Вот жизнь, и поговорить негде!
Рискну поспорить с главой государства, который в одном из своих выступлений перед журналистами утверждал, что ему «после смерти Махатмы Ганди не с кем поговорить». Даже при всей деградации отечественного образования и культуры вдумчивые и содержательные собеседники у нас остались. Не осталось площадок, чтобы обсуждать насущные проблемы.
У каждого народа есть свои заветные места, где в спорах не только рождаются истины, но и формируется то, что мы называем гражданским обществом. У англичан это закрытые клубы, пабы и трибуны футбольных стадионов, у американцев – студенческие кампусы, придорожные бары и многочисленные общества по защите прав всех и вся, у французов – бистро и парковые аллеи, у итальянцев – уличные кафе и городские площади. У русских – рюмочные, в иные времена называвшиеся трактирами, бани, курилки и, конечно, кухни... Но если у прочих граждан планеты Земля все эти «уголки откровений» успешно функционируют, то у нас они, похоже, доживают последние дни.
Взять те же бани. Это только Ипполит из знаменитого фильма Эльдара Рязанова думал, будто они созданы исключительно для того, чтобы там мыться. Для всех остальных представителей мужской половины России парилки и предбанники всегда были местом не только телесного, но и духовного, интеллектуального отдыха. Ни одно, пусть и запредельно рейтинговое, ток-шоу никогда не сравнится с тем накалом дискуссий, какой до сих пор случается в этих поистине сакральных для русского человека заведениях!
В советское время баня заменяла нам и церковь, и кабак, и народный фронт, и Государственную думу. Именно здесь шёл разговор всерьёз и обстоятельно про то, что на самом деле происходит в стране победившего социализма, и мечталось о том будущем, которое виделось по-настоящему прекрасным. Позже, в 1990-е годы, царство жара и пара стало для свободных, но нищих россиян едва ли не единственным островком стабильности и спокойствия. В парилке моих любимых Ярославских бань в иной день можно было встретить по несколько кандидатов и докторов наук, оставшихся без дела в период первоначального накопления капитала, заслуженных актёров, вынужденных торговать на рынке китайским контрафактом, чтобы прокормить семью, великих спортсменов, подрабатывающих частным извозом... Схлестнувшись не только вениками, но и обидными для руководства страны словами, эти завсегдатаи помывочных заведений уже тогда определили для себя принципы, по которым они будут жить дальше и которых следует придерживаться также тем, кто находится на самом верху власти.
А что сейчас? А сейчас эти самые дискуссионные клубы без галстуков находятся – по крайней мере в Петербурге – на грани исчезновения. Только за последние несколько лет с карты города стёрты бани на Большой Пушкарской и на Малой Посадской улицах, а также на Приморском проспекте. Превращена в бизнес-центр баня на улице Чайковского, стала торговым центром баня на улице Марата, снесены старейшие, ещё Ленина помнившие, Удельные бани. Во всех остальных существенно повышены цены. Так, в Круглых банях на площади Мужества стоимость посещения в этом году подскочила с 25 до 150 рублей. В тех же Ярославских теперь самый дешёвый билет в общее отделение – 250 целковых.
Другой популярной площадкой для споров на разные темы у петербуржцев всегда были рюмочные. Эти недорогие питейные заведения, в своё время располагавшиеся чуть ли не в каждом квартале северной столицы, служили местом паломничества не только и даже не столько законченных алкоголиков. Здесь любили опрокинуть рюмку-другую, закусив её дежурным бутербродом с килечкой, в том числе люди в высшей степени интеллигентные. И даже, не побоюсь этого слова, выдающиеся. Такие, как Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Виктор Конецкий... Нынче эти уголки свободомыслия тоже в «красной книге» Петербурга. Вместо них круглосуточно открыты двери всевозможных «дональдсов» и «кингбургеров». Но там – под безалкогольную колу с сэндвичем – разве поговоришь о судьбах Родины?
Доживают последние дни и курилки. Тоже, между прочим, отличное место для всевозможных полемик. Ну где ещё напрямую, без всяких посредников, могут обсудить насущные проблемы начальник и подчинённый, профессор и студент, инженер и рабочий?
Так что, получается, у нас для дискуссий лишь одна кухня и осталась. Надеюсь, её-то уж всяко в ближайшее время никто не прикроет.
