«Нас ждут первые строчки мировых рейтингов»
Ректор СПбГУ Николай Кропачев – о реформах и успехах старейшего университета страны
В Петербурге функционируют десятки университетов, но для интеллигенции северной столицы по-прежнему существует только один – тот, который принято называть одним словом: Университет. Любому понятно, что речь идёт о Санкт-Петербургском государственном университете, ранее – ЛГУ, а ещё раньше именовавшемся Императорским Санкт-Петербургском университетом, которому по официальной историографии (несмотря на несогласие с ней ряда выходцев из Московского университета – это давний спор об истории двух ведущих вузов) в феврале сего года исполнилось 290 лет.
В связи с этой солидной датой состоялась беседа журналиста «НВ» с ректором СПбГУ Николаем КРОПАЧЕВЫМ, правда, разговор шёл не об истории, а о сегодняшнем и завтрашнем дне университета.
– Николай Михайлович, когда мы с вами встречались несколько лет назад, было перестроечное какое-то настроение, казалось, что Университет вот-вот, закончив только разбираться со старыми проблемами, совершит прыжок на качественно иной уровень, вернётся в мировую элиту вузов.
– Я бы сказал, что мы каждый год совершаем такой прыжок. За последние пять лет Университет кардинально изменился, он теперь не только образовательный, но и крупнейший научный центр, а это, в свою очередь, работает на качество образования. Я всегда говорил, что нужно возвращать в вузы настоящую большую науку. Без этого у нас нет шансов войти в мировую образовательную элиту.
– А почему же в советское время наше вузовское образование и наука считались одними их лучших в мире? Учившиеся у нас зарубежные студенты до сих пор входят в деловую и политическую элиту своих стран.
– По меркам середины прошлого века у нас было действительно прекрасное образование. Но в 1970–1980-е годы страна «проспала» начало эпохи информационных технологий, переход к постиндустриальной «экономике знаний», в том числе и из-за отсутствия связей между образованием и наукой. Совместная работа студентов, которые по природе своей генерируют новые, смелые идеи, и опытных учёных, которые могут эти идеи реально оценить, даёт прекрасные результаты, что доказано опытом таких зарубежных вузов, как Массачусетский технологический институт, Гарвард, Калифорнийский технологический институт, а теперь и нашим собственным опытом.
В СПбГУ сейчас тоже ведут исследования и преподают десятки учёных мирового уровня, которые приняли приглашение работать у нас: лауреат Нобелевской премии по экономике Кристофер Писсаридес, лауреат «нобелевки для математиков» – Филдсовской премии – Станислав Смирнов, один из лучших в мире специалистов по геномной биоинформатике профессор Стивен О’Брайен, специалист по нанокомпозитным материалам профессор Детлеф Бахнеманн, один из лучших климатологов и океанологов, признанный авторитет по проблемам Арктики профессор Йорн Тиде, мировая величина в современной механике Руслан Валиев. Я мог бы назвать ещё много известных учёных, но перечислить всех, увы, не в силах: у нас работают специалисты из двадцати стран мира по всем основным научным направлениям – от психологии до нанотехнологий. Кому интересно – вся информация на сайте Университета.
По условиям, которые мы ставим перед приглашёнными учёными, не менее 50 процентов сотрудников в их исследовательских группах должны быть молодыми учёными. Чтобы молодые люди получали знания не только на лекциях и в библиотеках, но и непосредственно участвуя в научной работе. Для молодёжи очень важно непосредственное общение с мэтрами науки. При всём нашем уважении к книгам и любви к интернету, живое общение – по-прежнему главный инструмент формирования личности. Поэтому на привлечении к работе светил науки, лидеров в своих областях, Университет не экономит.
– А на чём тогда экономит? Ведь бюджет СПбГУ, как указано в вашем презентационном буклете, хотя и составляет в пересчёте на валюту впечатляющую сумму в 430 миллионов долларов, но в 8 раз уступает бюджету Гарварда и в 7 раз – Массачусетского технологического института. К примеру, на зарплатах обычных университетских преподавателей гонорары «звёзд» не сказываются?
– Разговоры о том, что наши преподаватели считают каждый рубль до очередной зарплаты, являются существенным преувеличением. Действительно, пять лет назад, когда я был избран на пост ректора, научно-педагогические работники получали скромно – примерно по 18 тысяч рублей в месяц. Сейчас их средняя зарплата в СПбГУ – 63 тысячи. Правда, в отличие от прежних времён, эти деньги не даются автоматически – за должность, звание и проведённые лекции, – а складываются из различных надбавок: за совмещение преподавательской и научной деятельности, наличие публикаций в научных журналах, цитируемость этих материалов (по индексам Web-of-Science и Scopus), ведение занятий на английском, работу над монографиями, проведение прикладных исследований и другие заслуги. «Потолки» в оплате и принцип уравниловки мы отменили – в научной сфере, как вы понимаете, равенства быть не может. В итоге в Университете сейчас работают более 300 человек, средняя зарплата которых в прошлом году была выше, чем средняя зарплата у ректора (то есть больше 142 тысяч рублей в месяц). Да и сотрудники с доходом в 300 тысяч для СПбГУ уже не редкость. Эти зарплаты выше, чем во многих зарубежных вузах, но люди, которые их получают в нашем Университете, оправдывают вложенные в них средства реальными результатами и действительно приносят пользу и прибыль вузу.
Я так откровенно говорю о наших доходах, поскольку это открытая информация. Сведения о средних заработных платах сотрудников публикуются на сайте Университета, как и сведения о заработной плате ректора. А начиная с прошлого года декларация о моём доходе за 2013 год в соответствии с постановлением правительства ежегодно до конца апреля направляется в департамент государственной службы и кадров правительства РФ. Я это делал в прошлом году (доход в СПбГУ за 2012 год – 1698 тысяч рублей и доход за выполнение обязанностей члена наблюдательного совета Банка ВТБ – 5520 тысяч рублей) и то же самое сделаю в этом. Ведь по закону эта информация должна быть открытой. В своё время на одном из заседаний Ассоциации ведущих вузов России я высказал это предложение и рад, что оно было воспринято. То, что правительство России должно теперь публиковать сведения о доходах всех руководителей федеральных государственных учреждений, способствует самому важному – соблюдению принципа гласности.
Что же касается экономии или, напротив, изобилия денег в Университете, то применительно к науке и образованию это неточные, оценочные термины. Речь должна идти о рациональном и эффективном использовании средств, чтобы каждый вложенный рубль давал отдачу в несколько рублей. Такая система сейчас создаётся в масштабах страны. Правительство существенно увеличило финансирование высших учебных заведений и вузовской науки. Например, мы получаем от него около 10 миллиардов рублей в год. Но государство не просто увеличивает вложения в отрасль, а выделяет их на конкурсной основе, под лучшие проекты и программы. Точно такой же принцип мы применяем и в Университете как для значительной части бюджетных денег, так и для средств, которые зарабатываем сами (около трёх миллиардов рублей в год). Это одно из тех достижений, которым я, как ректор, могу гордиться. Потому что самым трудным для меня за минувшие пять лет было добиться финансовой прозрачности во всех университетских подразделениях.
– Но ведь от этого у Университета денег не прибавилось…
– Недаром говорят, что счастье не в деньгах, точнее, не только в них. И я могу это доказать на нескольких примерах. Наши коллеги из других российских вузов запускают собственные космические спутники ценой в несколько миллиардов или создают суперкомпьютеры за сходные суммы. У нас своих спутников нет. Поэтому мы за 130 тысяч долларов купили лицензии на использование данных международной спутниковой группировки из нескольких десятков спутников, что полностью покрывает все наши потребности в космических наблюдениях и экспериментах. Суперкомпьютер – отличная вещь, но, как вы уже догадались, вместо того, чтобы его покупать, мы обеспечили нашим учёным доступ к сети суперкомпьютеров (в том числе и машине МГУ) плюс к тому используем возможности технологии облачных вычислений. Такие же принципы применяются к организации науки и в мире: именно так учёные Санкт-Петербургского университета уже не первый год принимают участие в программе исследований на Большом адронном коллайдере.
Ещё один пример эффективного расходования средств, который в итоге приносит доход, – наши ресурсные центры. По многовековой традиции университетские факультеты имели исследовательские лаборатории, обслуживающие только своих студентов и своих учёных. При сегодняшних темпах развития науки эта схема затратна и неэффективна. Вместо мелких локальных лабораторий мы создали ресурсные центры – оснащённые лучшим на сегодняшний день оборудованием многопрофильные лаборатории, работающие по принципу библиотеки. То есть в них может обратиться с запросом на проведение работ любой наш сотрудник. И в его распоряжении будут не малооплачиваемые лаборантки, а 250 квалифицированных специалистов-инженеров, которые выполнят заявку на проведение любых исследований на суперсовременном исследовательском оборудовании. Заказов столько, что центры загружены 16 часов в сутки. Более того, мы получаем много запросов на коммерческие исследования и экспертизы.
– Если с наукой всё так замечательно, почему продолжается утечка мозгов из России?
– Я не имею полномочий, да и не могу говорить за всю Россию. По-моему, если каждый из нас будет отвечать за свой участок работы, ситуация и в стране улучшится в целом. Что касается СПбГУ, то у нас, как я уже сказал, нет утечки, а, напротив, идёт приток мозгов. Это нормальный процесс: наука во многом интернациональна, поэтому исследователи едут туда, где созданы лучшие условия для их работы. Был период, когда учёные из России ехали в США и Европу. Сейчас тех же американцев и европейцев массово переманивают страны Азии, предоставляя им более интересные условия, чем на родине. Университет тоже весьма успешно участвует в этой гонке. У нашего Университета уже имеется служебное жильё, отличная исследовательская база, великолепные информационные ресурсы (ещё 5 лет назад в этом вопросе мы отставали от Гарварда в 6 раз) наконец, в нашей стране интеллектуальная среда лучше, чем во многих других странах, потому что уровень общего образования достаточно высок. Немаловажно и то, что Университет располагается в красивейшем городе мира – Санкт-Петербурге.
– Со стороны как-то не очень заметно, что у вас такие глубокие реформы проходят.
– Это, извините, вопрос к вам. Если сейчас журналистов и массовую аудиторию интересуют в первую очередь курсы валют и жизнь эстрадных звёзд – это их выбор. Но в российских и зарубежных научных кругах, в среде студентов и даже абитуриентов за жизнью нашего Университета, поверьте, следят очень внимательно.
– Кстати, об абитуриентах – их средний уровень, по вашему мнению, растёт или падает? Есть ли у вас проблемы с теми, кто «купил» результаты ЕГЭ и занимает на студенческий скамье чужое место?
– Я не могу оценивать средний уровень абитуриентов, потому что в СПбГУ приходят поступать не средние, а лучшие. Этим мне и нравится критикуемая многими система ЕГЭ – она позволяет нам отбирать способных ребят со всей страны. У нас самая высокая среди вузов Петербурга доля иногородних студентов – больше 60 процентов. Купленные результаты ЕГЭ могут быть проблемой для других вузов, но не для нас. Потому что все продвинутые старшеклассники России знают: в СПбГУ можно поступить с липовым ЕГЭ, но невозможно учиться – отчислят по результатам первой же сессии. А кому хочется терять год? Проще сразу идти в вуз, где требования существенно ниже. Знаете, каким был в минувшем году средний балл поступивших к нам абитуриентов? 88 баллов по ЕГЭ – выше, чем в МГУ. И успеваемость наших студентов почти всегда соотносится с их баллами – отличники в школе остаются отличниками и в вузе.
Что касается среднего уровня по стране, то, по данным нашего Минобрнауки, которое ссылается на международные исследования Programme for International Student Assessment (PISA), средний уровень знаний российских абитуриентов также растёт. Например, в 2012 году по сравнению с данными за 2009 год уровень математической грамотности повысился с 468 до 482 баллов, по читательской грамотности с 459 до 475 баллов и так далее.
– СПбГУ поставил себе задачу вернуться в мировую вузовскую элиту и, если судить по международным стандартам, улучшил все формальные показатели. Тем не менее в мировых рейтингах вас по-прежнему ставят куда-то в третью-четвёртую сотню вузов. Понятно, что вам умышленно занижают баллы, конкуренция в сфере высшего образования не меньше, чем на оружейном рынке, а рейтинги составляют зарубежные фирмы, поэтому хотелось бы узнать: вы сами какое бы место отвели СПбГУ?
– С одной стороны, хочу отметить, что каждый сильный вуз уникален сам по себе. И здесь не надо сравнивать нас с МГУ или Гарвард с Кембриджем. Уверен, что по уровню знаний наших выпускников мы среди ведущих университетов мира. По уровню вузовской науки – несомненно сильны. Интерес иностранных абитуриентов к нам неуклонно растёт. По темпам улучшения этих и других рейтинговых показателей – СПбГУ в числе лидеров. С другой стороны, международные рейтинги и используемые в них критерии – важный инструмент для принятия управленческих решений. Анализируя наше положение по конкретным показателям, мы видим, над какими вопросами нам надо работать в первую очередь. Получение высоких мест в зарубежных рейтингах для нас не самоцель. Наш Университет без малого три века готовил высокопрофессиональные кадры для России и многих других стран, растил элиту. Эту важную задачу мы по-прежнему будем решать, не только опираясь на традиции классического университета, но и учитывая те изменения, которые происходят в обществе и мире. Мы уже многого добились. Уверен, впереди нас ждут первые строчки мировых рейтингов.
Беседовал Владимир Новиков. Фото ИТАР-ТАСС
