Яды

В отличие от знакомых, которые с гордостью заявляют, что не смотрят телевизор, я себе подобной роскоши позволить не могу. Как говорят в таких случаях, «профессия обязывает». Ведь где, как не на ТВ, проще всего ловить тренды или – по-старому – тенденции, новые приёмы пропаганды или (если слово «пропаганда» вызывает у вас изжогу) влияния на общественное мнение. Так повар пробует блюда, приготовленные другим поваром, стараясь угадать ингредиенты, что-то позаимствовать, а от чего-то отказаться.

Реклама, например, заставляет задуматься о том, как далеко создатели роликов увели нас от реальности. Таблетки, которые путешествуют по нашим внутренностям в поисках источника боли. Пузырьки дезодоранта, которые знают, в какой момент нашей физической активности лопнуть, чтобы сохранять свежесть наших подмышек. Стиральный порошок, который находит грязные места на рубашке и именно их очищает. Эти сказки благодаря рекламе и компьютерным технологиям прочно вошли в нашу жизнь и уже давно не вызывают желания произнести, как герой фильма «Неуловимые мстители», категорическое: «Брехня!»

Катастрофы в таком обмане нет, в конце концов, реклама (простите за банальность) всегда служила двигателем торговли. И в каждом, даже самом искушённом покупателе сидит маленький чёртик доверчивости, требующий: «Обмани меня!»

Другое дело – фантазии политологов, которые мягкой лапкой, вуалируя всё наукообразными рассуждениями, подменяют (или пытаются подменить) в общественном сознании одни понятия другими. Незаметно, скальпельно и, на мой взгляд, опасно. Это как «фальшивый заяц», которого больше не могла есть Лиза из «12 стульев», но которого потребовала, едва оказавшись в нормальном, а не вегетарианском ресторане. Ведь ей внушили, что «какая-нибудь свиная котлета отнимает у человека неделю жизни».

Помню, как после фантастического шествия «Бессмертного полка» 9 Мая бывший депутат Госдумы Владимир Рыжков в одном политическом ток-шоу призывал организовать такое же шествие, но с фотографиями узников сталинских лагерей. Кажется, что тут возразишь? Репрессии, как и Великая Отечественная, затронули многие советские семьи. Но какой эмоциональный посыл будет у этого шествия, случись оно? Ведь среди нас есть не только потомки репрессированных, но и дети, внуки тех, кто работал в органах, лагерях, прямо или косвенно участвовал в репрессиях. А значит, раскол в обществе на безвинных и виновных?

Вообще сейчас очень заметно это желание раздробить людей, объединившихся в стремлении наконец гордиться своей страной, убедить, что поводов для гордости нет и не было. Вот, скажем, вы же слышали, что наш футбольный чемпионат слаб и убог? И хорошим футболистам нужно сломя голову бежать из него в Европу? А образование? Оно ведь у нас отвратительное, правда? И чтобы стать по-настоящему образованным человеком, следует немедленно уехать в ведущие европейские университеты, да? А наука? Там вообще мрак – денег нет, «Сколково» – потёмкинская деревня. Не то что на Западе! Сельское хозяйство? Промышленность? Армия? Хотя нет, с армией у нас сейчас получше, но это потому, что из всех остальных отраслей деньги забрали. И наконец, с «этим народом» ничего путного построить и создать невозможно. На другом полюсе, понятно, «совесть нации» – писатели, поэты, блогеры, музыканты, которые, как профессор Преображенский Шарикова, убеждают нас: «Вы стоите на самой низшей ступени развития, вы ещё слабое в умственном отношении существо… Вам нужно молчать и слушать, что вам говорят».

Я слушаю, как советуют. И порой мне немного страшно, словно я вижу, как к столу подают отравленное блюдо. От которого мы когда-то (в конце 1980-х и все 1990-е) едва не умерли. Утешает только надежда, что у большинства из нас на этот яд уже есть иммунитет.

 

Ирина Ляхова, заместитель главного редактора «НВ»