«Я больше люблю тренькать на гитаре»

Алексей Кортнев объяснил, почему он не лезет на трибуны, отказывается от участия в телешоу и не снимается в сериалах

Наверное, мало кто из отечественных актеров может сравниться с Алексеем Кортневым в многоликости и умении оставаться естественным в любой ипостаси. Третьего дня он – лидер «Несчастного случая», искренне поющий: «Я верю газетам и Гидрометцентру, /А также всем прочим разносчикам слов…», а завтра – сладкоречивый демон-совратитель Деррил Ван Хорн, выразительно восклицающий: «О чем думал Бог, когда создавал женщину!?» Вчера – профессиональный слоганист, придумывающий вариант рекламы «Пепси», сегодня – заметно страдающий от своей безгрешности «Дежурный ангел». Причем в любой своей актерской (концертной, композиторской, киношной, телешоуменской и т. д., и т. д., и т. д.) работе Кортнев убедителен настолько, что просто невозможно не поверить каждому его слову.

– Алексей, в «Википедии» написано, что вы «российский поэт, музыкант, артист, солист и лидер группы «Несчастный случай». А кем вы себя считаете?

– Автором текстов. Любых – рифмованных или нерифмованных. Остальные области деятельности отвечают моему «я» только в той или иной степени.

– Но на вашей страничке сайта «Несчастного случая» указывается: «Мои достижения многочисленны. Мои увлечения разнообразны». И в самом конце: «Музыку недолюбливаю». Разве музыкант может недолюбливать музыку?

– Я думаю, это нормально. Большинство людей вообще не интересуется музыкой. Ее потребляют как жвачку. К сожалению.

– Но существует большая часть населения, которая…

– Я вас разочарую. Мне тоже хотелось бы верить, что это так. Но есть только крошечная прослойка русской интеллигенции, которая требует высокой поэзии. И, чтобы удовлетворить надобности этих людей, и у нас в стране, и на Западе работает пять-шесть коллективов и исполнителей. Этого достаточно. Другое дело, что нужно воспитывать вкус у всех остальных. Вот только прежде чем начинать этим заниматься, слушателя надо до отвала накормить тем, что он любит.

– Кондовой попсой?

– А в чем, по-вашему, заключается разница между попсой и роком?

– Ну, в музыкальном стиле, в поэзии…

– Разница только в том, что поп-исполнитель поет, как правило, то, что ему дали петь, а рок-певец – то, что ему хочется петь самому. Вот и все. Конечно, хорошей музыке добраться до слушателя сложнее, чем попсе. И именно потому, что нашему человеку, который с большим трудом зарабатывает крошечные деньги на нищенскую жизнь, просто не до хорошей музыки. Он наспех потребляет то, что сделано быстро, дешево и сердито.

– Но вам-то, наверное, грех жаловаться на невостребованность? Насколько я знаю, ваш недавний альбом «Тоннель в конце света» идет очень хорошо.

– Выход альбома доставляет удовольствие и мне, и всем моим коллегам – уже самим фактом появления. Это своеобразный творческий акт, и для нас важно не получение авторского вознаграждения, а свободное распространение нашей продукции.

– Свободное – значит, бесплатно, через интернет?

– Естественно! Для того направления музыки, которым занимается «Несчастный случай», система «хочешь – плати, не хочешь – бери бесплатно» является благом. Вот если бы мы делали коммерческие проекты, то наверняка сетовали бы на пиратство. Но мы их не делаем и поэтому считаем: чем больше людей услышат наши песни, тем лучше.

– Как-то это странно. Не хотите же вы сказать, что заработки вас совсем не интересуют?

– Не хочу. Потому что мы зарабатываем свои деньги. И делаем это конкретным способом, который определяется формой прямых отношений «слушатель – исполнитель». Причем нам очень нравится играть концерты, которые приносят хорошие заработки.

– Но тогда почему, много гастролируя по России, вы никогда не выезжаете за границу, где гонорары уж точно выше, чем у нас?

– Не тянет.

– Да почему же?!

– Хорошо, объясню. Нас зовут постоянно, но, во-первых, наша, русскоговорящая, публика, которая прекрасно принимает песни «Генералы песчаных карьеров», «Что ты имела в виду» или «Овощное танго», – живет здесь. Ну или в сопредельных государствах. Во-вторых, гонорары, которые нам предлагают за поездку, скажем, в Германию или в Америку, раза в два-три ниже, чем в России. Дома у нас наработана определенная репутация и известность. Мы ездим по городам, где у нас есть аудитория, и строим хорошее шоу на площадках, которые гарантированно собираются битком.

– То есть неожиданных провалов, когда на концерт оказывается продано от силы пятьдесят билетов, у вас не случается?

– Вообще-то любые гастроли подготавливают специальные люди, профессионалы, а среди них дураков совсем немного. Но, честно говоря, и у нас не так давно была ситуация, когда мы попали в какое-то место на севере, где стоит один горнодобывающий комбинат и живут несколько тысяч человек. Причем живут так, что волосы на голове встают дыбом. Люди находятся даже не за чертой бедности, а за чертой человеческого существования.

– Как в вашей песне: «Разрушены дома,/ Разбиты трактора,/ Как будто здесь война/ Была еще вчера»?

– Это все правда. Песня «Шла Саша по шоссе» начинала сочиняться как раз во время таких гастролей. В ней нет ни одного придуманного факта, просто описано все, что мы видели из окон автобуса. В последнее время я с большим трудом переживаю то, что происходит в нашей стране…

– Многие ваши коллеги вступают в политические партии, чтобы со всем этим бороться. Вы для себя такой вариант не рассматривали?

– Нет. Не могу сказать, что мне это неинтересно или не нужно. Но я – человек рациональный.

– То есть?

– Не разеваю варежку, если у меня нет конкретных предложений. А я действительно не знаю, что противопоставить той системе, которая мне не нравится, но одновременно не представляю, как сделать по-другому. Поэтому и не лезу на трибуны.

– Понятно, почему у вас в последнее время появилось так много грустных песен.

– В них просто стало больше философских размышлений. Но, я считаю, что публику нельзя грузить слишком грустной музыкой.

– Но и то количество чистой развлекаловки, которое сегодня крутится в эфире на всех телеканалах, мне тоже кажется чрезмерным.

– Это да. В эфир пролезает огромное количество чудовищной безвкусицы. Меня много раз приглашали в разные телепроекты, и я все время отказывался.

– Но в «Ледниковом периоде» все-таки согласились участвовать?

– Меня очень долго уговаривал Илья Авербух, а когда понял, что у него ничего не получится, пообещал мне в партнерши Татьяну Навку. И я тут же согласился.

– Разве вы катались не с Анной Семенович?

– С Аней. И, знаете, что было обиднее всего, когда я упал и сломал пару ребер? Мне долго было нельзя петь, потому что при этом резко вдыхаешь и выдыхаешь. Так что пришлось отменить все концерты. Вот тогда-то я окончательно понял: музыка занимает самую большую часть моей жизни, доставляет мне большее удовольствие и приносит больше денег.

– Тогда объясните, зачем вам театр и кино?

– Сегодня я играю только в одном драматическом спектакле – «Уйти нельзя остаться» – и должен признаться, что сначала согласился в нем участвовать исключительно потому, что это работа Вуди Аллена. Еще мне, конечно, хотелось поддержать своих друзей-актеров. Одним словом, я принял решение и потом ни секунды об этом не жалел.

– А как же «День радио» и «День выборов»?

– Их трудно назвать вполне драматическими постановками. Это шоу для театра и рок-группы. В общем, новых театральных работ пока не вижу. Хотя не исключено, что они еще будут. Посмотрим…

– Все ждут выхода «Дежурного ангела 2». Ваш Павел в этом сериале такой колоритный – в красных ботинках, с всегда грустными глазами и совсем не ангельским характером…

– До «Дежурного ангела» я отказался от десятка фильмов про нашу доблестную русскую полицию и про разных крутых парней. А это оказался очень неплохой сценарий, в котором была какая-то мысль. И еще надо учесть, что работа в подобном сериале – это зарплата, которой хватит на небольшой уютный домик в Подмосковье, а для меня это достаточно много значит. Короче, все – со знаком плюс. Даже при том, что я все-таки больше люблю тренькать на гитаре.

 

Беседовал Владимир Ермолаев