Не как все
Странные люди, фрики… Почему они такие и как им живётся в большом городе
Чудаки, выпадающие из рамок и стереотипов, есть в любом обществе. Что заставляет молодых и красивых людей прокалывать пирсингом тело или наращивать клыки? Протест, желание отгородиться от общества с его устоями, страх слиться с толпой либо идеологическая концепция могут побудить человека к «странности». Мотив у каждого свой, при этом искать философское обоснование или бунт против нормы в любом неформальном жесте ошибочно. Сегодня фрик – это не балаганный уродец и не сумасшедший, это другой, иной, не такой, как все, человек. Юные неформалы напоминают детей, для которых тело – полигон для экспериментов или игрушка. Страха разбить или сломать эту игрушку нет, так как старость с болезнями ещё очень далеко. Для взрослых людей нестандартный выбор, как правило, не инфантильная забава, а философское решение. Оторваться от толпы рано или поздно хочется каждому, другое дело – решиться отступить от нормы могут не все…
«Пришлось отлежать в психушке неделю»
Михаил Дуров, 19 лет:
– Я учился в колледже на стилиста-визажиста с углублённым медицинским образованием, Ася – в Московском университете на дизайнера, но эти знания пока не пригодились. Мы плетём дреды, афрокосички, а ещё продаём рекламу и сотрудничаем с организаторами крупных музыкальных мероприятий. Стараемся намеренно никому не навредить, в остальном творить что душе угодно, жить, радоваться и сильно не напрягаться при этом. Единственная цель сейчас – переехать в Чехию (там жильё доступнее).
Быть не таким, как все, неплохо. Как минимум сразу отсеиваются люди, судящие только по внешнему виду, хотя цели выделяться у меня нет. И у меня, и у Аси тоннели (такое украшение, напоминающее большую серьгу) в губах. Не так давно я сделал тату на лице и сейчас почти доделал на глазных яблоках (инсулиновым шприцем вводится инъекция с краской). Белки глаз сейчас – салатно-жёлтые, исключая радужку. Ещё у меня есть тоннель в носу, но со стороны его почти не видно. Боль совсем не люблю, экспериментирую с внешностью ради результата.
Родственники относятся спокойно к нашему образу жизни, ибо мы давно живём своей жизнью и от них не зависим. Знакомые воспринимают либо нейтрально, либо положительно. Ну а незнакомые и автографы брали, и фоткались, и драться лезли. Но чаще задают однообразные вопросы, удивляются и идут дальше.
Никакого сакрального значения в тату и дреды не вкладываем, просто выглядим так, как хочется. На агрессию обычно не реагирую, хотя случалось и драться. Воспринимаю тело как оболочку, с которой можно делать что вздумается. К какой-либо конфессии себя не отношу. Идеология – штука для людей, которые не очень хотят много думать сами, но из любой религии при желании и голове на плечах можно вынести неплохие штуки.
Человека с таким внешним видом, как у меня, в России не возьмут даже в «Макдоналдс». Лично у меня проблем с трудоустройством не было, так как я всегда работаю исключительно на себя, но у многих знакомых были. В Тихвинском военкомате мне пытались приписать психический диагноз без реальных на то оснований. Хотели написать «расстройство личности», чтобы как-то обосновать мою непригодность. Когда не вышло сделать меня дураком, написали, что у меня травма губы и языка. Пришлось отлежать в психушке почти неделю.
Ася Вознесенская, 23 года:
– Я не причисляю себя к какому-либо движению, но, глядя на окружающих, понимаю: кто-то может называть меня фрикушкой. Живу по принципу: тусуйся, пока молодой. Но для меня важно не просто тусоваться, а ещё и вкладывать свою энергию и время во что-то важное, то есть заниматься чем-то, например организацией вечеринок. Не скажу, что мне очень важно быть не как все, – у меня куча друзей, похожих на меня.
«Больше всего боюсь выглядеть серой»
Татьяна Приезжева, 27 лет:
– Фриком я была с начала переходного возраста: мне нравилось необычно одеваться, подбирать странные, не сочетающие на первый взгляд аксессуары, делать вызывающий макияж, дополняя его рисунками на лице.
Я выросла в Алма-Ате, недавно переехала в Петербург. В Алма-Ате люди ещё не готовы воспринимать неформалов, потому реагируют с излишним вниманием и неприятием. Здесь же люди гораздо спокойнее воспринимают людей с нестандартной внешностью, то и дело на улицах я вижу ярких фриков, и никто не показывает на них пальцем и не оборачивается. Иногда прохожие могут попросить сфотографироваться с ними.
По образованию я психолог, дизайнер и художник. В колледже были проблемы с преподавателями, а вот в университете всем было абсолютно всё равно, видимо, отношение к таким вещам целиком зависит от коллектива… Яркая, порой эпатажная внешность не мешает фрикам иметь несколько образований. Многие с лёгкостью поступают в вузы, потому что, отличаясь внешне от других, они невольно отстраняются от общества, что способствует усиленному саморазвитию личности. Мне кажется, для человека очень важно выглядеть так, как ему нравится, поэтому, если душа просит пирсинга на губах и фиолетовых волос, не нужно себя ограничивать!
Сейчас в продаже есть краски для волос и помады всех цветов радуги, много нестандартной одежды разных направлений, можно сделать любой пирсинг и качественную татуировку, а ещё десять лет назад с этим было туго, приходилось выкручиваться, искать, подбирать, перешивать, перекрашивать.
Поскольку я люблю фэнтези и фантастику, на левом плече у меня тату по книгам Стивена Кинга. У меня тату на спине, ногах, полностью забита левая рука от плеча до запястья, много пирсинга (из которого только один на лице), наращённые вампирские клыки. Клыки в жизни не мешают, я их ношу уже восемь лет.
Сегодня мне нравится стиль эльфийской лесной ведьмы – этот образ позволяет почувствовать себя героиней сказки, книги, фильма. Но я не собираюсь на нём останавливаться. Больше всего боюсь выглядеть серой.
«Ощущаю себя частью экосистемы»
Ольга Гавва, 39 лет:
– Слово «барефутер» произошло от английского barefooter, то есть «босоногий». Так называют себя люди, которые любят ходить босиком и стремятся как можно меньше времени проводить в обуви. Я начала ходить босиком с 1994 года, когда приехала в Петербург из Краснодарского края. Училась на историческом факультете СПбГУ, тогда же увлекалась культурой и искусством Индии и Индокитая. Интерес перешёл в профессию, и теперь я преподаю танцы Индии, Таиланда, Индокитая, у меня есть свой танцевальный коллектив. Я организую концерты, лекции, мастер-классы, пишу сценарии. Когда занялась изучением индийского классического балета и индокитайского придворного танца, столкнулась с фактом, что в этих культурах постоянное хождение босиком было нормой для дам высшего общества и не считалось унизительным при встрече с обутыми европейками, равными по социальному положению. Босоногость в индокитайском обществе воспринималась естественным обстоятельством.
Отказ от обуви я не считаю лично своей причудой – это тренд мировой моды. Он возник в 1960-е и стал популярен благодаря таким актрисам, как Брижит Бардо, Одри Хепбёрн. Решающим аргументом для отказа от обуви стало понимание того, какое значительное место отводят босоногому стилю жизни современные модельеры. Я часто видела в журналах босоногие модные коллекции с участием Кейт Мосс, считающейся иконой современного стиля из-за умения сочетать для своего образа дизайнерскую одежду и босые ноги. Постепенно босоногий стиль стал ещё более ценен как воплощение наиболее чистого в экологическом смысле отношения к окружающему миру. Хождение босиком в городе позволяет ощущать себя частью экосистемы, превращает мегаполис из скопища бетонных коробок в джунгли, которые необходимо очистить и максимально приблизить к естественному природному существованию. Без обуви я чувствую себя частичкой природы, тактильные ощущения ярко обостряются.
Хождение босиком в городе не столь опасно, как кажется, но требует подготовки. Нужно следить, чтобы не отдавили ноги в транспорте. Опасности от стёкол надуманы гораздо больше: от постоянного хождения босиком и при правильном уходе за ногами кожа становится более упругой, поэтому глубокие порезы о стёкла невозможны. Хотелось бы только предостеречь людей, которые регулярно босиком не ходят, но романтически склонны разуваться в дождь: мокрые незакалённые ступни гораздо легче поранить стеклом. Температурная закалка требует постепенности, зимний барефутинг – самый экстремальный вид босохождения. Закалка кожи, прочный иммунитет и омоложение организма станет наградой за отказ от обуви в холода.
В зимнее время я хожу босая по улицам не более двух часов. В метрополитене вроде бы существует формальный запрет находиться без обуви, впрочем, он не очень ревностно исполняется.
На улице мужчины чаще всего реагируют вопросом: «Где вы забыли свою обувь?» Несколько раз подвозили водители, специально затормозившие, потому что видели меня по телевизору. Бабушки либо бормочут: мол, холодно, я себе всё застужу, либо положительно реагируют, так как знают, что босохождение укрепляет здоровье.
мнение эксперта
«Мотивы – протест, поиск своих и самоутверждение»
Евгения Шестакова, психолог:
– У нас общество двойных стандартов. Бездонные декольте, «леопарды» летом и зимой и стоптанные угги никого не удивляют. А вот яркое оперение для разгрузки души и самовыражения сразу вызывает массу вопросов, ведущий мотив которых – почему? «Почему-не-так-как-все?» Подавляющее большинство изумляются инаковости. И принять то, что люди одеваются или ведут себя особенно, потому что им так хочется, чтобы поднять себе настроение, чтобы было комфортно, потому что это часть их субкультуры, готовы далеко не все. Это касается не только одежды – вообще всех сфер, но в одежде при встрече с незнакомым человеком это проявляется чаще.
Мне нравятся нестандартные люди. Я восхищаюсь теми, кто обладает смелостью выделяться из толпы. И считаю, что чем больше альтернативной молодёжи, тем лучше для города (он становится интереснее) и для страны. Правда, оговорюсь: если эта молодёжь смелая, профессиональная, образованная и целеустремлённая. Как правило, фриками становятся люди, стремящиеся проявить себя, привлечь внимание. То есть основные движущие мотивы – это поиск своих, желание показать свою индивидуальность и самоутвердиться, а также протест против существующего порядка. Возраст, как правило, 15–16 лет и 22–23 года – период, совпадающий с одним из ранних возрастных кризисов уже взрослых людей.
Мария Башмакова. Фото Ирины Мотиной и Натальи Метельской