По ком звонит «шотландский колокол»

Референдум в Шотландии, несмотря на его итоги, может ускорить «парад суверенитетов» в Европе и не только

Опасность дробления Старого Света миновала – на первый взгляд. На деле же пока миновала. «Нет», сказанное шотландцами сторонникам отделения от Великобритании, должно охладить горячие головы сепаратистов по всей Европе. Однако в печальных звуках волынки, не стихающих в городах Шотландии после референдума 

18 сентября, сторонники «самостийности» могут услышать бравурный марш, призывающий малые народы к «параду суверенитетов». Уже сам факт шотландского референдума – опасный прецедент, легитимирующий аналогичные плебисциты в других странах Европы. И не исключено, что их результат окажется иным, чем в Шотландии. Но где расположены самые опасные очаги сепаратизма? И кому может быть выгодно разрушение национальных государств?

Ещё ни разу за 307 лет англо-шотландской унии страна свободолюбивых горцев, воспетая поэтом Робертом Бёрнсом, не была так близка к отделению, как в сентябре нынешнего года. Поборникам шотландской «самостийности» не хватило всего лишь десяти процентов, или 200 тысяч голосов, в свою пользу. Что же склонило чашу весов в пользу сохранения единства с Великобританией?

Возможно, традиционную шотландскую гордость пересилил столь же типичный для шотландцев прагматизм. Перспектива самостоятельно распоряжаться нефтяными доходами от месторождений на шельфе показалась им не такой уж радужной – на фоне потерь от разрыва валютного союза с Англией, бегства капиталов на юг и разорения сотен компаний. Может быть, шотландцев напугал уважаемый ими, в отличие от англичан, Европейский союз, который в случае отделения не обещал им скорого приёма в свои ряды. Некоторые полагают, что судьбу независимости решило старшее поколение, настроенное более консервативно, чем ратующая за отделение бесшабашная молодёжь.

 

Иногда называют и более эмоциональные причины. Не исключено, что до шотландских сердец смог достучаться британский премьер Дэвид Кэмерон, который, словно отчаявшийся герой-любовник, со слезами на глазах заклинал: «Шотландия, умоляю, не уходи!» Или дар убеждения, присущий рок-музыкантам Полу Маккартни и Мику Джаггеру, призвавшим шотландцев проголосовать против независимости, превзошёл ораторские способности именитых сепаратистов – в лице актёра Шона Коннери и писателя Ирвина Уэлша.

Впрочем, факт остаётся фактом – Шотландия решила не хлопать дверью и скрепя сердце присягнула на верность Великобритании. Казалось бы, на этом можно успокоиться: лидер шотландских националистов Алекс Салмонд подал в отставку, а поднимающаяся в Европе волна сепаратизма потеряла силу. Однако в истории с тягой малых европейских народов к самоопределению вплоть до отделения впору поставить не точку, а многоточие.

– От результатов референдума в Шотландии воля к сепаратизму в других европейских странах не ослабнет, – полагает глава Международного комитета Совета Федерации Михаил Маргелов. – Всё будет зависеть от остроты конкретных противоречий и переплетений этнических, экономических, культурных, религиозных, исторических и прочих причин. Нельзя сказать, что и замысел сторонников отделения Шотландии совсем уж не удался – они могут реализовать его вновь уже через десять лет.

По сути, шотландский референдум не такое уж безобидное событие, как кажется на первый взгляд. Сам факт его проведения вольно или невольно работает на разжигание сепаратизма в Европе и по всему миру.

– Мы наблюдаем сегодня постепенный демонтаж национальных государств и их дробление на более мелкие куски, – размышляет известный политолог-международник Сергей Черняховский. – Первым «сигнальным выстрелом» стало одностороннее признание Западом независимости Косово. Тогда выяснилось, что право нации на самоопределение ставится выше территориальной целостности государств. Затем сепаратистский тренд невольно укрепила Россия – в 2008-м и 2014-м её поставили в такое положение, когда она, выбирая между плохим и очень плохим сценарием, была вынуждена признать независимость Южной Осетии и Абхазии, а затем присоединить к себе Крым. И вот теперь в Шотландии прошёл референдум, после которого сепаратизм получил прописку и в респектабельных странах Западной Европы. Общественность приучают к мысли, что подобные плебисциты являются триумфом демократии, а распад национальных государств – нормальным явлением. В той же Каталонии или Фландрии референдум, вероятнее всего, приведёт к отделению этих регионов, в отличие от осторожной Шотландии.

Впрочем, протекать процесс перекройки границ может по-разному в разных уголках планеты. В Европе дело может ограничиться чередой относительно мирных разводов – без избиения активистов молодчиками в масках, объявления АТО и бомбёжки мирных городов. Но остаётся только гадать, какая судьба уготована странам Азии, Африки и Латинской Америки, не относящимся к «золотому миллиарду».

– Нарастание сепаратистских тенденций означает дальнейшее погружение мира в хаос и полный демонтаж национальных государств, – полагает публицист Эдуард Биров. – Ведь когда возникают споры вокруг государственных границ, это всегда порождает острейшие конфликты. Причём дать свой ответ на этот вызов предстоит и России, по отношению к которой внешние игроки уже не раз пытались разыграть «сепаратистскую карту». Но для затравки первой должна подвергнуться перекройке именно карта Европы, на территории которой уже тлеет немало очагов сепаратизма.

 

бельгия

Фламандцы не хотят оплачивать «валлонский банкет»

Семь лет назад бельгийский федеральный канал разыграл телезрителей, сообщив, что Фландрия объявила о своей независимости. Зрители юмора не поняли – в службы экстренной помощи поступили тысячи звонков от перепуганных граждан, а несколько иностранных послов на полном серьёзе отправили срочные сообщения в свои столицы. Но, как говорится, «в каждой шутке есть доля шутки» – на фламандском диалекте нидерландского языка жители Фландрии всё увереннее говорят о желании отделиться от «нахлебников» из франкоязычной Валлонии.

Ментальные противоречия между двумя общинами существуют с момента основания Бельгии в 1830 году: фламандцы считают валлонов бездельниками и пижонами, а валлоны своих соседей – педантичными занудами. К этому добавляются споры о том, кто в доме хозяин. Благодаря развитой угольной промышленности и металлургии Валлония долгое время считалась локомотивом Бельгии, тогда как фламандцы довольствовались ролью забитого меньшинства. Показательно, что голландский язык стал официальным только в 1980 году. Однако к началу XXI века две конфликтующие общины поменялись местами – после того как валлонская промышленность пришла в негодность, Фландрия с её высокотехнологичными отраслями и развитыми портами вырвалась в лидеры и сегодня перечисляет в бельгийскую казну на 6 миллиардов евро больше.

– Мы устали от того, что нас принимают за коров, которые представляют ценность только потому, что дают молоко, – это высказывание фламандского националиста Барта де Вевера продемонстрировало всю степень накопившегося у фламандцев раздражения.

Неудивительно, что на парламентских выборах 25 мая его партия «Фламандский национальный альянс» одержала убедительную победу, набрав 30 процентов голосов, после чего политик заговорил о намерении добиваться отделения Фландрии «демократическим путём».

 

испания

Каталонцы не желают «кормить Мадрид»

«Каталония – не Испания», – презрев национальную гордость, написал кто-то по-английски на стене дома, расположенного напротив Музея Сальвадора Дали, которого одни считают испанским, а другие – каталонским художником. Каталонцы и в самом деле держатся особняком – говорят на своём «испано-французском» языке и любят отпускать надменные шуточки: «На нас заканчивается Европа, а всё, что западнее, – это дремучая Африка». Поддержав не того претендента в Войне за испанское наследство, они лишились в 1714 году автономии, а затем попали в опалу во времена Франко. Поэтому неудивительно, что после смерти диктатора каталонцы, получив автономию, бросились возрождать свои национальные традиции.

Впрочем, издеваясь над испанцами, они так бы и жили с ними под одной крышей, если бы его величество Кризис не поставил на колени некогда благополучную страну. «Финансовый шторм» раздул пламя сепаратизма – и если в начале 2000-х годов за отделение Каталонии выступали не более 30 процентов граждан, сейчас сторонников независимости в провинции уже более половины. Трудолюбивые каталонцы недовольны тем, что, создавая до 20 процентов испанского ВВП, они получают назад в виде субсидий только 8 процентов – то есть платят на 12–16 миллиардов евро больше, чем зарабатывают.

И вот 11 сентября, в День народного единства, на улицы каталонской столицы вышли более полумиллиона человек, скандируя: «Каталония – новое государство ЕС». Каталонский президент Артуро Мас – этот «хитрый каталонский лис», как его величает испанская пресса, – предложил провести 9 ноября референдум о независимости. А региональный парламент грозится объявить суверенитет уже весной 2015 года.

Впрочем, Мадрид на уступки не идёт – испанский конституционный суд признал предстоящий референдум противоречащим Основному закону страны, а МИД даже пригрозил лишить Барселону автономии. Понять Испанию можно – в случае успеха каталонских «самостийников» моментально взорвутся другие «сепаратистские бомбы». Неизбежно уйдёт в свободное плавание Страна Басков, чей ВВП на 30 процентов превосходит испанский и где у руля находится Баскская националистическая партия во главе с Иньиго Уркулью, который на недавнем митинге появился в шотландском килте.

 

италия

Северяне меaчтают отделиться от «мафиози»

С 16 по 21 марта – фактически во время крымского референдума – в итальянской области Венето во главе с Венецией прошёл опрос на тему: «Хотите ли вы остаться в составе итальянского государства?» Проголосовать можно было на избирательных участках, а также по интернету и по телефону. Детские игры скучающих, сытых бюргеров? Может быть. Однако в импровизированном «референдуме» приняли участие более 60 процентов населения Венето, которые имеют право голоса, высказались за отделение от Италии. Из них 89 процентов – то есть 2,2 миллиона человек – высказались в пользу независимости от Рима.

Стремление возродить некогда блистательную Венецианскую республику связано не столько с романтическими мечтами, сколько с прагматизмом. Венето – это богатый регион, который ежегодно перечисляет в центральный бюджет около 71 миллиарда евро, а получает обратно только 20. Разве можно мириться с такой несправедливостью? Тем более что регион Венето может похвастаться хорошо сбалансированным бюджетом, тогда как остальная Италия – в долгах как в шелках. Теперь цель жителей этой области – провести референдум по примеру Шотландии.

 

Кстати, северные итальянские области имеют давние сепаратистские традиции. Так, с 1960–1970-х годов набирает силу «Лига Севера», члены которой мечтают оставить на бобах «южных бездельников, мафиози и гедонистов», а самим объединиться в Паданскую республику трудолюбивых граждан. Стремление к независимости усиливается и в альпийской области Альто Адидже (Южный Тироль), населённой преимущественно аккуратными австрийцами и присоединённой к Италии после Второй мировой войны. Партия «Свобода», популярность которой растёт как на дрожжах, всё настойчивее требует «вернуть Тироль Австрии». Кроме того, сепаратистские настроения периодически вспыхивают на Сардинии, Сицилии и в ряде других областей.

 

тем временем…

Где ещё поднимают голову сепаратисты

Великобритания. Последний референдум в Шотландии показал, что за независимость ратуют почти половина населения этой области и большая часть молодёжи. Поэтому многие эксперты полагают, что уже через десять лет земля горделивых горцев может обрести долгожданную свободу. При этом «незалежные порывы» шотландцев уже приободрили других сепаратистов на Британских островах – северных ирландцев из партии «Шинн Фейн» и жителей Уэльса. Поразительно, но даже в самой Англии есть силы («Английский радикальный альянс», «Первая английская партия»), выступающие за независимость и демонтаж Соединённого Королевства.

Германия. На фоне кризиса еврозоны всё больше жителей Баварии и Баден-Вюртемберга не желают кормить «нахлебников» из дотационных немецких земель. Два года назад в ФРГ вышла сенсационная книга, написанная высокопоставленным членом Христианско-социального союза (ХСС) Вильфридом Шарнаглем. В ней политик, чья партия входит в правящую коалицию, попытался «разбудить баварский политический истеблишмент, который втайне давно уже мечтает о независимости». Кроме того, в самой богатой немецкой земле действует Баварская партия, ратующая за «незалежность».

Франция. Казалось бы, централизованная Франция, озаботившаяся своим единством ещё на заре абсолютной монархии, имеет стойкий иммунитет к сепаратизму. Однако и её государственный организм, ослабленный долговой болезнью, стал восприимчив к гуляющему по Европе вирусу. В стране растёт интерес к подзабытым местным языкам и диалектам, а на Корсике, в Бретани, Эльзасе и других провинциях всё чаще слышны разговоры об автономии и даже отделении от Парижа.

Дания. По итогам референдума, проведённого в 2009 году, население датской колонии Гренландия получило автономию. Некоторые эксперты считают этот статус важным шагом на пути к независимости, которую мечтают обрести местные жители. Ведь по мере таяния ледников они получают в своё распоряжение углеводородные богатства.

Нидерланды. Фризская национальная партия с 1962 года выступает за федерализацию страны с особыми правами для Фрисландии. Впрочем, особыми успехами эта политическая сила пока похвастаться не может.

Сербия. Не исключено, что с потерей своего «исторического сердца» – края Косово – дробление сербского государства пока не закончилось. При неблагоприятном развитии событий Сербию может покинуть населённая албанцами Прешевская долина и венгерская Воеводина.

Словакия и Румыния. Венгерское меньшинство, проживающее вдоль границы с Венгрией, всё громче поднимает вопрос о «возвращении на Родину».

 

Материалы полосы подготовил Михаил Тюркин