«Главное оружие таможенника – это глаза, уши и нос»
Корреспонденты «НВ» побывали на пропускном пункте «Нарва» и узнали, как работают эстонские таможенники после введения санкций.
Наверное, почти каждый из нас, проходя таможенный досмотр, внимательно, хотя и исподволь, вглядывается в профессионально строгие лица таможенников. Очень уж хочется узнать, о чём они думают, выполняя свои служебные обязанности. Радуются ли, в очередной раз выловив контрабандиста? Как определяют, кого можно пропустить просто так, а кого – отправить в специальную комнатку, чтобы перетряхнуть все вещи? Не теряют ли, устав к концу рабочего дня, бдительность? Вопросов много. Чтобы получить на них ответы, «НВ» решило обратиться к тем, кто знает эту работу от начала до конца. И начальник таможенного пункта в Нарве Вольдемар Линно раскрыл нам несколько профессиональных секретов…
– Господин Линно, на первый взгляд машин на границе стало гораздо меньше.
– Я бы так не сказал. В среднем сейчас примерно восемь тысяч человек каждый день пересекают границу в одну сторону и столько же – обратно. Из них процентов 60–70 – пешком.
– То есть санкции тут ни при чём?
– Как будет потом, судить трудно, однако пока явного спада нет. Во всяком случае большегрузного транспорта по-прежнему много. Сельскохозяйственные товары из Европейского союза, конечно, отпали, но мы же не только свою продукцию отправляем, идёт транзит – мясо из Бразилии, рыба – всё это никуда не делось. К тому же доля сельхозпродукции никогда не была у нас очень заметной, в основном проходили и проходят большегрузы с металлоконструкциями, техникой, готовыми вещами. Так что очередь как была, так и осталась. Правда, из-за ремонта пункта «Нарва» несколько упала пропускная способность. Я как раз сегодня смотрел данные – водителям приходится ждать порядка 40 часов.
– И тем не менее длинных верениц машин нет. Куда делись очереди?
– Так ведь благодаря электронной системе очереди они и не должны здесь стоять. Водитель регистрирует свою машину и спокойно ждёт дома, когда его вызовут на границу. Сегодня, например, у нас в системе зафиксировано 170 таких машин.
– Местные могут сидеть дома, а что делать приезжим, транзитным?
– Какая-то часть машин стоит на силламяэской стоянке, это недалеко – от Силламяэ до Нарвы 30 километров. В общем, очередь есть, но она, скажем так, удобна.
– Погодите, погодите! 170 машин, 40 часов – получается, вы досматриваете по четыре автомобиля в час? Но ведь есть же ещё и автобусы. У вас огромный штат сотрудников?
– Ресурс у нас достаточный, но мы проверяем не всех. Ни одна таможня мира не может и не должна работать так, как во времена Советского Союза, когда был стопроцентный досмотр. Если бы мы тщательно досматривали все три с половиной миллиона человек, пересекающих нашу границу, очереди тут стояли бы годами. Поэтому стараемся выстроить работу так, чтобы, как говорится, наносить точечные удары. Это касается и пешеходов, и легкового транспорта, и грузового, автобусов, поездов.
– Но как вы определяете, кого проверять, а кого можно спокойно пропустить?
– Мы используем всевозможные системы, дополнительные источники информации, проводим анализы риска. Хотя, конечно, самое главное оружие таможенника – это глаза, уши и нос. Поговорив с человеком, посмотрев документы, декларации на груз, он решает, стоит брать его на проверку или не стоит. Ну а потом уже, если это необходимо, начинается рутина – контроль, при котором используются собаки, рентгеновские установки, различные инструменты.
– Что чаще всего находите?
– Разное – начиная от сигарет и заканчивая наркотиками. Много случаев обнаружения запрещённых к вывозу растений и животных. Буквально пару недель назад у нас была задержана шкура бурого медведя, который находится на грани вымирания. Достаточно часто пытаются вывезти шкуры канадских волков, рысей.
Что ещё?.. Стратегический товар – бронежилеты, части оружия, детали самолётов… Интеллектуальная собственность – пиратские подделки: фильмы, музыка, духи, одежда известных марок. И, конечно, культурные ценности. Довольно часто находим украденные картины, иконы из ограбленных в глубинке России церквушек.
– То есть россияне их проворонили, а вы вылавливаете?
– Ну, всего же не найдёшь. Бывает, что и в Ивангороде находят вещи, которые мы не смогли обнаружить.
– Вы вообще с российскими коллегами контактируете?
– Конечно. Обосабливаться нет смысла, задачи-то у нас одинаковые – защита государства, поэтому всё, что нужно, обсуждаем в рабочем порядке.
– Сколько в среднем нарушителей в день вы фиксируете?
– Разные смены бывают, но за весь прошлый год у нас в Нарве зарегистрировано чуть больше тысячи нарушений.
– То есть три человека в день?
– В среднем – да.
– А куда девается выловленный конфискат?
– Сигареты, алкоголь, лекарства и парфюм уничтожаются. Топливо бесплатно передаётся детским учреждениям для отопления. А с контрафактом поступают по-разному. Если есть возможность удалить с одежды поддельный товарный знак, его аккуратненько снимают, и вещи передаются в благотворительные организации.
– И всё-таки ваш основной бич не наркотики или животные из Красной книги, а сигареты, алкоголь и бензин.
– Да, но количество контрабандных сигарет постепенно уменьшается. Если в позапрошлом году у нас было задержано около 4,5 миллиона сигарет, то в 2013-м – 1,7 миллиона. К тому же партии становятся мельче. В позапрошлом году крупные партии табачных изделий мы задерживали и в автобусах, и в вагонах с удобрениями. Было видно, что орудует организованная преступность, а не просто какой-то дядя Вася договорился с дядей Лёшей: «Давай-ка запрячем в вагон 70 коробок сигарет!» Сейчас таких вещей практически не увидишь, прячут в основном мелкие партии.
– Наверное, прежде всего пешеходы?
– Не только они. Но, между прочим, наш пункт можно считать уникальным. Кроме нас из России можно пешком пересечь границу с Европой только на участке Светогорск – Иматра, да и то необходимо иметь с собой велосипед. То есть у тебя как бы есть транспортное средство, а значит, ты – не пешеход…
Так вот. Приведу вам некоторые цифры. Если сравнить нынешнее лето и прошлое, то количество пешеходов, которые неоднократно пересекали границу по несколько раз в день, уменьшилось на 24 процента.
– Это понятно – после того как были введены дополнительные ограничения на ввоз топлива, сигарет и алкоголя, людям стало незачем ходить в Ивангород. Но нашим читателям, наверное, интереснее всего вот что – куда прячут-то?
– Бал даже случай, когда человек проносил сигареты в тыкве.
– Как это?
– Представляете, как готовятся к Хеллоуину? Так вот и тут: мякиш вытащен, сигареты заложены и крышечкой закрыты… В гладильной доске были найдены сигареты, в банках с майонезом, под клавиатурой в стареньких ноутбуках, в фотоаппаратах-мыльницах. А однажды нашли сигареты в алюминиевых планках, на которых крепится тент грузового автомобиля. Они же полые, так водитель спилил край и заложил внутрь пачки сигарет…
– Эх, если бы изобретательские таланты контрабандистов – да на добрые дела, с их фантазией можно было бы хоть Нобелевскую премию получить! А как вы-то такие вещи находите?
– Знаете, мне не нравится, когда говорят, что контрабандисты идут на шаг впереди таможенников. Я всегда говорю: «Ну, может, на полшага, не больше!» В общем, успеваем. И вот вам результат: за семь месяцев, с января по август, в бюджет государства дополнительно поступило по топливу – 1,2 миллиона евро, с продаж алкоголя – полтора миллиона евро и по сигаретам – почти миллион евро. Только в нарвских торговых центрах было куплено на 72 процента сигарет больше, чем в прошлом году, и на автозаправках продажа топлива увеличилась на 15 процентов. Кстати, мы ведь активно посещаем школы, где подробно рассказываем об опасностях контрабанды и её вреде для государства и населения.
– В Эстонии ведь применяется система очень высоких штрафов за нарушения на границе?
– Штрафы очень велики, и это даёт результаты: если за 300 пронесённых сигарет ты заплатишь штраф 300 евро, то в следующий раз уже точно подумаешь, стоит ли этим заниматься. Но победить в борьбе с контрабандой только на границе – нельзя. Надо менять сознание людей.
– Каким образом?
– Например, рассказывать, что поддельные духи, которые они покупают, делают 3–4-летние дети, которые работают где-нибудь на вьетнамской подпольной фабрике за бутерброд. Обычно люди о таких вещах не знают, поэтому, услышав, – удивляются. И дай Бог, чтобы это их удивление превратилось в отвращение...
(О том, как работают российские таможенники, читайте в одном из ближайших номеров «НВ»)
Беседовали Светлана Белоусова и Владимир Ермолаев. Фото из архива таможенной службы Эстонии и Ильи Снопченко
