«Каждый порядочный человек обязан быть либералом»
В преддверии выборов в Госдуму, намеченных на 4 декабря, эксперты «НВ» за круглым столом обсудили будущий состав парламента и возможные сценарии развития событий в стране
В дискуссии приняли участие Григорий Голосов – доктор политических наук и директор Межрегиональной электоральной сети поддержки, Сергей Цыбуков – председатель регионального отделения Всероссийской политической партии «Правое дело», политолог Валерий Островский и редактор отдела экономики «НВ» Владимир Новиков.
О создании Народного фронта и «заснувшей» энергии масс
Григорий Голосов: – Для того чтобы пробудить энергию масс, необходимо создать политические условия, чтобы массы относились к власти с доверием. Сейчас существует такая патерналистская политическая модель, при которой есть один национальный лидер, который приглашает массы к участию в своем проекте. В чем состоит этот проект – до конца не раскрывается. Как до сих пор нам не рассказали, например, и того, в чем же все-таки состоял «план Путина». Очевидно, что сейчас Общероссийский народный фронт (ОНФ) создается для того, чтобы «Единая Россия» победила на думских выборах. Зачем это нужно – тоже понятно. Это надо для того, чтобы эта партия послужила эффективным инструментом для выдвижения кандидатуры будущего президента – самого Владимира Путина или того человека, на которого он укажет. Почему, собственно говоря, массы должны подписываться под этим проектом, мне не совсем ясно.
Людей не только в России, но и в мире поднять на политическую активность очень сложно. Народ не хочет заниматься политикой, и это естественно, потому что большинство людей живут своей обыденной жизнью. К положительным итогам «путинского десятилетия» я бы отнес то, что люди постепенно начинают понимать, что политические партии необходимы для представительства их интересов. И я полагаю, что если бы в России сейчас была обеспечена политическая свобода, то никаких эффектов, которые мы наблюдали в 1990-х годах, не было бы. Люди смогли бы разобраться в многочисленных партиях и определить, какие из них «настоящие». Мы не должны думать об избирателях как о полных дураках. С одной стороны, это люди не очень компетентные в политике и не очень ею интересующиеся. Но они способны уловить те сигналы, которые поступают из СМИ и с улиц – как эффект от политической деятельности партий «в полях», и принимать на этой основе рациональные решения.
Сейчас в России существует семь политических партий, и больше партий по закону зарегистрировать невозможно. Многочисленные попытки сделать это не увенчались успехом. Сейчас не дали зарегистрироваться «Партии народной свободы». Недавно пыталась зарегистрироваться партия «Рот Фронт», а также «Партия дела» Константина Бабкина. За ними есть люди, поддерживающие их. Но нынешний закон гласит, что для официального признания за партией их должны поддержать 40 тысяч человек, а это нереально. И ситуация, когда нельзя создать новую партию, создает специфическое давление и на существующие партии.
Сергей Цыбуков: – Меня удивляет позиция наших граждан, которые все подобные инициативы сразу воспринимают в штыки – и Общероссийский народный фронт, и западные гранты, и реформы… Всегда все плохо! Тебе дается возможность – используй ее! Вступление в ОНФ – дело добровольное, никто никого туда не тащит. Другое дело, что помимо этой возможности должны быть и другие пути. В чем же причина отрицания всего? Мне кажется, никто не хочет никому быть обязанным. Лучше я буду свободным и нищим, но не буду ничего просить и ни в чем участвовать, чтобы потом не сказали, что что-то не удалось. Такое ощущение, что мы все хотим быть сами по себе и любые действия со стороны окружающих воспринимаем с опаской. Принято считать, что российское общество коллективно, но на самом деле это не так – мы все большие индивидуалисты.
Владимир Новиков: – Может, это и хорошо, что в России энергия масс спит? Когда народ в России не интересуется политикой, в стране все в порядке. И этот тезис подтверждают многочисленные исторические примеры. Так, в XIX веке интеллигенция пишет о «немытой России», стране рабов и господ, но наша страна – великая держава. Вспыхивает революция, пробуждается политическая энергия масс, звучат лозунги о том, что народ и партия едины – что из этого вышло, напоминать не нужно.
Далее в СССР все было стабильно и спокойно, а затем настал 1991 год. Верхи и низы объединяются, и мы ломаем то, что не обязательно было ломать до конца. И в связи с этим я склонен видеть позитив в том, что сейчас народ дистанцируется от политики и подходит к тому же Народному фронту очень настороженно. Народ туда идет, но не рвется, и это хорошо. Потому что если мы опять будем охвачены этой политической эйфорией, то, скорее всего, пойдем по деструктивному пути.
Валерий Островский: – В России путь к свободе начинается со свободы и защиты «прайвеси», то есть личной жизни человека. Политически мы понимаем свободу как свободу выборов и так далее. Но скажите, кто-нибудь сейчас в состоянии собрать 5 тысяч человек в Москве и Петербурге для того, чтобы люди вышли на улицы с требованием вернуть выборы губернаторов? Думаю, что нет. Люди не хотят рисковать ради этого собой. Но народ выйдет на улицы, если вы отнимете у них, например, свободу выбора товара, зарабатывания денег и поездок за границу и еще массу других свобод, которые входят в понятие «прайвеси». Оно должно быть защищено, и на него, кстати сказать, ни одна власть сейчас не покушается.
В рамках размышлений о будущем России очень интересно письмо реформатора Столыпина Льву Толстому 1907 года, которое сейчас смогло бы сойти за предвыборную программу! В нем он пишет: что нужно России? Правовое государство, которое не может быть без гражданского общества, которое, в свою очередь, не может существовать без гражданина. А гражданин не может быть без собственности, поскольку во время желаемых вами парламентских демократических выборов придут к урнам люди, не отвечающие за собственность, голоса их будут покупаться за копейки или полстакана водки. Вот к чему мы и пришли в результате демократии. Это реальность свободных выборов, которые были и, возможно, будут.
О политической палитре
В.О.: – Я не хочу включаться в полемику «кровавый режим» или «добрая власть». И то и другое есть псевдоморфозный пропагандистский продукт. Позиция «за» или «против» власти, на мой взгляд, контрпродуктивная. Нужно действовать в существующих обстоятельствах. Политика у нас есть, и не только как борьба бульдогов под ковром. И мы видели это на примере последнего масштабного конфликта между «Справедливой Россией» и «Единой Россией» – политика-то появляется. Другое дело, что в наше время она максимально деидеологизируется. В этой связи я хотел бы вспомнить работу Лешека Колаковского, которая была написана еще в середине 80-х годов прошлого века, – эссе «Манифест интернационала, который никогда не будет существовать». По его мнению, «интернационал» должен включать в себя либералов, консерваторов и социалистов.
Потому что каждый порядочный человек обязан быть либералом, потому что свобода дана от Бога и никто ее не вправе отнимать. Каждый порядочный человек обязан быть консерватором, поскольку нам не дано знать последствия наших поступков, и поэтому мы должны действовать чрезвычайно осторожно. Каждый порядочный человек должен быть социалистом, потому что нельзя спокойно спать, зная, что где-то голодают дети. К сожалению, писал Колаковский, эти три линии никогда не могут сойтись. Но мне кажется, что они каким-то причудливым образом начинают сходиться в современной России.
Сегодня совершенно непонятно, кто такие в России левые, правые, либералы, коммунисты и прочие. Но это, по большому счету, и не главное. Главное, что должна существовать общая поляна здравого смысла, в рамках которой и должны работать различные партии. И даже разойдясь по консервативному, либеральному и социалистическому флангу, эта общая политическая поляна и будет представлять собой этот консервативно-либерально-социалистический «интернационал». Когда мы в политике офлажкуемся этими гранями, начнется нормальная политическая борьба, которая уже не заставляет себя ждать.
Мне кажется, постепенно, осторожно, но все же в России начинает формироваться пространство, в рамках которого и будет действовать политика. При этом она формируется и благодаря усилиям сверху, и естественным образом. При этом очевидно, что люди просто требуют свежих лиц. Это подтверждает и президент, который говорит, что наша система забронзовела, и Владимир Путин пытается через ОНФ провести ребрендинг «Единой России», и появление Прохорова во главе партии «Правого дела». Удастся ли нынешней власти самореформироваться для выдвижения свежих лиц? Я думаю, к этому дело и идет. И когда Владимир Путин по поводу выборов сказал шведским журналистам: «Не волнуйтесь, вам будет приятно», может быть, он имел в виду в том числе и это. Да, безусловно, в этом есть большой элемент игры, но мы понимаем, что политика – это игра в том числе.
С.Ц.: – Насчет новых лиц. В нашу многострадальную партию «Правое дело» пришел бизнесмен Михаил Прохоров. Возможно, именно такие люди, как он, смогут взять на себя обязанность будущих реформ и законодательных инициатив, если, конечно, наша партия наберет достаточно голосов избирателей, чтобы пройти в Госдуму. Уверен, что это пойдет на пользу инвестиционному климату в России, поскольку законы, которые сегодня пишутся чиновниками, они не плохие. Просто законодатели не совсем понимают, как они будут действовать в бизнесе. Вот в чем беда.
Г.Г.: – Конечно, нужно стремиться к появлению на политической арене новых сил и партий, но в России, к моему удивлению, очень часто звучит идея двухпартийной системы, которая якобы лучше всего прижилась бы на нашей почве. Возможно, это наследие политтехнологий 90-х годов с идеей Бориса Ельцина насчет создания «Нашего дома – России» и блока Ивана Рыбкина. Двухпартийная система неплоха, у нее есть свои преимущества. Это такая же демократическая система, как и многопартийная. Но, пожалуй, главный недостаток двухпартийной системы состоит в том, что ее очень трудно создать.
Сейчас постоянно речь идет о том, что «Единая Россия» должна получить свои 65 процентов голосов на выборах. Но, если бы у руководства исполнительной власти и у самой партии была интенция к развитию демократии в стране, то они бежали бы от таких высоких результатов как от огня. Потому что если оппозиция получит долю правительственной ответственности хотя бы путем участия в переговорах о назначении премьер-министра, то только тогда ее избиратели не будут чувствовать себя изолированными от политического процесса. Сейчас избиратель имеет полное право сказать тому же самому Геннадию Зюганову: «Что ты делаешь в Думе, кроме того что получаешь свою гигантскую зарплату? Да ничего не делаешь и ничего не можешь добиться!» А Зюганов ответит, что у него меньшинство в парламенте и тем самым у него связаны руки.
О возможности революции в России
Г.Г.: – В России необходимо запустить реальный политический процесс без катаклизмов, в которых никто не заинтересован. Нормальный процесс демократизации как раз направлен на то, чтобы не допустить этого деструктивного исхода существующего политического режима и перейти к демократии мирным путем, как это было, например, в Испании и в Латинской Америке. Для этого, безусловно, требуется воля нынешних властей – они должны распределить власть между разными силами.
Как правило, те люди, которые стояли у власти при авторитаризме, остаются при ней и в демократии. Не обязательно на первых ролях, но в качестве министров, сенаторов, влиятельных советников, крупных собственников и т. п. И правильный, в том числе и для российского правящего режима, исход состоял бы именно в этом, а не в консервировании режима, что может вылиться в его насильственное свержение.
В.О.: – Я, напротив, не вижу ни малейшей вероятности развития событий в России по насильственному пути. Сейчас ведется много разговоров о том, что у нас может повториться египетский или тунисский сценарий, но в отношении России мне это кажется абсолютно неисторичным по одной простой причине – революции происходят в странах с большой долей молодежи, а в России молодое поколение только сокращается. В Египте же много молодежи, студентов. В одном только Каирском университете обучается 200 тысяч! Обучение там безумно дешевое, поэтому десятки тысяч молодых по всей стране получают диплом и оказываются без работы.
Так было во всех арабских странах, где прогремели революции. Каддафи за время своей «кровавой тирании» довел Ливию до состояния самой грамотной страны арабского мира! Получилось, что на свою голову… У нас при резком уменьшении числа молодежи в течение ближайших десяти лет кто будет выходить на улицы? Старики? Ну, если их тронут. Матери, конечно, могут выйти, особенно если в отношении их будут приниматься непопулярные меры, такие как снижение социальных выплат. В нарушении «прайваси», что может вывести народ на улицы, и заключается глупость властей, а не в каких-то политических делах, которые касаются народа лишь косвенно.
Поэтому если говорить о реальной политической работе, то она должна быть связана с повседневной жизнью людей. Гарантируйте поддержку матерям – и вот вам еще 10 процентов голосов избирателей! За примерами далеко ходить не надо. На президентских выборах 2007 года самый большой процент за Дмитрия Медведева был именно среди молодых женщин, потому что в то время активно продвигалась идея материнского капитала, который был связан с его именем. Политическая конкуренция должна быть, но не по вопросу – за нынешнюю власть или против нее (а других политических дискуссий у нас, к сожалению, пока не наблюдается), а по поводу интересов людей – и со стороны либеральной, и со стороны консервативной, и социалистической.
Г.Г.: – По поводу арабских революций – у вас короткая память, вы забыли про «цветные революции», которые бурлили до арабских бунтов. При этом в Сербии, например, демографическая ситуация практически полностью идентична той, которая сложилась в России. Там нет высокой рождаемости и большого числа молодежи. Если вспомнить недавний российский опыт массовых выступлений – конец 2004-го – начало 2005 года, то в них участвовала отнюдь не молодежь. Когда политическая система изживает себя, терпит коллапс, то, естественно, запускаются механизмы, которые помогают ей рухнуть, в том числе народные бунты. Но в России более вероятный вариант – это длительная стагнация.
