Спецпроект

«Мы живем в эпоху меркантилизма»

02 февраля

 

Известный экономист Никита Кричевский рассказал «НВ», чем российские реформы отличались от китайских, как олигархи обогатились в кризис и с чего нужно начинать модернизацию

Никита Кричевский относится к той редкой в нашей стране породе людей, кого на Западе принято называть «публичными интеллектуалами». Признанный эксперт в области государственного управления экономикой, финансами и социального обеспечения, он регулярно выступает в СМИ с прогнозами и аналитическими обзорами, которые благодаря легкости изложения понятны не только узкому кругу специалистов. Никита Кричевский известен как один из идеологов модернизации и как непримиримый противник сложившейся в стране «олигархической модели» капитализма. В 2009 году эффект разорвавшейся бомбы произвел написанный им доклад «Постпикалевская Россия», в котором раскрываются схемы обогащения крупных олигархов в острую фазу кризиса. Сегодня Никита Кричевский размышляет на страницах «НВ» о России, которую мы построили за 20 лет перестройки и реформ.

Мне проще говорить о том, что мы разрушили за эти двадцать лет, поскольку с начала перестройки мы практически ничего не строили. Во всяком случае, я не вижу вокруг положительных примеров зданий, за которые было бы не стыдно. То, что у нас получилось в результате реформ, можно назвать словом «меркантилизм». Так в экономической науке XVI–XVII веков называлось течение, описывавшее ситуацию, когда власть купцов подминала под себя власть политическую.

Продлится ли у нас долго эпоха меркантилизма – предсказать сложно. Фокус в том, что власть временщиков может сохраняться сколько угодно долго. А у нас же пока даже нет прочной основы для движения вперед. Единственное, что сложилось в последние десятилетия, – это система отношений, при которой определенная часть элиты бесконтрольно паразитирует на теле общества.

...Почему страна пошла по такому пути? Наверное, все дело в том, что развитие экономики у нас опережало развитие институтов. Нет, я не имею в виду высшие учебные заведения или научно-исследовательские центры вроде Курчатовского института – речь идет о своде формальных и неформальных правил цивилизованного поведения в обществе. Они у нас за последние двадцать лет так и не сложились. А ведь в странах, прошедших через успешную модернизацию, власти сначала выстраивали институты и только потом предпринимали какие-то экономические действия. Мы же первым делом что-то делали в экономике, после чего пытались лихорадочно подогнать результаты под некую систему. Но к успеху такая линия поведения еще никого не приводила.

«Приватизация носила характер импровизации»

Давайте вспомним, с чего началась приватизация в Китае (кстати сказать, она там идет уже 32 года и все еще далека от завершения). Автор китайского «экономического чуда» Дэн Сяопин в 1979 году стал постепенно вводить определенные послабления.

Сначала он позволил предприятиям в провинции Сычуань продавать излишки на свободном рынке и покупать на нем продукцию для производства этих самых излишков. Как только этот эксперимент, продолжавшийся с 1982 по 1986 год, доказал свою успешность, подобную модель стали тиражировать уже в масштабах всего Китая. И так, шаг за шагом, государственная собственность постепенно переходила в КНР в частные руки. У нас же приватизация с самого начала носила непродуманный, хаотический и импровизационный характер. «Давайте раздадим все фабрики и заводы, и все сразу станут у нас капиталистами!» – был ее лозунг. Еще нет никаких институтов, никаких устоев, никаких цивилизованных правил игры, а играть уже начинали по-крупному.

В Китае переход к капиталистической экономике находился под контролем государства. Практически каждому предприятию в каждой провинции давался план действий – нужно было подготовиться к ситуации, когда произойдет массовое высвобождение работников. Людей ведь нужно чем-то занять, чтобы не допустить безработицы и мощного социального взрыва! Или возьмем реформу ценообразования. Как происходило в КНР? Какую-то цену делали более или менее приближенной к рынку, и как только остальные «командные» цены подтягивались к этому уровню, контроль над ценами полностью упразднялся. Китайцы дошли до такого ноу-хау путем проб и ошибок. Хотя были в их истории и менее удачные эксперименты – в конце 1980-х они взяли и разом отпустили все цены. И что в итоге? Народ побежал скупать продовольствие, продукты питания и ширпотреб. Застопорилось банковское кредитование, поползла инфляция и наступил полный коллапс. Тогда руководство КНР признало эксперимент неудачным и «закрыло проект». Это случилось в 1988 году – за четыре года до того, как Егор Гайдар решил одним махом отпустить все цены, но только в масштабах целой страны, а не какой-то отдельной области.

По сути, к началу 1990-х годов наши младореформаторы – мальчики в розовых штанишках, как их называл Руцкой, – имели перед глазами удачный и неудачный опыт КНР. Но были ли сделаны из него хоть какие-то выводы? Абсолютно никаких!

Впрочем, кое-что во время перестройки в нашей стране делалось правильно, особенно правительством Рыжкова – Павлова. Закон об аренде, закон о кооперации – все это было верными шагами по китайскому пути. Много правильного пыталась сделать и комиссия академика Леонида Абалкина, но в нее, увы, входили лишь представители советской формации. Людей, выросших на почве кооперации, свободной торговли и нарождающегося рынка, в нее не пригласили, что и предопределило ее неудачу. В итоге события пошли по худшему сценарию – к концу 1991 года у нас мы имели пустые полки, а с первых чисел 1992-го они каким-то чудом мигом наполнились товарами, которые, правда, продавали по заоблачным ценам. Как это произошло – у меня до сих пор вызывает недоумение.

Тем не менее я не думаю, что в нашей стране имел место какой-то заговор – уж слишком спонтанно и хаотично развивались события. Хотя, конечно, в результате происходивших тогда процессов выиграли отдельные группы населения. Например, криминал, у которого на руках были солидные деньги. В выигрыше остались и американцы, преследовавшие свои геополитические и экономические интересы. Хотя я не думаю, что Штатам была нужна разваленная, погруженная в хаос и лишенная хозяйственных связей страна. Они больше смотрели на то, как на огромной территории работают их концепции – можно ли перейти к капитализму в относительно короткие сроки на основе «Вашингтонского консенсуса» (тип макроэкономической политики, которую ряд экономистов рекомендуют к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис. – Прим. ред.).


«Олигархи использовали кризис для обогащения»

Продуктом бурной постсоветской трансформации стало рождение олигархической системы, прочно держащей страну в тисках своих корыстных интересов. Впрочем, чего можно было ждать в стране, где никто не позаботился о создании институтов для регулирования приватизации? Детям элементарно не объяснили, как плавать, но неожиданно выкинули в реку с мощным течением. Мол, кто сильный и умный, тот выплывет, а кто слабый и беспомощный, пусть пеняет на себя.

Мои главные претензии к олигархам – такие же, как у большинства населения России. Эти ребята несут полную ответственность за развал страны, ее экономики, среднего класса, армии, промышленности и науки. Именно они повинны в той ситуации, в которой мы все оказались. Те жалкие копейки, которые они бросают нам сегодня, – не более чем унизительные подачки. Так что любить этих ребят не за что – у них руки по локоть в крови!

Я не считаю исключением из правила и Михаила Ходорковского, которого у нас называют «узником совести». По моему мнению, природу его конфликта с властью неплохо объяснила мать бывшего начальника «ЮКОСа». Она как-то рассказывала, что в детстве Миша очень любил плавать на длинные дистанции и нередко переплывал большие реки. Однако во взрослой ситуации большого бизнеса Михаил Борисович не понял, что в фарватер крупных рек иногда заплывают суда, которые могут тебе переломать хребет. Но именно это с ним и произошло – он попал под корабль под названием «государство». Просто его коллеги по цеху оказались осторожнее – кто-то вовремя оказался на корабле, кто-то под кораблем, а кто-то и позади корабля. Ему же казалось, что судно может задеть кого угодно, но только не такого исключительного человека, как Михаил Ходорковский…

Вообще, олигархическая система прошла в России длительную эволюцию и в 2000-е годы окончательно слилась с государственной властью. Сегодня власть используется отдельными личностями для получения каких-то выгод и преференций – прайс-листы на занятие тех или иных должностей в чиновничьем аппарате красноречиво иллюстрируют этот факт. Могущество олигархата не смогла поколебать и острая фаза экономического кризиса – они смогли даже не просто удержаться на плаву, а использовать трудности для дополнительного обогащения. Собственно, об этом и идет речь в докладе «Постпикалевская Россия». Поначалу я не собирался писать каких-то фундаментальных трудов. Но когда увидел, как ведут себя российские олигархи во время кризисных бедствий, у меня волосы встали дыбом! И так, шаг за шагом из небольшой аналитической записки родился целый доклад, который – скажу без ложной скромности – имел в стране эффект разорвавшейся бомбы.

Но как вели себя олигархи в 2008–2009 годах? Под предлогом «кризисного форс-мажора» выпрашивали у государства гигантские суммы, правительство предоставляло им астрономическую финансовую помощь, после чего «капитаны индустрии» выводили деньги в офшоры. Провернуть такую аферу помогала следующая схема. Скажем, завод «А» принадлежит комбинату «Б». Тот, в свою очередь, входит в холдинг «В», который принадлежит финансово-промышленной группе «Г», главный акционер которой – иностранный офшор «Рога и копыта лимитед». Кто стоит за этим нагромождением, не всегда понятно. Хотя, конечно, любому неспециалисту известно, что «Базовый элемент» – это империя Олега Дерипаски, а «Альфа-групп» контролируют Михаил Фридман и партнеры.

Как все это выглядело на практике? Какой-нибудь «разоряющийся» олигарх со слезами на глазах приходил в высокий правительственный кабинет и, заламывая руки, плакал в жилетку крупного федерального чиновника: «Помогите, я тону! Если я не расплачусь с иностранными кредиторами, мою компанию выкупят иностранцы». Власти соглашались выделить ему финансовую помощь, ведь для н    их было важно не допустить массовых увольнений и сохранить пресловутую стабильность. Но фокус состоит в том, что российские крупные предприятия и так контролируются зарубежными офшорными компаниями, которые нередко принадлежат самим просителям-олигархам. То есть за счет шантажа государства наши «эффективные собственники» погашали долги перед самими собой или – говоря проще – банально обогащались. И пока тысячи людей теряли работу, миллиарды рублей из российского бюджета улетали в офшорную черную дыру.

Но если шантаж на начальном этапе не срабатывал, олигархи включали «план Б», провоцируя социальные протесты на собственных предприятиях. Как известно, рабочие в Пикалево перекрыли федеральную трассу, а на Алтайском тракторном заводе люди не выпускали готовую технику за ворота предприятия. Им говорили: «Мы сейчас продадим машины и выплатим вам зарплату», на что рабочие отвечали: «Нет, мы вам не верим!» Ситуация складывалась опасная, что заставляло государство идти на любые шаги – лишь бы не допустить взрыва. Все социальные проблемы они стремились залить деньгами или разрулить с помощью административного ресурса, что позволяло крупным предпринимателям получать сверхприбыли.


«Нужно учиться внедрять изобретения в экономику»

Ни для кого не секрет, что модернизация для сегодняшней России – это вопрос жизни и смерти. Перед страной стоит суровый выбор: или мы сможем перевести нашу экономику с сырьевых на инновационные рельсы, или нас ждет в лучшем случае загнивание, а в худшем – дальнейший распад.

Вообще, история России знала два вида модернизации – имперскую и либеральную. Первая нацелена на консервацию сложившейся системы и на сохранение власти и привилегий в руках правящей верхушки. А вторая направлена на улучшение уровня и качества жизни большинства населения страны. В полной мере либеральный тип модернизации России удалось осуществить только «царю-освободителю» Александру II в середине XIX века. Третьего нашей стране было не дано – мы не знали ни догоняющей, ни инновационной модернизации.

Если мы возьмем научно-технический скачок 1950-х годов, когда мы изобрели атомную бомбу и покорили космос, то все эти достижения мало улучшили нашу жизнь. Они были продиктованы стремлением советской партийной номенклатуры закрепить социалистический строй и свое привилегированное положение. Не столько желание «двинуть науку вперед» руководило тогда нами, сколько необходимость сохранения стратегического паритета с США. Конечно, покорение космоса дало колоссальный положительный эффект для фундаментальной науки, но ответьте себе честно на вопрос: «Улучшил ли жизнь простых советских людей запуск искусственного спутника Земли?» Сомневаюсь! А вот американская Силиконовая долина принесла вполне осязаемые плоды, и это даже не рабочие места, а инновации, высокие технологии, передовые идеи в различных областях человеческой деятельности.

Надо четко понимать, что между новациями и инновациями есть фундаментальная разница. Новации – это рацпредложения, изобретения, новые подходы, которые в массовом порядке защищались патентами в СССР и так и остались невостребованными в реальной экономике. А инновации – это изобретения, новшества, то есть новации, внедренные в реальное производство и приносящие коммерческую выгоду. Инновации бывают как товарные и технологические, так и управленческие и даже социальные. Но вот с внедрением уникальных изобретений в экономику в нашей стране всегда были большие проблемы, хотя определенные шаги в правильном направлении все же иногда делались. К примеру, в 1980-х годах у нас существовал проект самолета, работавшего на ядерном двигателе. Мы собирались использовать ядерную энергию не только для создания оружия массового поражения, но и для пассажирских перевозок. Этот уникальный проект, которому вполне светил коммерческий успех, мы не довели до конца только по одной причине – распад СССР.

Задача российской модернизации на современном этапе – научиться в кратчайшие сроки проходить путь от новаций к инновациям. Несмотря на деградацию науки и образования, в России все еще остаются талантливые ученые и изобретатели. Не все из них перебрались за границу – некоторые работают в наших НИИ из патриотических соображений. По ряду направлений мы до сих пор идем впереди планеты всей, а некоторые наши разработки не могут получить те же американцы. И все это, кстати, ставит крест на разговорах, будто нам нужна догоняющая модернизация. Объясните мне, кого и по каким рельсам нам нужно догонять?

Но вот чему нам действительно нужно учиться у Запада (а теперь еще и у Востока), так это способности успешно использовать изобретения в экономике. И здесь нам предстоит колоссальная работа, поскольку современная российская экономика ввиду отсутствия необходимых институтов и своей сырьевой ориентации попросту отторгает технологические ноу-хау. По сути, модернизация должна идти в России по двум направлениям. Во-первых, это наведение институционального порядка, создание благоприятной среды для развития экономики и восстановление промышленности. А второе направление – это модернизация муниципалитетов России. В конце концов без инициативы на местах, без «социального драйва» любое самое светлое начинание рано или поздно потонет в бюрократическом болоте.

 

Записал Михаил Тюркин. Фото Svobodanews.ru
Курс ЦБ
Курс Доллара США
92.37
0.103 (0.11%)
Курс Евро
99.53
0.176 (-0.18%)
Погода
Сегодня,
29 мартa
пятница
+10
Умеренный дождь
30 мартa
суббота
+8
Умеренный дождь
31 мартa
воскресенье
+8
Облачно