«Мы заплатили чудовищную цену за демократию»
Известный политолог и телеведущий Алексей Пушков размышляет, почему благие намерения Михаила Горбачева обернулись провалом и почему реабилитация Бориса Ельцина не имеет перспектив
Аналитическая программа «Постскриптум» на канале ТВЦ – редкий пример того, как серьезными политическими сюжетами можно заинтересовать многомиллионную аудиторию. В этом – несомненная заслуга ее автора и ведущего, авторитетного политолога-международника Алексея Пушкова. В конце 1980-х он писал аналитические записки и речи для Михаила Горбачева, членов Политбюро ЦК КПСС Александра Яковлева и Вадима Медведева. В середине 1990-х занимал пост заместителя генерального директора ОРТ и был свидетелем информационных войн между олигархами. Открыв программу «Постскриптум» в 1998 году, Пушков снискал себе славу убежденного патриота, противника современной олигархической модели и сторонника самостоятельной внешней политики РФ. Сегодня Алексей ПУШКОВ размышляет на страницах «НВ» о России, которую мы построили за 20 лет перестройки и реформ.
В конце 1980-х меня пригласили в ЦК, в группу спичрайтеров и аналитиков, работавших на высшее руководство и прежде всего на Михаила Горбачева. Мы писали речи по международным вопросам. Иногда нас вызывал сам будущий автор готовившегося выступления и подробно рассказывал, как он представляет себе текст. Если же он куда-то срочно уезжал или был слишком занят, нам спускали задание сверху: «Напишите что-нибудь свеженькое, что еще не звучало. Все, дальше сами думайте!» Нередко нас отправляли на загородные дачи и запирали там, пока мы не напишем речь. Самое долгое «заключение», как я помню, длилось три недели. Мы жили на полном обеспечении. Причем кормили нас даже слишком хорошо, хотя икра и севрюга не сильно располагали к творчеству. А если у кого-то в заначке была бутылка коньяка, то творить вообще не хотелось.
В мою работу также входило написание аналитических записок по внешнеполитическим проблемам для Политбюро. Поэтому я регулярно ездил на важные международные мероприятия. Хорошо помню такой эпизод – в 1989 году мы приехали на совещание руководителей компартий в Берлин. Перестройка к тому времени дала свои результаты, демократизировав жизнь в России и в Восточной Европе. Соцлагерь трещал по швам. Только немцы и чехи сохраняли нам верность – лидеры других компартий уже больше смотрели на Запад. Я подготовил телеграмму для Политбюро, в которой отразил все тревожные для нас моменты, что прозвучали на совещании. Мой текст прочитал Вадим Медведев, поднял брови и сказал: «Все верно, но придется переписать». «Как, Вадим Андреевич, разве это не правда?» – недоумевал я. «Напротив, тут все правильно, – ответил он. – Но не надо расстраивать товарищей в Политбюро». Если это была шутка, то не самая удачная. Ведь именно из-за такого «нежелания расстраивать товарищей», то есть смотреть правде в глаза, мы в итоге и потеряли страну.
Качество управления в последние годы советской власти, за исключением отдельных фигур, было удручающе низким. Горбачев весь поглощен зарубежными поездками, борьбой с демократами и съездами народных депутатов. В его отсутствие заседания Политбюро вел заместитель генерального секретаря ЦК КПСС Владимир Ивашко – этакий веселый балагур, который, как говорили, сделал себе карьеру, хорошо произнося тосты и умело рассказывая на охоте анекдоты высшему руководству. Этот человек отлично шутил, наверняка великолепно пил водку, но уровень заседаний обескураживал даже меня, сравнительно молодого человека. Какие-то темы обсуждались, а потом их просто бросали без выводов, и это никого не волновало. У тогдашней поросли руководителей элементарно отсутствовали опыт и квалификация их предшественников, которые в 1960–1970-е годы заставляли Запад, да и весь мир, серьезно относиться к Советскому Союзу. Да, партийные боссы предыдущего поколения тоже допускали ошибки, но одно дело – ошибки, а другое – очевидная неспособность к руководству.
С весны 1990 года у меня возникло стойкое ощущение близящегося краха системы – я его чувствовал даже физически. И это ощущение было крайне болезненным, хотя я никогда не считал себя приверженцем советского строя. В те годы я отличался вполне либеральными убеждениями – много писал для «Известий» и «Литературной газеты», других изданий, отстаивавших идеалы демократии и гласности.
«Ты меня с Борькой через запятую не ставь!»
На мой взгляд, политическая биография Горбачева – это драма человека, который искренне стремился изменить страну, но у него ничего не получилось. Вспомните, как начиналась перестройка. Михаил Сергеевич провозгласил курс, который понравился почти всем. Молодой генеральный секретарь, легко говорящий и не боящийся идти в народ, он выигрывал на фоне кремлевских старцев, которые изрядно всем надоели. Была здесь и опасность: игра на публику. В студенческие годы Горбачев был актером в университетском театре, и, видимо, нереализованные актерские амбиции сказывались на его политическом поведении – он явно любовался собой и купался в лучах народного обожания. Горрбачев в общем-то неплохой человек, но как организатор реформ он никуда не годился. Он открыл шлюзы, и образовавшийся бурный поток его попросту снес.
Если сравнить Михаила Сергеевича с Дэн Сяопином, то сравнения будут явно не в его пользу. В отличие от Горби, автор «китайского чуда» начал процесс реформ, который он контролировал и который теперь контролируют его наследники. Поэтому Китай – история успеха, а Россия – история провала. Обратите внимание: даже на Западе, где чтят и премируют Горбачева, отношение к результату его трудов и к результату трудов Дэн Сяопина совершенно разное. Как недавно мне сказали в Сингапуре, Россия сегодня – «забытая сверхдержава». И это, уверяю вас, еще мягкое определение. В США нас за сверхдержаву давно не держат. Зато Китай все считают страной – лидером XXI века, которая вот-вот потеснит США и вызывает на Западе неподдельное восхищение тем, что производит столько товаров. Китай в XXI веке – это мастерская мира. Россия же не создает почти ничего, а только качает нефть с газом.
Моя серьезная претензия к Горбачеву в том, что он полностью выпустил из рук внешнюю политику. Эдуард Шеварднадзе тогда творил, что хотел. Заключал договоры, которые были нам не выгодны, зато очень выгодны США. Он действовал по принципу: «Мы с друзьями не торгуемся», хотя «друзья» с нами торговались без зазрения совести. Не исключаю, что уже тогда он взял на себя роль политического агента США, закладывая основы для своего будущего руководства Грузией.
В целом правление Михаила Сергеевича – это череда крупных ошибок и крупных поражений. Недавно в одном телеинтервью он сам в этом признался: «Как политик я проиграл». И, похоже, он сам до сих пор по этому поводу сильно переживает. Помню, как в какой-то из своих телепередач я поставил Горбачева в один ряд с Ельциным, и Горбачев потом мне с обидой сказал: «Алексей, ты меня с Борькой через запятую не ставь!» Я его хорошо понимаю: Михаилу Сергеевичу горько оттого, что он проиграл человеку, которого не ставил слишком высоко. И ладно бы он потерпел поражение на свободных и демократических выборах! Тогда можно было бы сказать: «Я довел страну до качественно нового этапа и проиграл в честной демократической борьбе». Но в случае с Михаилом Сергеевичем не произошло даже этого.
Стоит ли удивляться, что с такой сложной политической судьбой Горбачев стал с возрастом все больше и больше психологически тяготеть к Западу? Там, в Лондоне, он праздновал свой 80-летний юбилей. Вот только там, где его носят на руках, Россию хотели бы видеть слабой, подчиненной, отсталой и полностью зависимой от Запада. И в глазах граждан России это бросает тень на самого Горбачева. В целом история Горби – это поучительный пример того, как хорошие помыслы могут обернуться катастрофическими последствиями для целого государства. А потому Горбачев не должен обижаться на свою страну.
«У нас антилиберальная экономика»
По поводу того, как нам трактовать эпоху 1990-х годов, сейчас идет активная идейно-политическая борьба. Мы видим усилия, в том числе со стороны нынешней власти, политически реабилитировать Ельцина и создать культ Гайдара, представить его в качестве едва ли не спасителя Отечества. Кто-то даже носится с идеей назвать его именем проспект Ленина в Москве! Откуда такая активность – понятно: нынешняя власть берет свои истоки в эпохе 1990-х годов. Но, на мой взгляд, «легитимности» лучше избегать. По-моему, гораздо перспективнее честно признать те провалы, проблемы и преступления, которые были совершены в 1990-е годы, и решительно от них отмежеваться. Только так нынешняя власть могла бы повысить доверие к себе со стороны собственных граждан.
Ведь кем были младореформаторы? Необольшевиками. Они исходили не из той реальности, которая существовала в России, а из собственных идеологических догм, под которые они эту реальность хотели подогнать. Из надломленной, полуразрушенной, теряющей свой промышленный потенциал страны они хотели создать либеральную экономику. И что же? Они ее так и не создали! То, что получилось, можно назвать разве что олигархическим, бандитским капитализмом по худшим латиноамериканским образцам. У нас совершенно антилиберальная экономика, при которой все позиции принадлежат крупным монополиям, душащим любую конкуренцию со стороны малого и среднего бизнеса. Получается, что те святые идеалы, которые провозглашали Гайдар и Чубайс, оказались ими же самими и поруганы! И мало того что у них получился продукт прямо противоположный «либеральной экономике» – их правление к тому же закончилось в 1998 году полным дефолтом.
О «профессионализме» и «экономической мудрости» реформаторов красноречиво свидетельствует такой эпизод. В ночь с 14 на 15 августа 1998 года Чубайс, Немцов, Кириенко и Дубинин срочно отправились в «Метрополь» к Джону Одлинг-Сми, представителю МВФ в России, и спросили: «Как нам быть? У нас все рушится». К тому времени они правили страной уже восемь лет — неужели за этот срок нельзя было разобраться, как вести собственное хозяйство? Оказалось, без совета международного чиновника средней руки никак не обойтись. «Гуру» и посоветовал: «Надо в первую очередь спасать иностранный капитал». В итоге иностранный бизнес во время дефолта 1998 года практически не пострадал, в то время как российская экономика понесла серьезный урон. Разве так ведут себя подлинные профессионалы?
Ныне покойный депутат от КПРФ Виктор Илюхин в свое время обвинил Гайдара в том, что тот где-то заявил: «Если погибнет 30 миллионов пенсионеров, это освободит нас от социального балласта». Гайдар подал в суд на Илюхина за клевету, но Илюхин его выиграл! Суд доказал, что Егор Тимурович конкретно эту фразу не говорил, но совокупность его высказываний означала, что он эту идею проводил – и неоднократно! А ведь фактически он провозглашал теорию социального геноцида.
Увы, но та модель капитализма, которая сложилась в 1990-е годы, практически без изменений дожила до сегодняшнего дня. В кризисный 2009 год у нас в два раза возросло число миллиардеров – было 34, стало 68! Но, как оказалось, это еще не предел – в 2010 году количество миллиардеров уже доросло до 101 человека. Объясните мне механизмы экономики, которые позволяют создавать такие гигантские состояния при низком уровне жизни, общей экономической неразвитости и деградации производящих секторов! А ведь эти механизмы были созданы именно трудами реформаторов в 1990-е годы, и шлейф их деятельности тянется до сих пор.
«Запад откровенно смеялся над Ельциным»
На мой взгляд, полное фиаско ожидают и попытки выставить Бориса Ельцина великим государственным деятелем, действовавшим в трудные времена. Наш народ отлично понимает, что мы заплатили чудовищную цену за свободу и демократию. Ведь демократия и свобода, которые у нас до сих пор весьма ограничены, не могут быть оплачены самоуничтожением нации. Вот либералы про Сталина говорят: «Он выиграл Великую
Отечественную войну, но страна за это заплатила огромную цену». А Ельцин вообще ничего не выиграл – он лишь худо-бедно сохранил те базовые институты, которые возникли без его участия. Ведь уже при Горбачеве существовали парламент (Верховный Совет фактически был его прообразом), свобода слова и свобода передвижения.
Согласно недавней переписи только за последние восемь лет мы потеряли 2,2 миллиона человек. Причем эта цифра выглядит сильно заниженной, а качество переписи оставляет желать лучшего. А при Ельцине население убывало со скоростью 1 миллион в год. В 1995–1996 годах продолжительность жизни мужчин в России достигла 56 лет – это, извините, уровень Гаити! Мой друг, американский журналист Пол Хлебников, убитый в Москве в 2004 году, написал о ельцинской эпохе шокирующую книгу «История разграбления России». Пол пришел к выводу, что социально-экономические последствия правления Ельцина оказались для России даже более катастрофичными, чем итоги Второй мировой войны. И это, подчеркиваю, написал американец, хотя и русского происхождения!
Когда говорят, что Ельцин заложил основы правового государства, остается лишь в недоумении развести руками. Какое это правовое государство, если оно действовало неправовыми методами? Сам факт существования ельцинской «семьи» чего стоит! В правовом государстве не могут править люди, которые никем не избраны и никем не уполномочены на управление страной. Но в России 1990-х годов это, увы, было нормой. Ни для кого не секрет, что после 1996 года вся полнота власти в стране находилась в руках семьи. Большую часть времени Борис Николаевич проводил в Кремлевской больнице, а его пресс-секретарь, за неимением лучших новостей, сообщал нам с телеэкранов, что «президент работал с документами» и что «у президента крепкое рукопожатие». Это было единственное подтверждение тому, что Ельцин все еще присутствует в нашей политической жизни.
Ту политическую систему, которая в 1990-е годы сложилась в России, американская пресса называла демократией. А теперь посмотрите, что недавно произошло в Тунисе и Египте! Там тоже правили семейные кланы, но когда их свергли, американские журналисты с ликованием писали о «народных революциях, покончивших с деспотией». Вот они – западные двойные стандарты в действии! В России правит семья – и Запад это называет демократией. В Тунисе и Египте тоже правит семья – и Запад клеймит это диктатурой. Думаю, что причины такой слепоты в одном случае и прозорливости в другом очевидны – США закрывали глаза на преступления Ельцина, потому что тот шел им на уступки по всем вопросам, превращая Россию в младшего партнера Америки. Нашему руководству в 1990-е годы казалось, что благодаря нашим заискиваниям в Вашингтоне нас будут считать хорошими парнями. Но в реальности они считали нас весьма недалекими людьми, которые не умеют отстаивать собственные интересы. Помните известные кадры, на которых Ельцин стоит и что-то из себя изображает, а рядом, чуть ли не сгибаясь пополам, хохочет Клинтон? Ельцин считал, что это признак одобрения, но на самом деле это было признаком презрения.
«Речь Путина консолидировала нацию»
После прихода к власти Владимира Путина ситуация в России стала исправляться. Его главная заслуга в том, что он вернул стране управляемость, от которой к 2000 году практически ничего не осталось. Мне кажется, роль Путина в восстановлении контроля над Чечней по достоинству не оценена до сих пор. Можно сколько угодно критиковать методы решения «чеченского вопроса» – мол, Кадыров не тот человек. Но покажите, пожалуйста, «того человека»? Увы, идеального руководителя в Чечне найти очень трудно. Тем не менее Путин, остановив отпадение Чечни, смог сохранить территориальную целостность России.
Второе важное достижение Путина – он ограничил влияние олигархата на политическую жизнь страны. Говорят, что в деле Ходорковского власть зашла слишком далеко и обошлась с экс-главой «ЮКОСа» излишне жестко. Но, извините, олигархат зашел еще дальше в сращивании с государственным аппаратом и в использовании денег для приватизации государства. И неслучайно именно Ходорковский оказался в роли главной жертвы: он особенно сильно верил в то, что деньги нужно конвертировать во власть.
В-третьих, Путин обозначил приоритеты во внешней политике, оказавшиеся более приемлемыми для страны, чем тот бесхребетный курс следования в фарватере США, который проводил Ельцин. Это позволило нации хоть немного психологически восстановиться. На Западе принято критиковать Мюнхенскую речь Путина 2007 года, но я считаю ее самым правильным выступлением за все время его президентства. Правота его слов сейчас подтверждается: война в Ливии – это новое проявление западного «крестового похода». Тут есть еще один важный момент, который у нас плохо понимают. Когда НАТО выходит за пределы зоны своей ответственности (а это уже вторая такая война после афганской кампании), это означает, что следующими можем стать мы. Я не думаю, что на нас полетят бомбы, но мы вполне можем стать объектом шантажа и принуждения к проведению политики, которая нужна НАТО.
Впрочем, примерно к 2006 году стало очевидно, что Путин, исправив некоторые вопиющие пороки ельцинского правления, так и не предложил России программы развития. В итоге без ответа остались важнейшие вопросы, волнующие миллионы граждан страны. Почему нефтяные и газовые деньги не идут на развитие страны? Почему мы не видим новых предприятий? Почему роль машиностроения, приборостроения, высоких технологий в экспорте страны не растет, а падает? И почему у нас процветают только миллионеры и миллиардеры?
Что же помешало задать стране новый вектор развития? У меня нет ясного ответа. Я только вижу, что если в стране в кризисные годы на треть увеличивается число миллиардеров, а ВВП падает за этот год на 9 процентов, то в нашей экономике и государстве что-то не так. Это означает, что срастание крупного бизнеса с властью стало нормой. Спору нет, крупный бизнес неизбежно связан с политикой в любой стране мира, будь то США, Франция или Германия. Но есть связи общественно полезные, а есть социально вредные. И я подозреваю, что наш бизнес развивается такими бешеными темпами именно за счет российского общества.
Подготовил Михаил Тюркин
