«Завтра то же самое»?

Первую мировую называли Великой те, кто прошёл через ад её траншей и окопов. Потом ХХ век втянулся в новую мировую войну – Вторую, и её ужасы показались ещё более «величественными». Сейчас, в юбилейный год, мы понимаем, что Первая в самом деле была Великой. Великой, потому что перекроила не только карту Европы, но и представления человечества о самом себе.

«Я знаю – война пришла не случайно. Долгие годы Европа носила её в своей утробе». Такими словами Илья Эренбург заканчивает предисловие к своей книге «Лик войны», написанной в 1919 году в Киеве, в самый разгар уже другой войны – Гражданской. Писатель, конечно, не мог совсем отстраниться от того, что происходит за окном, но предпочёл вернуться к тому, что стало уже историей, – хроникам Великой войны.

Илья Григорьевич с началом войны предложил свои услуги нескольким петроградским газетам и уехал на Западный фронт. Видел и обонял окопную грязь, посещал прифронтовые деревни, беседовал с ранеными в госпиталях. Итог – множество газетных материалов и описание «Лика войны» пером очевидца. Книга вышла при жизни писателя три раза, последнее издание – в 1928 году. И теперь она усилиями историка литературы Бориса Фрезинского и попечительством Европейского университета появилась вновь в серии «Эпоха войн и революций». В достаточно объёмный том кроме «Лика войны» включены ещё несколько материалов журналиста Эренбурга – для газет «Утро России» и «Биржевые ведомости».

Илья Эренбург обладал редким типом зрения – фасеточным. Он умел одновременно наблюдать события разные, события, как будто не связанные друг с другом. Разномерные, разнокалиберные впечатления уживались в нём самом и в его текстах. Радикалы ещё в 1960-х годах упрекали писателя именно в отрывочности, фрагментарности, в отсутствии чёткой жизненной позиции, мотивированной и артикулированной. Но он видел мир огромным и хаотичным, а действия людей казались ему совершенно несогласованными. И «Лик войны» именно такой. Это не монография, не роман и даже не страстное публицистическое послание. «Не то впечатления, не то вымысел, поэзия, психология и прочее» – так сам писатель определял странный жанр своего текста. Мы помним, что Эренбург жил в эпоху модерна, дружил со многими художниками и технику, разработанную ими для холстов, перенёс на бумагу.

Рискну определить фрагменты, из которых составлена книга, как мини-очерки. Различные кусочки, увиденные, подслушанные, застрявшие в памяти, собранные, обработанные и сведённые в один текст. Дюжина главок, каждая объединена одной темой, очерчивает настроение человека, вспоминающего, чему же он был свидетелем на Западном фронте Великой войны.

Основная эмоция автора – недоумение. Илья Григорьевич не упрощает и не преувеличивает. Он растерялся. Он любил Европу, он знал страну, предлагавшую миру литературу, музыку, живопись. Он вовсе не собирался хоронить старушку, так уютно устроившуюся с вязаньем у окошка с видом на Монпарнас. И вдруг оказалось, что под чепцом и фартуком скрывалась когтистая и клыкастая ведьма. Эренбург описывает разных людей и показывает читателю, что война сделала с их душами. Одни перевернула, другие попросту обнажила. Французская сиделка рассказывает раненому русскому, как немцы уничтожали её родной город. А потом требует от солдата, чтобы он, ворвавшись в Германию, тоже убивал всех подряд. Мужик Степан недоумевает: «То есть как это? Что мы звери, что ли?..»

Эренбург был умён, образован и прозорлив. Он ещё в 1919-м, набрасывая «Лик войны», догадался, что ужасы братоубийственной войны в России – лишь следствие мирового безумия. Возможно, будущие историки века эдак XXII и обе Мировые войны сведут в одну-единственную, а события 1938 года увидят следствием 1918-го. Двадцать лет – разве это расстояние по меркам мадам Клио?! Сам же Эренбург в предисловии к первому советскому изданию высказался весьма откровенно и жёстко: «Конечно, я «циник»! Ведь люди не любят так же, чтобы им говорили: завтра вы сделаете то же самое. Вы способны на любую подлость и на любую глупость...»

 

Нынешние публицисты всё чаще сравнивают год 2014-й с 1914-м и проводят страшные параллели. Но может быть, мы всё-таки способны остановиться и оглянуться вокруг себя?..

 

Владимир Соболь, писатель, лауреат Государственной премии России