Здесь взрослые ходили со сменной обувью
Каждый раз, когда прохожу по Тимуровской улице, меня охватывает странное чувство – «я помню, как всё начиналось». Как все идущие по ней обязательно несли пакеты с туфлями, сапожками, ботинками – с «городской» обувью. Здесь можно было брести только в высоких резиновых сапогах, увязая в густой глинистой грязи.
И сейчас, сорок с лишним лет спустя, этот край порой называют новостройками. Хотя какие уж тут «ново»! Но дело даже не в сроках и возрастах. Мы забыли (а кто-то, наверное, просто и не знал) всю глубину смысла, заложенного тогда в этом слове. Означало оно полное отсутствие того, что сейчас называется инфраструктурой.
В 1972 году, когда мы переехали на улицу Демьяна Бедного, она была скорее не улицей, а большой стройплощадкой. Ближайший магазин был километрах в трёх, которые местами было тяжело преодолеть. Помню, как отец у строителей универсама – он всего лишь в километре от дома – настойчиво спрашивал: «Ребята, ну когда ж магазин заработает?» А уж когда заработала «Лесная», был настоящий праздник – метро рядом! Ага, рядом – полчаса езды минимум… Но, хотя, что греха таить, это всё-таки ощутимо ближе, чем «Финляндский вокзал»...
Домой из «города» добирались на 53-м и 47-м трамваях. Сказать, что битком набитых, – не сказать ничего. Меня – ребёнка – порой втискивали даже в кабину вагоновожатого, и те только просили ни к чему не прикасаться… Народу ведь утискивалось столько, что поговорка про сельдей в бочке не уместна – их бы в пюре заплющило, но люди-то живучей…
Трамваи ходили через Выборгскую сторону в центр. А если нужна была сторона Петроградская, тогда ехали на 98-м автобусе. И, чтобы до него добраться, приходилось форсировать ту самую Тимуровскую улицу. Улицу?! Это было не иначе как направление, разбитое грузовиками месиво, в котором некрупные женщины порой застревали так, что ждали подмоги – других пешеходов, желательно крупных мужчин, способных выдернуть их вместе с сапогами из ловушки. Что, кстати, получалось далеко не всегда. А потом – попробуй вылови обувь из топи! И приходилось барышне в одном сапоге порой шкандыбать. Хорошо если это по дороге домой, а не в «город»…
Забавно было видеть, когда добравшиеся до остановки автобуса (она была заасфальтирована) на Светлановском проспекте взрослые люди начинали переобуваться в цивильную обувь, запихивая грязнущие сапоги в целлофановые пакеты. Возвращение было тоже порой драматично. Грязь в пакете за день не засыхала, и женщины морщили лоб в тягостных раздумьях: стоит ли пихать нежные туфельки в пакет, где день томились резиновые сапоги?
И всё-таки, несмотря на все эти тяготы, это было весёлое и, по большому счёту, жизнерадостное время. Такого заряда оптимизма я наверняка уже больше никогда не увижу. Пусть в домах только краны для горячей воды – но когда-нибудь она будет! Пусть АТС только начали строить – но когда-нибудь и телефоны подключат! И ещё много-много таких «пусть» и «когда-нибудь». Но было главное: люди вырвались из тесных клетушек в опостылевших коммуналках. Вот эти личные радости, собираясь в общий букет (здесь все были такие!), давали просто кумулятивный эффект эйфории.
Поэтому даже стиснутые в вагонах трамвая, тяжело гружённые люди (магазинов-то рядом нет) искренне веселились: «Вы где выходите?» – «Я – в ГДР!» – «Ой, я – в ФРГ. Давайте меняться местами!»
Кто не помнит, ФРГ – фешенебельные районы города, а ГДР – гораздо дальше Ручьёв – самая-самая новостройка.
А ещё помню регулярно раздающийся в трамвае задорный мужской голос – разный, но всегда мужской:
– Красная шапочка. Дальше будет легче!
Красной шапочкой народ прозвал девятиэтажку, верхняя часть которой была облицована багряной плиткой. Она стояла первой на территории ГДР, и с этого момента пассажиры начинали массово покидать вагоны. Через пару остановок в салоне становилось просторно…
Вот такая она, настоящая новостройка, которая совсем не синоним нынешним свежевозведённым кварталам. Мы были готовы терпеть (с радостью терпеть) любые тяготы в эйфории от того, что вырвались из проклятущих коммуналок.
Дмитрий Шандлоренко, редактор отдела «Северо-Запад»