Спецпроект

Виктор Геращенко: «Реформы загубили идеалисты»

26 января

 

Последний глава Госбанка СССР Виктор Геращенко в рамках спецпроекта «НВ» размышляет о том, какую Россию мы построили за 20 лет перестройки и реформ


«Мы многое делали с запозданием»

– Какую страну мы построили за 20 лет реформ? Ответить на этот вопрос достаточно сложно, поскольку он не связан только лишь с какими-то экономическими или политическими решениями. Он тянет за собой определенную философию, я бы даже сказал, определенное «экспертное развитие» нашей страны еще начиная с конца XIX столетия, когда были Столыпин и Витте, когда вводили конвертируемый рубль, когда встали перед необходимостью строительства дорог…

Мы многое делали с запозданием в сравнении с той же Западной Европой. Взять хотя бы отмену крепостного права в 1861 году, когда уже всем давно было понятно, что свободный труд куда более эффективен, чем труд подневольный. Почему Англия в ХХ веке стала слабее? Потому, что потеряла колонии, откуда шло дешевое сырье. А почему Германия выросла после Второй мировой войны, хотя ее всю разбомбили? Да потому, что они были «самостоятельной колонией» и должны были работать сами на себя. Нужно разбирать развалины зданий? Шел юноша, бывший член гитлер-югенда, и разбирал. Плюс еще немецкая организованность в противовес определенной английской расхлябанности. Вот и у нас, как у англичан, хоть и не было формально колоний, есть эта определенная расхлябанность, наш русский авось. Притом что мы люди башковитые и Левша у нас блоху подковал. Может быть, именно поэтому мы и развивались по мере возможностей, а не необходимости.

Я еще застал время, когда американский воздушный флот, да и мировой в общем-то, использовал в основном три типа самолетов: «Боинг», «Локхид» и «Макдуглас». Со временем «Локхид» и «Макдуглас» ушли только в военное производство. На пассажирских самолетах остался один «Боинг». И хорошо ума в Европе хватило, чтобы все разрозненные силы европейских стран объединить и начать делать «Эйрбас». Когда произошли события 11 сентября 2001 года, у многих авиакомпаний, заказавших «боинги», резко упало желание летать на этих самолетах. Так «Боинг» в течение двух недель снизил цены на 40 процентов. Значит, какая невеликая себестоимость производства и какая колоссальная прибыль была!

А почему мы забросили свою авиационную промышленность? Да потому, что мозгов нет! Возьмем, например, наши самолеты Ильюшина. Прекрасные фюзеляжи по всем параметрам. Два недостатка – авионика и моторы. После объединения Германии немцы оставили две эскадрильи

МиГов, которые остались от ГДР, с условием, что они будут проводить всю модернизацию, которая делается у нас и в странах еще не развалившегося полностью Варшавского пакта. Так вот, однажды спецы из ФРГ поинтересовались, мол, почему у вас такие хреновые моторы, что их через полгода-год нужно модернизировать, меняя все части? Им отвечают, мол, вы что, дураки? Возьмите статистику войны американцев во Вьетнаме – там истребитель более трех месяцев не летал, его сбивали. Так на кой нам мотор, который будет работать несколько лет? Это же не учебный самолет, а боевой! Ну вот есть у нас такие вещи. И литр керосина у нас стоил дешевле бутылки «Нарзана»… И таких парадоксов по определенным экономическим и политическим причинам было предостаточно.

Конечно, перемены в экономическом плане были просто необходимы. Конкуренция, массовое производство качественных товаров, которые требовало население, – это все должно было быть, и все это понимали. Но для этого нужно было сделать три вещи. Во-первых, признать, что необходимы разные формы собственности: государственная, особенно в военной промышленности, частная в производстве товаров и кооперативная. Кстати, один из умных людей, когда нам дали проект постановления правительства о развитии кооперативных форм, написал: «И кооперативные банки». И первые банки еще до появления в 1989 году закона «О банках и банковской деятельности» стали создаваться уже в 1985 году как кооперативные. Было очевидным, что нужны разные банки, что мелкий собственник не получит кредит в огромном банке, который привык работать только с большими государственными предприятиями. То есть нужны свои товарищества.

Второй момент – нужно изменить сталинскую систему цен, при которой собственник попросту не знает, что выгодно производить, поскольку все цены были искусственными. При этом подразумевалось разработчиками реформ еще в советском правительстве, что на определенные базовые товары цены должны устанавливаться. В сельском хозяйстве, например, должны быть установлены три базовые цены – зерно, шерсть и хлопок. Все остальные – производные от этих цен. Ну и какая-то общая структура соотношений с Западом. Не выход на их уровень цен, ни в коем случае! Сейчас вот про это иногда говорят. Ну это же глупость! У нас совсем другой уровень жизни, зарплат. Почему мы на их уровень цен должны выходить? Структура цен – это да. Но не уровень. Ну и третье, что требовало изменения, – налоги.


«Раз, два – и рынок с капитализмом»

Некоторые уверяют, что, если бы не Горбачев, никакой демократизации, никаких перемен в стране не происходило бы. Не думаю. Изменения давно назревали, страна была просто беременна необходимостью перемен. Весь вопрос только, кто их делал и как. Может быть, Горбачев был и удачным выбором на роль реформатора, но вот окружение у него было не то. Да, были у него в политбюро разумные, грамотные люди, но они как-то помалкивали. Вот кто предложил взять Ельцина из Свердловска? Лигачев, отвечавший за кадры. Ельцин хорошо знал строительное дело, стал со временем одним из секретарей обкома, потом первым секретарем. Но Свердловск – это не Москва. Глава отдела строительства ЦК КПСС – вот его место, и не больше. В Москве в ту пору каждый район – это, по сути, областная партийная организация, поскольку в каждом – разные организации, институты, заводы, фабрики, учреждения, причем все разнотипные, с разным бэкграундом. То есть тут секретари райкомов партии были эквивалентны секретарям обкомов.

В итоге, как говорится, не по Сеньке шапка оказалась. Плюс этот дешевый популизм. Вот, приезжает в Елисеевский магазин и спрашивает, где телятина. Как это нет?! Да ясно, что она по блатным разошлась. Ну что же трепаться, будто не знаешь этого! Плюс вокруг него собралась определенная группа людей, которые выступали не просто за перемены, а за быстрые перемены. Раз, два – и рынок с капитализмом. Вроде неглупые люди, но поверхностные, как правило, в реальной экономике не работавшие. Ну определили 400 мероприятий, которые необходимы для проведения реформы, и уложили их в программу «500 дней». Правильные вещи предлагали, кто спорит? Но ведь в 500 дней это не сделаешь. Некоторые вещи требуют адаптации.

Прошла она благополучно – делай следующий шаг. А Ельцин на это купился, мол, через 500 дней у нас будет как на Западе! И во всех этих необходимых экономических и социальных реформах появился «сопутствующий элемент» – политическая борьба. Плюс в руководство экономическими реформами были, на мой взгляд, вовлечены неподготовленные люди. Непрофессионалы? Я бы сказал, идеалисты. Начитавшиеся книжек современных, люди хотя и понимавшие, где у нас узкие места, но при этом совершенно не связанные с реальной экономикой. Вот эти идеалисты, на мой взгляд, и загубили реформы. Не готова страна была к тому, чтобы – бах! – и все отпустили на свободу, цены те же… И никаких ограничителей не было: прежние, административные, были сняты, а новых, рыночных, не появилось. Вы перечитайте главу «Первоначальное накопление» марксовского «Капитала». Ведь сколько несправедливости было, пока строились рыночные отношения! Пятьсот лет строили! А у нас стремились сделать это за пять…


«В резерве было миллионов 50»

Приватизация тоже была проведена по-дилетантски. Ведь можно было сделать более разумно. Вот вы, например, хотите наладить производство модной одежды. У вас на примете загнивающая швейная фабрика, которую вы хотите взять в аренду. Капитал, разумеется, маленький, все остальное возможно лишь за счет банковских кредитов. Вот и докажите, что у вас это дело пойдет. Разумеется, и в банке должны быть думающие люди, просчитывающие, можно ли вам дать кредит, справитесь ли вы или нет. И при положительном решении кредитовать с постепенной отдачей, с образованием прибыли после уплаты налогов, чтобы у производителя капитал вкладывался в развитие предприятия. А у нас приватизацию сделали за копейки. То есть подходы неправильные.

В итоге, как в ставшем крылатым выражении, хотели как лучше, а получилось как всегда. Приписывают его Черномырдину, хотя первым это сказал Валентин Павлов после «черного вторника»…

Что тогда произошло? В конце лета 1994 года мы стремительно теряли валютные резервы, пытаясь затормозить падение рубля. Но дело это было безнадежным в больной экономике. 11 октября я только два дня как был на работе после отпуска. Еще в понедельник никакого особого повода для тревоги не было. Небольшое давление на рубль было, но это дело привычное. Утром во вторник поехал на совещание в Белый дом. И вдруг Черномырдин звонит из Сочи прямо из вертолета: «Что там на рынке делается? У тебя рубль обвалился!» А я и знать не знаю… Потом оказалось, что, пока я был в отпуске, двое сотрудников Центробанка бегали в «Пассаж» и продавали коммерческим банкам информацию, какой уровень курса мы будем держать. Ресурсов ведь почти не было, может быть, миллионов 50 всего было в резерве. И против нас попросту спекульнули. Главная моя претензия, когда я устраивал своим подчиненным разнос, – почему мне не позвонили и не сказали, что происходит? Я бы Черномырдину на его вопрос ответил: «Падает рубль – и хрен с ним!» Ну банальная спекулятивная игра! Но я должен был знать о происходящем…


«Государство потеряло контроль»

Мне кажется, главной потерей за эти годы стала утрата контроля. Какого угодно – государственного, общественного. Помню, когда проходил студенческую практику в банке, мы даже в Малый театр ходили проверять кассовую дисциплину. Все было под полным контролем. Даже какой-нибудь вшивый блокнотик нужно было по перечислению проводить. Потому что был государственный порядок, которого сейчас нет. Вы посмотрите, какие жуткие передачи показывают о том, как у нас производятся продукты. Мне мой товарищ после одной из таких передач о паленой водке говорит: «Все, водку теперь не буду покупать, даже самую дорогую. Лучше самогонный аппарат поставлю!» (Смеется.) О чем это говорит? О том, что совершенно потерян контроль за качеством производимой продукции.

Почему в Европе, если доходы на вашем производстве кофточек вдруг резко выросли, к вам приходит инспектор и проводит проверку? Как вы этого роста добились? Снизили себестоимость, купив какой-то особый станок? Или банально цены взвинтили, потому что на ваши кофточки растет спрос? И если вы незаслуженно повысили цены, с вами будут разбираться. Почему они это делают, а мы нет?

Возьмите фармацевтику – почему у нас такие цены высокие? Да, мало производим. Но еще и закупаем лекарства не там. Вместо того чтобы покупать самые тривиальные лекарства в Индии, где цены ниже, потому что ниже себестоимость, но при этом качество не отличается от европейского, наше фармацевтическое лобби настаивает: «Нет, надо покупать в Германии, в Швейцарии». Зачем? И так везде… Я бы мог просто сказать о причине этого: некомпетентность. Вот зачем Голикову назначать министром здравоохранения и соцразвития? Это последний лучший специалист по бюджету. Чего ее убрали из Минфина? Чтобы подальше была? Зачем объединять Минздрав и Минтруда в одно ведомство? Они разные задачи решают, и объединять их воедино просто глупо! Вот показывают, что разделили какую-то деревню. Одна часть теперь относится к Москве, вторая – уже к области. В одной части одни цены на ЖКХ, а в другой – другие. Ну это что такое? И такое формальное отношение к очень многим вещам. И все позволено. Люди, которые рвутся в те или иные властные структуры, прежде всего видят, что от этого что-то можно хапнуть, и просто выстраивают систему под себя.

Многие все время хотят что-то изменить. Но ведь весь вопрос в том, что изменить и как. Сейчас любые грамотные перемены потребуют куда больше усилий, чем прежде. Но я все равно оптимист и уверен, что жизнь станет лучше. Правда, как писал Некрасов, «жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе»…



справка «нв»

Виктор Геращенко родился 21 декабря 1937 года в Ленинграде. В 1960 году окончил Московский финансовый институт, начал работать бухгалтером в Госбанке СССР. В 1961 году стал бухгалтером Внешторгбанка СССР, затем был назначен инспектором, позже – экспертом и начальником отдела Внешторгбанка. Работал в представительствах Московского народного банка в Великобритании, Ливии, Сингапуре. В 1989–1991 годах – председатель правления Госбанка СССР. Дважды возглавлял Центральный банк РФ – в 1992–1994 годах (был отправлен в отставку после «черного вторника») и в 1998–2002 годах. Избирался депутатом Госдумы от блока «Родина» (2003–2004 годы), после ареста Михаила Ходорковского был приглашен на пост председателя совета директоров компании «ЮКОС». В мае 2007 года заявил о намерении баллотироваться на пост президента РФ в 2008 году от оппозиции, однако выдвигать свою кандидатуру не стал. Профессор, доктор экономических наук. Живет и работает в Москве.

Записала Анна Кострова. Фото Андрея Малашкевича
Курс ЦБ
Курс Доллара США
92.59
0.017 (0.02%)
Курс Евро
100.27
0.142 (-0.14%)
Погода
Сегодня,
28 мартa
четверг
+10
Ясно
29 мартa
пятница
+9
Слабый дождь
30 мартa
суббота
+10
Слабый дождь