Охтинский мыс получил второй шанс

 

Новый статус «скандальной» территории разрешает ее застраивать

Растиражированное вчера многими СМИ сообщение, что губернатор Петербурга Георгий Полтавченко якобы разрешил «Газпрому» начать застройку Охтинского мыса коммерческими объектами и жильем, оказалось несколько преждевременным: губернатор решений о судьбе этого мыса пока не принимал. Хотя первый шаг к тому, чтобы огороженный забором пустырь у моста Петра Великого получил новый проект, действительно сделан.

Единственный документ, который в последнее время был издан по поводу многострадальной площадки несостоявшегося «Охта-центра», – это постановление КГИОПа (комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры) о придании Охтинскому мысу статуса «достопримечательного места». Этот статус не запрещает использования территории под строительство – правда, в соответствии с регламентом, который пока еще не прописан. Так что основные дискуссии – о высотности, плотности застройки, наличии музейной зоны и т. д. еще впереди. Но самый интересный вопрос: удастся ли активистам борьбы с «Охта-центром» вновь поднять протестную волну, добиваясь полного запрета любых работ на мысу, иными словами, превращения его в болото.

Вопрос о дальнейшей судьбе участка, который «Газпром» выкупил у прежних владельцев по рыночным ценам, а затем оплатил его детальное археологическое исследование, что обошлось в 7,2 миллиарда рублей, возник сразу после решения о запрете газпромовской высотки. «Газпром» намеревался избавиться от земельного актива, но градозащитники высказались в том смысле, что раскопанные останки шведского Ниеншанца священны, поэтому здесь может быть только музейная зона. Понятно, что продать участок с таким обременением газовому концерну не удалось. 

Решение КГИОПа – шаг к тому, чтобы разрешить на Охтинском мысу строительство, пусть и с ограничениями. Когда станет понятно, что и как здесь разрешено строить, покупатели Охтинского мыса наверняка появятся. «Газпром» может оставить это место и за собой, но, скорее всего, постарается от него избавиться. Во-первых, рядовые строительные проекты вряд ли интересуют газовиков, во-вторых, заранее понятно, что любой газпромовский объект – даже если это будет одно-

этажная деревянная изба, градозащитники подвергнут уничтожающей критике, тогда как на объекты любой другой компании просто не обратят внимания. 

Возвращение «Газпрома» на Охтинский мыс – пусть временное и в ином качестве – наверняка оживит и сплотит протестную общественность, которая вновь будет требовать музеефикации всей территории мыса. Между тем большинство тех, кто бывал на месте археологических раскопок на мысу и знакомился с найденными экспонатами (в т. ч. автор этих строк), да и сами археологи считают, что практически никакой научной и культурной ценности они не представляют. Ни XVII век, когда был основан Ниеншанц, ни XVIII, когда он был разрушен, загадкой для историков не являются, а предметами из этих эпох полны все музеи. Что же касается исторической памяти, то преувеличенно уважительное отношение к Ниеншанцу отодвигает в тень многовековой новгородский период приневских земель, которые были исследованы и обжиты русичами еще в первом тысячелетии нашей эры. Тем не менее все, что найдено на месте раскопок, «Газпром» намеревался экспонировать в музее, который планировалось открыть в комплексе «Охта-центра». Возможно, создания такого музея потребует и регламент, который готовит КГИОП. Но вряд ли это успокоит протестную общественность, которая после завершения выборных кампаний осталась без предмета для протестов и потому с радостью ухватится за повод, который дал ей КГИОП.

 

 

 

Владимир Владимиров. Евгений Лучинский