Михаил Пиотровский: «В бизнес нужно выходить со своими правилами»
Директор Государственного Эрмитажа на днях стал лауреатом премии «Небесная линия», учрежденной Балтийской медиа-группой совместно со Всемирным клубом петербуржцев. Так как эта премия вручается за вклад в сохранение архитектурного и исторического наследия Санкт-Петербурга, наш разговор с Михаилом Пиотровским был о судьбе города на Неве.
– Михаил Борисович, наш город в последние годы стремительно меняется. Многие горожане против этого активно протестуют, но находятся и те, кто считает, что развитие – важнее архитектуры. Скажите, есть ли любимое место в нашем городе, где вы перестали гулять из-за того, что оно утратило свой шарм?
– Нет, таких мест нет. Я люблю город. И, хотя Петербург уже на грани, все-таки он еще хороший, слава Богу, и жить в нем можно. Мне, конечно, противно каждый день видеть то, что с ним творится, – «Монблан», «Аврору»... Направляясь в Эрмитаж, я часто на них смотрю и вспоминаю историю с гостиницей «Ленинград». Какая бы она уродливая ни была, ее сократили, исходя из протестов публики и потому, что она уничтожала небесную линию. А эти здания так и стоят. Думаю, это самые неприятные изменения, если говорить о небесной линии.
Но в целом у нас еще есть возможность сохранить облик города, и нужно очень серьезно обдумать, как сконцентрировать наши усилия в этом направлении. Потому что, если мы будем активно «защищать вообще» и сильно политизировать этот вопрос, мы ничего не защитим, как не защитили многое. Вокруг того же «Англетера» было очень много шума, криков и политики, но повлиять на ход событий так и не получилось. Поэтому очень важно, если мы действительно боремся за сохранение города, придумываем премии, списки, «черные» и «красные» книги, – надо сконцентрироваться на чем-то. Я думаю, что идея небесной линии – ключевая. Высотный регламент – самое важное, что сейчас, мне кажется, есть у нас. И очень важно его закрепить, укрепить, сохранить и тщательно навязывать. Все остальное, может быть, уже не так страшно.
– Как вы считаете, какой момент в судьбе города стал поворотным, когда мы прошли точку невозврата?
– Я думаю, мы ее еще не прошли. Мы ее пройдем, если Ниеншанц вознесется на 400 метров над городом Петра I. Тут уже можно про мистику говорить: Ниеншанц возникнет над городом, который построил Петр, уничтоживший Ниеншанц! Это будет очень плохо.
– Есть ли конкретные виновные в том, что такая ситуация сложилась, или это результат общего исторического развития страны?
– Я думаю, что главный идеологический виновник – это деньги и желание больших денег. Тем, кто дает разрешение, трудно сопротивляться деньгам. Дело не в том, что они берут взятки. А в том, что деньги несут городу много разных благ. Это с одной стороны.
А с другой стороны – желание как можно больше денег легко заработать. Потому что строительство в центре «садится» на существующие уже коммуникации, использует существующие виды из окон. В такое строительство можно вкладывать значительно меньше, чем пришлось бы, строя целый новый район города так, чтобы в нем было хорошо жить. Я думаю, что денежная идеология очень сильна и, соответственно, из нее исходят девелоперы (строители), архитекторы, люди, которые принимают административные решения, часть общественности, которой тоже хочется какого-то быстрого решения проблем…
В стране существует такая категория людей, как общественность (не общество, а именно общественность), – те, кто якобы «знает» легкие решения, – в отношении передачи музейных предметов церкви, сохранения архитектуры и прочего. Они хотят быстро все уладить. Быстро не происходит. Быстрых денег тоже не будет. Быстро превратить наш город в европейский стандартным способом тоже нельзя: его нужно превращать в современный европейский город спокойно, без истерики, понимая, что это должен быть европейский Петербург, а не подражание Далласу.
– Одной из серьезных статей городского дохода может быть туризм. Неужели бизнесмены и люди, которые строят гостиницы, перестраивая старые дома, не понимают, что туристы не поедут смотреть новодел?
– На самом деле это та же близорукость, связанная с быстрым доходом. Одна из психологических трагедий нашей страны связана с тем, что люди уверены: доход должен быть 400 процентов. Если меньше – это уже не доход. У нас уже скоро магазины по ночам работать не будут, и сервис опять становится плохим, потому что за обыкновенные деньги никто ничего делать не хочет.
Да, это близорукость говорить: «Мы сейчас туристу построим гостиницу – он тут будет жить», не понимая, что пять таких гостиниц – и туристы уже не будут приезжать.
На самом деле у нас нет структуры туризма: есть некий бизнес, зарабатывающий на туристах. Будь то туристические компании, которые хотят все дешево получить и побольше взять с туристов, будь то строители, которые не смотрят, как меняется облик города… У нас нет нормальных подсчетов, сколько в Петербурге бывает туристов и что их больше всего интересует. Совершенно не решаются задачи, связанные с привлечением в город гостей – не одноразовым (один раз – все приедут), а двухразовым, трехразовым, четырехразовым… Чтобы город стал центром делового туризма.
Замечательная вещь – Петербургский экономический форум. Но он нам как бы навязан, не мы его придумали, нам его «подарили» московские петербуржцы. Это замечательно, и, кстати, люди, которые приезжают на форум, ценят именно город, его культуру. Сколько раз крупные экономисты говорили: «Какое счастье, что мы, открывая форум, можем и Эрмитаж посмотреть». И они ходят. Они очень активно воспринимают эту культуру, для них привлекательность Петербурга именно в этом.
К сожалению, это близорукость и наших менеджеров, которые исходят из того, что нужно быстро заработать как можно больше сейчас, а завтра уже ничего, может, не будет. А надо ориентироваться на завтра. Заложить основы большого нового Петербурга на той же Охте – но не там, где строится башня, а чуть дальше. Там вполне можно. Есть много и других мест – слава Богу, теперь президент высказался, что может предложить десяток мест, которые эта башня украсит (теперь, наверное, все будут гадать, что же это за места). Но в свое время разные точки предлагали, так что альтернативу найти можно. Но люди не хотят смотреть в будущее, хотят скорее все получить, а дальше – мало ли что будет. К сожалению, получается такая денежная идеология, за которой стоит идеология комфортного жилья для бизнеса.
– А как вы ограждаете Эрмитаж от бизнеса? Наверняка же звонят большие люди, просят провести прием или даже, может, одолжить какой-то экспонат…
– В бизнес нужно выходить со своими правилами. Во-первых, в самом Эрмитаже нас постоянно просят разрешить провести какие-нибудь балы. Звонят и говорят: «Я хочу устроить бал!» Нет, никакого бала вы здесь никогда не устроите. Потому что Эрмитаж – это Эрмитаж, Зимний дворец. Если вы хотите, вы можете прийти на наш прием – прием директора Эрмитажа, который делается по случаю какого-нибудь события. Заплатите за него – сможете привести пять своих гостей. Мы навязываем свои правила игры, которые выгодны нам. Эрмитажу нужны деньги, мы делаем благотворительные приемы, делаем их немного, они эксклюзивны, на них дорогие билеты.
Теперь насчет того, как мы боремся за Дворцовую площадь: кроме того что мы просто кричим, мы предлагаем совершенно конкретную схему, что и как нужно делать, – понимая, что городу нужны места для проведения крупных мерприятий. Благодаря нам все или почти все, кто устраивает такие мероприятия, страхуют людей, которые находятся на Дворцовой площади. Мы настаиваем на уровне звука, замеряем его. Мы ставим десять разных ограничений, при соблюдении которых проведение мероприятия возможно. И тогда наша политика становится реальной.
А политика состоит в том, что никто не может в Эрмитаже устроить себе праздник. Никто не может использовать Эрмитаж как декорации для игровых фильмов – своих, а не связанных с Эрмитажем. Нельзя использовать слишком высокий уровень звука на площади. И другие ограничения. Если вы в них укладываетесь – пожалуйста. Существует жанр документального кино – такие картины, о России, снимайте. Есть эрмитажные приемы и эрмитажные выставки – в них участвуйте. Если соблюдаете ограничения по проведению мероприятий на площади – пожалуйста, можно устраивать, но не слишком часто, учитывая научные расчеты.
С туризмом тоже нужно все правильно рассчитать, понять, сколько туризм приносит городу. В какой-то степени можно подсчитать этот приход благодаря музею. Я часто слышу в разных уголках мира, иногда совершенно неожиданно: «Вы из Санкт-Петербурга? Я собираюсь в Санкт-Петербург посмотреть Эрмитаж», – говорят люди в каком-нибудь городке Голландии. Надо понимать, что в Петербург едут для этого, не так много знаковых мест олицетворяют наш город. Их надо сберегать, как надо сберегать этот музей.
Но для этого есть нормальный экономический расчет, который надо проводить исходя не из примитивного понимания менеджерства и современной экономики, а пригласить очень серьезных экономистов – например, из Европейского университета в Петербурге, – тех, которые мыслят социально. Взять и разобраться, каковы эти доходы, как их получать и улучшать. И тогда они будут больше, чем доходы от компаний, которые сегодня платят налог здесь, а завтра платят налог там.
Если у нас есть Новая Голландия – значит, надо найти деньги, придумать ключ, как она должна работать.
– Ну, мне кажется, по аналогии с Дворцовой площадью она работает Новой Голландией.
– Она работает Новой Голландией, но она работает ею разрушенной. Мне-то нравится, что она просто Новая Голландия, мне больше ничего не надо. Но такими темпами она разрушится сильнее.
– Какова роль жителей в сложившейся ситуации – простые граждане оказались просто статистами или что-то они реально могут сделать?
– Простые граждане очень многое могут сделать, и многое делалось – и в прежние времена, и в нынешние. Но простые граждане, кстати, тоже бывают разные. Можно очень просто сколотить миллионы простых граждан, которые будут говорить: «Хотим новостройку в центре, потому что нам здесь нужны удобные квартиры». Простые граждане тоже должны понимать, что жить в историческом городе – это большая честь. Кроме того, что это очень большая радость. И что жизнь в центре может быть очень удобной, но для этого нужно соблюдать ограничения. Хотя если человек – петербуржец, в нем в принципе с детства заложены некие ограничения на поведение в мире. К примеру, он не должен никому хамить.
Точно так же: протестовать против разрушения города надо конструктивно. Не просто: «Не хотим того-то, потому что не хотим». А точно знать, почему не хотим. И уже это будет взвешиваться на весах. Будет ли это: «Не хочу, потому что плохо мне» или «Не хотим, потому что это вредит городу». В таких вещах не мешало бы разбираться. И тогда это подействует.
Премия «Небесная линия» – не просто премия, это некий жест, попытка поощрять тех, кто готов что-то делать и поступаться своими интересами. Среди ее лауреатов – Заренков, и меня спрашивали: «А если Миллер прекратит свою стройку, ему тоже дадут?» Я говорю: «Конечно». Если Миллер прекращает стройку, он получит премию «Небесная линия». Нужно стимулировать нечто конструктивное, а не просто: «Все нельзя». Так ничего не получится. Надо знать точно, что нельзя, и это упирается в деятельность всех органов охраны. Важно очень точно определить предмет охраны, ограничения. Если все ограничения будут прописаны (а они у нас почти нигде не прописаны), то можно и в частные руки здания отдавать, только если мы будем уверены, что человек там ничего не испортит и будет пускать внутрь проверяющих. Все эти мелочи надо прописывать.
Мы пытаемся защищать наш город, говоря, что его центр – памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО. Но что это означает конкретно? Мы уже давно говорили, предлагая услуги Клуба петербуржцев, что нужно брать по кусочкам и прописывать точно: вот Дворцовая площадь – что на ней охраняется, каков характер ее как памятника. И далее 25 пунктов: нельзя это, нельзя то – по таким-то причинам. Так постепенно можно описать весь центр. В охране города нужно быть очень конкретными. Сейчас у нас есть возможность благодаря смене мэра в Москве использовать ситуацию и давить на власть. Но эту возможность нужно очень правильно использовать, чтобы она не выродилась в какой-то просто политический протест, который ни к чему хорошему не приведет. Нужно четко решить, что делать. Я считаю, что как раз небесная линия и высотный регламент – тот ключ, который позволяет достаточно просто добиться желаемого. Если хотя бы они будут соблюдаться на 100%, мы постепенно отстоим и все остальное.
Беседовала Алина Циопа. Фото Андрея Чепакина
