парламента, с министрами, предлагала: «Если стоит вопрос о том, что я, директор, русская и не владею эстонским языком в совершенстве, давайте говорить о том, что на моё место придёт другой человек. Но училище должно в городе остаться! Потому что, если ребёнок вынужден ехать учиться в другой город, это создаёт целый ряд проблем». На что мне ответили: «Лично к вам претензий у нас нет никаких». Задали большое количество вопросов, просмотрели огромное количество документов, которые я привезла, и в результате решение было отменено.
– Училище существует уже 33 года?
– 34-й пошёл.
– Но, насколько я понимаю, в советские времена у вас готовили специалистов для крупных промышленных предприятий – сланцево-химического завода, который был в вашем городе, и для завода «Балтиец» в Нарве. А что теперь? Вы как-то изменили свою направленность?
– В основном сохранили традиционную специализацию. Многие учебные заведения повелись на модные веяния, стали заниматься подготовкой так называемых белых воротничков. Но мы решили: наш регион – промышленный, а значит, будем продолжать делать то, в чём сильны. Сохранили кафедру металлообработки, продолжили развивать строительные специальности. Конечно, у нас появилась и кафедра инфотехнологии, но мы не стали набирать по 10 групп, как делали другие, прикинули, что достаточно одной. Кроме этого мы готовим поваров, у нас есть прекрасная кафедра складского хозяйства и появилась кафедра народных промыслов…
А недавно мы обратили внимание на то, что бизнесмены, которые работают в портовой зоне, начали говорить: «Нам нужны докеры, работники башенных кранов». Но создать, разработать и продвигать эту специальность крайне тяжело, и прежде всего в силу того, что башенный кран настолько огромный, что его у нас даже расположить негде. Надо было искать базу, где студенты смогут проходить производственную практику. Но разве кто-то пустит на своё предприятие, где идёт производственный процесс, группу детей? А вдруг ребёнок уронит кому-нибудь плиту на голову? Оставалось найти специальную площадку. И мы её нашли – в Финляндии действует учебный центр, в котором есть тренажёр башенного крана.
– В Финляндии? Но посылать туда на практику студентов, наверное, очень дорого?
– Конечно. Тем более что речь идёт не только о самом обучении. Ребят нужно разместить, кормить – и это тоже дорого. Но когда мы узнали, каких огромных денег стоит башенный кран, сразу поняли: отправлять студентов на практику в Финляндию гораздо дешевле.
– Вы, Инна Николаевна, сами подвели меня к вопросу о финансировании…
– Честно вам скажу: в Эстонии направляются очень большие средства для оснащения училищ. Лет десять назад на профобразование было направлено 5,5 миллиарда крон, поэтому у всех, кто хотел что-то сделать у себя в школе, появилась такая возможность. Конечно, не все получили деньги одновременно – кому-то они поступили давно, а нам пришлось 10 лет доказывать, что мы жизнеспособны… Но – похвалюсь – в нынешнем учебном году три наши кафедры прошли государственную аккредитацию на высшую оценку. И это, конечно, благодаря нашим работникам. Мне, как директору, повезло, у меня прекрасный коллектив.
– Может быть, мой следующий вопрос покажется вам не вполне корректным, но всё-таки спрошу: сколько зарабатывают ваши преподаватели?
– Вообще-то неплохо, ставка – 900 евро. При этом человек может взять полторы ставки и ещё дополнительно проводить какие-то курсы. Плюс классное руководство. Оно оплачивается не во всех училищах, но у нас – да. Потому что к нам приходит достаточно много проблемных детей, а это большая работа.
– Вы имеете в виду детей из неблагополучных семей? Их действительно много?
– Честно говоря, я не ставлю цели это подсчитывать. Классные руководители знают, на кого следует обратить внимание. Но если я слышу, что кто-то из преподавателей говорит: «Вот этот ребёнок такой-сякой», – всегда обрываю: «Они наши кормильцы. А кормильцев нужно любить, уважать и лелеять».
Есть, конечно, такая проблема, как наркотики. Это случай, когда мы при всём желании не в состоянии помочь, и поэтому думаем только о том, чтобы защитить других ребят.
– Отчисляете?
– Любым способом. Наша жалость может обернуться огромной бедой для других…
Я не знаю, по какой причине, но с этого года в Эстонии запретили проводить полицейские рейды по учебным заведениям. А раньше мы приглашали полицейских с собаками, перекрывали общежития, учебные корпуса и всё проверяли. Некоторые преподаватели были против: «Зачем нам выносить сор из избы?» Но я считаю, что так мы спасаем ребят, а следовательно, нельзя занимать страусиную позицию.
– Да уж, работы у вас – непочатый край. И всё-таки вы решили в этом году баллотироваться в Рийгикогу. Почему?
– Вы же знаете, что сейчас в Эстонии проводится реформа образования? Так вот, профессионально-техническая школа тоже должна перейти на эстонский язык в объёме 60 процентов программы. И это та ситуация, когда я не могу остаться в стороне. Уже не только я, русская, но и многие мои коллеги-эстонцы видят, что в образовании мы пошли немножко не туда, есть перекосы. Потому что одно дело – владеть эстонским, и совсем другое – на этом языке учиться. Соль профессии можно объяснить человеку только на родном языке.
То, что нашим студентам нужно учить эстонский, английский, немецкий, – вне всякого сомнения! Это открывает для них больше возможностей. Однако владельцы, скажем, строительных фирм не раз мне говорили: «Прораба, хорошо говорящего по-эстонски, мы и сами найдём. А от вас ждём работников с золотыми руками».
– Логично…
– Да. Но тут почему-то всё упирается в политику. Я пытаюсь это донести и очень рада, что многие меня слышат. Но находятся и те, кто не слышит… Поэтому приходится бороться.
тем временем...
С 1 января 2015 года учащимся профессиональных училищ Эстонии будет выплачиваться стипендия 60 евро в месяц, то есть в полтора раза больше, чем ранее. Также появится пособие для малообеспеченных студентов в размере 135 евро в месяц.
В начале марта в Таллине пройдёт конкурс профессионального мастерства «Молодой мастер – 2015», в программу которого будет включена номинация «Лучший сварщик».
Ежегодно в Эстонии учёбу бросают более 20 тысяч молодых людей, при этом в сфере профобразования в прошлом году это сделали 20 процентов студентов, то есть более 6000 человек. В связи с этим Евросоюз поставил себе цель уменьшить до 10 процентов долю бросающих учёбу в возрастной группе от 18 до 24 лет.
красной строкой
«Русской школой стали заниматься не с того конца»
Эстония готовится к выборам. И чем меньше остаётся времени до 1 марта, когда граждане страны на зависть негражданам пойдут на избирательные участки, тем яростнее бьются между собой соискатели заветных парламентских кресел. Речи произносятся пламенные, взгляды бросаются испепеляющие, обещания даются обнадёживающие. Но, наблюдая за ожесточённой политической борьбой, невольно ловишь себя на мысли: хм… а ведь все эти господа, с чего бы ни начинали свои выступления, непременно заканчивают обещанием решить пресловутый русский вопрос! То есть продолжают разыгрывать старую добрую русскую карту, на которой уже много лет держатся десятки эстонских политиков самого разного калибра…
Правда, этой зимой политические копья чаще всего направляются в адрес министра образования Евгения Осиновского, выступающего против внедрения системы «60/40», когда 60 процентов предметов преподаются на эстонском языке, а 40 процентов – на русском. То есть фактически о сохранении русской школы, которая, вопреки всем стараниям чиновников и политиков, всё ещё продолжает дышать. Ответные громы и молнии, разумеется, не заставляют себя ждать, и дискуссия (как устная, так и в виде открытых писем) катится вперёд и вверх, стремительно приближаясь к точке кипения.
Министр образования Евгений Осиновский: «Основной упор при обучении эстонскому языку надо сделать на основную школу и детские сады, так как язык лучше всего прививается на ранних стадиях развития человека. Эстонский язык – это не только академическое знание, но и социальный навык, который необходимо привить уже по окончании основной школы. Ведь большая часть русской молодёжи идёт сразу в профтехучилище или прямо работать».
Директор Института эстонского языка Урмас Сутроп: «Нынешние детсадовские дети попадут в гимназию через десяток лет. Между делом же в гимназии будет царить русский язык и настрой. Если к этому добавить записанное в предвыборной программе социал-демократов желание упразднить языковую инспекцию и прекратить штрафовать «работающих людей» за то, что они не владеют эстонским языком, то я ощущаю серьёзный страх перед русификацией гимназии».
Председатель Социал-демократической партии Свен Миксер: «Открытое письмо реформистов в адрес министра образования тенденциозно и разжигает ненависть, не основываясь ни на каких-либо фактах или трезвом анализе. Единственная цель данного письма – попытка повлиять на свою предвыборную кампанию. Несомненно, использование таких методов раскалывает общество и является крайне безответственным поступком».
Осиновский: «Русской школой стали заниматься не с того конца. Формальное требование в части процентов предметного обучения надо заменить на повышенное требование к результативности обучения эстонскому языку. Цель – владение языком, а не процент. Действуя именно так, мы сможем дать молодёжи лучшее образование».
Сутроп: «Мы наивно верили в то, что интеграция – это проще простого. В то, что все русскоязычные сразу выучат эстонский язык и начнут разделять с нами общие ценности. Однако этого не произошло. Наоборот, в России немедленно возникли амбиции по восстановлению империи, а их пропаганда и спецслужбы принялись всеми средствами препятствовать как изучению эстонского языка, так и интеграции русских в эстонское общество. Двуязычное образование – самое натуральное наследие оккупационного времени. Рано или поздно мы должны перейти на единую эстоноязычную школу».
Эстонский писатель Каур Кендер: «Язык меняется каждый день. Через сто лет, если, конечно, всё в мире будет хорошо, появится язык арго. А сегодня наш язык строится как эстоно-англо-славянский, и мы все независимо от национальности прекрасно понимаем Пелевина. Поэтому я убеждён: языковую инспекцию надо закрыть! С языком – как с любовью, инспектору не скажешь: «Люби меня».
Член совета НКО «Русская школа Эстонии» Андрей Лобов: «Педагоги молчат, молчат многие попечительские советы. Отмечу, что были даже особенно вопиющие случаи, когда попечительский совет, заручившись поддержкой родителей в школе, всё же не нашёл в себе мужества выступить с предложением об утверждении в гимназии русского языка обучения. Говорящим «снизу» в идеальном или даже просто в нормальном случае нужна поддержка»…
Кто в этом околошкольном споре прав, а кто заблуждается, виднее, разумеется, жителям Эстонии. Но наблюдать за развитием событий любопытно и с нашей стороны реки Наровы, которая разделяет государства. Впрочем, наверное, было бы лучше, если бы она нас объединяла…
Светлана Белоусова, редактор региональных выпусков,эксперт по странам Балтии
