Экономика
Секрет Поднебесной
04 май
Неожиданный для западного человека подъем Китая считается одним из главных чудес современности. Теперь уже по пальцам можно пересчитать экономистов и политологов, которые в своих прогнозах не говорили бы об «азиатском» или «китайском веке». Для самих же китайцев выдвижение Поднебесной на роль «без пяти минут сверхдержавы» является вполне ожидаемым событием в ряду нескончаемой смены космических циклов: оно запрограммировано «естественным ходом вещей», противиться которому бессмысленно. «Китайский дракон» в полной мере ощутил свою мощь на прошлогодней пекинской Олимпиаде, и сегодня это чувство, охватившее миллиардный народ, не способен поколебать даже мировой финансовый шторм.
В парке перед пекинским храмом Неба, где китайские императоры когда-то молили Небесного Владыку о ниспослании мира, гармонии и хорошего урожая, всегда собирается много народу. Дети, затаив дыхание, наблюдают за полетом воздушных змеев, женщины танцуют под чарующую восточную музыку с разноцветными лентами в руках, а сотни адептов какой-то буддийской секты, хлопая в ладоши, оглушают прохожих выкриком: «Будда в нашем сердце!» Но если спуститься по центральной аллее вниз, то можно практически в любое время увидеть одну и ту же сцену: окруженный зеваками старик упражняется в каллиграфии – искусстве, которое в Поднебесной считается уделом мудрецов. Изо дня в день он рисует на асфальте своей морщинистой рукой фразу: «Китай взлетает, как дракон, как тигр, как журавль». Ветер, не зная жалости к его сединам, высушивает затейливые иероглифы, но каллиграф не сдается: обмакивая кисточку в ведерко с водой, он снова и снова выводит полюбившееся ему высказывание.
…Китай действительно находится на подъеме. Ощущение динамичного развития разлито в атмосфере его городов – повсюду идет стройка, а в лицах прохожих читается целеустремленность и спокойная уверенность в себе и своей стране. Для прагматичных китайцев Родина – это непреходящая ценность, которая будет, пожалуй, даже дороже денег. Наша делегация однажды вечером попала в плотное окружение пекинских бомжей, которые кричали нам в лицо: «Плиз, плиз, доллар!» Но тут наш коллега что-то спокойно сказал ватаге докучливых попрошаек, после чего они пристыженно отошли в сторону. Вы думаете, он употребил волшебное русское слово с характерным китайским звучанием? А вот и нет – коллега, блестяще владеющий языком Конфуция, просто упрекнул нищих в том, что своим поведением они позорят великий Китай. И этого аргумента оказалось достаточно.
Вообще-то в сознании жителей Поднебесной прочно засело представление о том, что их страна – это «Срединная империя» («чжун» – «центр», «середина», а «го» – «государство»), которая является воплощением высокой культуры, нравственности и совершенства. Ее окружает «варварская периферия», которая однажды «искренне» подчинится благодатной власти китайского императора – Сына Неба. Весьма показательно, что иностранцы нередко удостаиваются от китайцев снисходительного прозвища «лаовай» («старина с окраин»). Идешь, бывает, по улице китайского города, а какой-нибудь китайчонок, указывая на тебя пальцем, звонко кричит: «Мама, смотри, лаовай потопал!»
С такими, мягко говоря, своеобразными представлениями о себе и окружающем мире у китайцев всегда сложно складывались отношения с иностранцами. Две опиумные войны с Англией в XIX веке, полуколониальная зависимость от западных правительств, издевательские надписи вроде «Китайцам и собакам вход воспрещен» в шанхайских парках, жестокая японская оккупация в 1930–40-е годы – все эти события в сердцах граждан КНР. Впрочем, нельзя сказать, что китайцы, снеся столько унижений от «заморских чертей с длинными носами и бледными лицами порока», замкнулись в своей обиде. Напротив, они, включив на полную мощь моторчики, отправились перенимать передовой опыт у «варваров» – сначала у Советского Союза, а потом у США. Особое рвение они стали проявлять с конца 1970-х годов, когда прагматик Дэн Сяопин под красными знаменами повел Китай в светлое капиталистическое завтра. Именно тогда западные инвестиции и дешевые руки местного населения вкупе с восприимчивыми мозгами китайцев образовали магический союз, которого доселе не знала цивилизация…
…Положительный опыт общения с иностранцами в последние тридцать лет, естественно, не прошел бесследно. Сегодня человек с европейской внешностью для китайца – это объект искреннего восхищения и возможный передатчик ценного житейского опыта. Китайские студенты могут запросто подойти к нему с вопросом: «Ду ю спик инглис?» («Вы говорите по-английски?») – и потом благодарно раскланиваются, если он научил их хотя бы парочке разговорных выражений.
– Боже мой, я чувствую себя как панда в зоопарке! – пожаловалась мне одна немка, с которой я столкнулся в шумной китайской толпе.
В ответ я лишь сочувственно пожал плечами – ощущать себя звездой, не прикладывая для этого ни малейших усилий, мне, признаться, было приятно…
Наибольшим уважением у жителей Поднебесной пользуется Америка, которую обозначают иероглифы «прекрасная страна». Впрочем, едва ли речь идет о бескорыстной любви – практичные китайцы обычно дружат с теми, от кого можно получить наиболее вкусную конфетку. Скажем, в 1950-е годы, когда СССР посылал в КНР своих специалистов, а по радио крутили бравурную песню «Русский с китайцем братья навек», точно такого же восхищения удостаивались и наши соотечественники.
Сегодня же отношение к России в КНР нейтрально-равнодушное, а русский язык в основном изучают студенты, которые не поступили на отделение английской или японской филологии. Правда, привет Путину и Медведеву просил передать мой каждый второй собеседник. А однажды я ехал на такси с водителем, который всю дорогу настойчиво повторял слово «ветчина». «Интересно, что за ветчина?» – думал я про себя. Видя мою озадаченность, он напел «Подмосковные вечера», после чего наконец все стало понятно. Я принялся подпевать ему по-русски, и, пока наша машина мчалась по широченным пекинским проспектам, мы исполняли дуэтом (каждый на своем языке) эту популярную в Китае песню. И водителю, видимо, настолько понравился наш совместный концерт, что он наотрез отказался брать деньги со своего русского «Саляпина».
Впрочем, десятилетия унижений и отставания от Запада и Японии несколько подорвали в китайцах веру в себя. И вот сегодня миллиардный народ горит желанием взять реванш за «украденные» у него годы. Нет, не военного потенциала жаждет Поднебесная, а цивилизационного. Отсюда неуемное желание китайцев быть первыми во всем – в экономике, промышленности, торговле, высоких технологиях, спорте и так далее.
Между тем в ряду крупных побед, одержанных Поднебесной за последние тридцать лет, долгое время отсутствовала какая-то по-настоящему «яркая вспышка» – грандиозное событие мирового масштаба, которое сплотило бы нацию в едином порыве. И наконец прошлым летом Китай такого события дождался – он не только с блеском провел в Пекине летнюю Олимпиаду, но и впервые в истории завоевал на ней наибольшее число медалей. В принципе, Олимпийские игры – это идея фикс для любой амбициозной державы. Но если московская Олимпиада-80 стала для СССР всего лишь трогательной «лебединой песней» с припевом: «До свидания, мой ласковый Мишка!», то пекинскую Олимпиаду-2008 потомки, скорее всего, назовут победным маршем восходящей Срединной империи.
То, что китайцы вновь поверили в себя благодаря Олимпиаде, я явственно ощутил на стадионе «Птичье гнездо», где в августе прошлого года происходила удивительная по своей зрелищности церемония открытия и закрытия Игр. Сам стадион (кстати, самый большой в мире) не произвел на меня сильного впечатления, поскольку современные архитектурные навороты, как мне кажется, заведомо проигрывают старинным дворцам и буддийским пагодам. Видя мой замученный вид, сопровождавшая нашу группу девушка-гид спросила меня по-английски с обидой в голосе:
– Как, тебе здесь совсем не нравится? Где твое обычное восхищение?
– Это великолепно! – только и смог я выдавить из себя.
А в это время мимо нас проходила гуськом группа туристов из китайской глубинки: это немолодые уже женщины и мужчины в одинаковых желтых кепках, выданных гидом, чтобы они ненароком не отбились от стаи в незнакомом мегаполисе. Их робкие и смущенные лица преображались на глазах, когда они окидывали взором этот грандиозный символ китайских побед. «Китай превращается в великую империю, и я рад, что здесь родился», – читалось на их лицах, которые с каждой секундой все ярче сияли от гордости за Поднебесную.
Кстати, с помощью пекинских Олимпийских игр КНР пыталась донести миру немало посланий. Так, кульминацией открытия Олимпийских игр стал момент, когда тысячи людей выложили на стадионе «Птичье гнездо» иероглиф «хэ» – «гармония мира». Это глубоко символично. Ведь согласно китайской философии под «гармонией мира» понимается не что-нибудь, а искреннее подчинение «варварских государств» высокоморальной державе Сына Неба, от которого по всему миру, словно круги по воде, исходит благая сила, призванная исправить всеобщие «дикие нравы». Китайцы очень гордятся тем, что на открытие Олимпиады съехалось более 100 мировых лидеров. Это событие чем-то напоминает древний обычай приезда в Пекин иностранных послов с «варварских окраин», которые в знак «искреннего» служения Сыну Неба должны привести ему в дар «местные продукты».
Впрочем, китайцы воспринимают успехи своей Родины со спокойным достоинством – как проявление «естественного хода вещей», ибо взлету Срединной империи в начале третьего тысячелетия благоволят космические циклы. Что они имеют в виду? Согласно китайской философии все во Вселенной развивается циклически: за вдохом следует выдох, за восходом солнца – закат, а за зимой – лето. Этому космическому закону подчиняется и китайское государство, которое в своей истории проходит через одни и те же циклы: «установление хаоса», «малое процветание» и «великое единение». Оставив позади черную полосу хаоса, продолжавшуюся со времен «опиумных войн» XIX века до конца «культурной революции», Китай сейчас приближается к пику «малого процветания», считающегося самым благоприятным для него циклом.
Сегодня Небо источает на Поднебесную настолько мощную благую силу (дэ), что восхождению Срединной империи, по мнению китайцев, не в силах помешать даже кризис. Кстати, это слово в КНР принято обозначать двумя иероглифами: «вэй» («опасность») и «дзи» («благоприятная возможность»). Действительно, мировой экономический шторм таит для Китая немало опасностей. В этом году темпы экономического роста должны снизиться с 9 до 6,5 процента, экспорт только за первую декаду упал почти на 20 процентов, а на предприятиях увольняют до двух третей персонала. Однако Китай не теряет приобретенного в августе 2008-го олимпийского спокойствия, воспринимая финансовые неурядицы как благоприятную возможность для нового рывка. Упал спрос в США и ЕС? Не беда: пришло время заняться развитием внутреннего рынка, потенциал которого практически безграничен благодаря миллиардному населению. Накоплены солидные золотовалютные резервы? Великолепно: эти деньги можно пустить для создания фактически с нуля системы социальной защиты, на поддержку деревни и малых предприятий. Упал спрос на высокие технологии и сырье? Только это и нужно: сейчас Китай по дешевке скупит новейшие технологические ноу-хау в Европе и сырьевые месторождения в Африке. По прогнозам американских экспертов, эта политика уже скоро принесет нужные плоды, а КНР выйдет из кризиса победителем, став локомотивом всей мировой экономики к 2020 году. Самое главное – не предаваться унынию, но вот это-то китайцам как раз не свойственно.
– Любая неудача – это залог будущих побед, а испытания – это шанс выйти на новый уровень. Наша страна испытывала в прошлом достаточно трудностей, по сравнению с которыми сегодняшний кризис – это сущий пустяк. У кого душа глубока, как океан, того не волнуют волнения на поверхности, – любят говорить китайцы.
…Старик продолжает выводить в парке рядом с храмом Неба свою любимую надпись: «Китай взлетает, как дракон, как тигр, как журавль». Его не смущает, что ради непродолжительного триумфа каллиграфического искусства приходится затрачивать столько усилий, а солнечные лучи каждый раз «испивают» до последней капли творение его натруженных рук. Что делать, таков естественный ход вещей и чередования космических циклов. Да, с таким упорным населением и философским отношением к жизни Китай не сможет остановить никакая сила. И я очень надеюсь полюбоваться на захватывающий полет прекрасного журавля, а не грозного дракона или свирепого тигра.
Михаил Тюркин, Пекин – Петербург
В парке перед пекинским храмом Неба, где китайские императоры когда-то молили Небесного Владыку о ниспослании мира, гармонии и хорошего урожая, всегда собирается много народу. Дети, затаив дыхание, наблюдают за полетом воздушных змеев, женщины танцуют под чарующую восточную музыку с разноцветными лентами в руках, а сотни адептов какой-то буддийской секты, хлопая в ладоши, оглушают прохожих выкриком: «Будда в нашем сердце!» Но если спуститься по центральной аллее вниз, то можно практически в любое время увидеть одну и ту же сцену: окруженный зеваками старик упражняется в каллиграфии – искусстве, которое в Поднебесной считается уделом мудрецов. Изо дня в день он рисует на асфальте своей морщинистой рукой фразу: «Китай взлетает, как дракон, как тигр, как журавль». Ветер, не зная жалости к его сединам, высушивает затейливые иероглифы, но каллиграф не сдается: обмакивая кисточку в ведерко с водой, он снова и снова выводит полюбившееся ему высказывание.
…Китай действительно находится на подъеме. Ощущение динамичного развития разлито в атмосфере его городов – повсюду идет стройка, а в лицах прохожих читается целеустремленность и спокойная уверенность в себе и своей стране. Для прагматичных китайцев Родина – это непреходящая ценность, которая будет, пожалуй, даже дороже денег. Наша делегация однажды вечером попала в плотное окружение пекинских бомжей, которые кричали нам в лицо: «Плиз, плиз, доллар!» Но тут наш коллега что-то спокойно сказал ватаге докучливых попрошаек, после чего они пристыженно отошли в сторону. Вы думаете, он употребил волшебное русское слово с характерным китайским звучанием? А вот и нет – коллега, блестяще владеющий языком Конфуция, просто упрекнул нищих в том, что своим поведением они позорят великий Китай. И этого аргумента оказалось достаточно.
Вообще-то в сознании жителей Поднебесной прочно засело представление о том, что их страна – это «Срединная империя» («чжун» – «центр», «середина», а «го» – «государство»), которая является воплощением высокой культуры, нравственности и совершенства. Ее окружает «варварская периферия», которая однажды «искренне» подчинится благодатной власти китайского императора – Сына Неба. Весьма показательно, что иностранцы нередко удостаиваются от китайцев снисходительного прозвища «лаовай» («старина с окраин»). Идешь, бывает, по улице китайского города, а какой-нибудь китайчонок, указывая на тебя пальцем, звонко кричит: «Мама, смотри, лаовай потопал!»
С такими, мягко говоря, своеобразными представлениями о себе и окружающем мире у китайцев всегда сложно складывались отношения с иностранцами. Две опиумные войны с Англией в XIX веке, полуколониальная зависимость от западных правительств, издевательские надписи вроде «Китайцам и собакам вход воспрещен» в шанхайских парках, жестокая японская оккупация в 1930–40-е годы – все эти события в сердцах граждан КНР. Впрочем, нельзя сказать, что китайцы, снеся столько унижений от «заморских чертей с длинными носами и бледными лицами порока», замкнулись в своей обиде. Напротив, они, включив на полную мощь моторчики, отправились перенимать передовой опыт у «варваров» – сначала у Советского Союза, а потом у США. Особое рвение они стали проявлять с конца 1970-х годов, когда прагматик Дэн Сяопин под красными знаменами повел Китай в светлое капиталистическое завтра. Именно тогда западные инвестиции и дешевые руки местного населения вкупе с восприимчивыми мозгами китайцев образовали магический союз, которого доселе не знала цивилизация…
…Положительный опыт общения с иностранцами в последние тридцать лет, естественно, не прошел бесследно. Сегодня человек с европейской внешностью для китайца – это объект искреннего восхищения и возможный передатчик ценного житейского опыта. Китайские студенты могут запросто подойти к нему с вопросом: «Ду ю спик инглис?» («Вы говорите по-английски?») – и потом благодарно раскланиваются, если он научил их хотя бы парочке разговорных выражений.
– Боже мой, я чувствую себя как панда в зоопарке! – пожаловалась мне одна немка, с которой я столкнулся в шумной китайской толпе.
В ответ я лишь сочувственно пожал плечами – ощущать себя звездой, не прикладывая для этого ни малейших усилий, мне, признаться, было приятно…
Наибольшим уважением у жителей Поднебесной пользуется Америка, которую обозначают иероглифы «прекрасная страна». Впрочем, едва ли речь идет о бескорыстной любви – практичные китайцы обычно дружат с теми, от кого можно получить наиболее вкусную конфетку. Скажем, в 1950-е годы, когда СССР посылал в КНР своих специалистов, а по радио крутили бравурную песню «Русский с китайцем братья навек», точно такого же восхищения удостаивались и наши соотечественники.
Сегодня же отношение к России в КНР нейтрально-равнодушное, а русский язык в основном изучают студенты, которые не поступили на отделение английской или японской филологии. Правда, привет Путину и Медведеву просил передать мой каждый второй собеседник. А однажды я ехал на такси с водителем, который всю дорогу настойчиво повторял слово «ветчина». «Интересно, что за ветчина?» – думал я про себя. Видя мою озадаченность, он напел «Подмосковные вечера», после чего наконец все стало понятно. Я принялся подпевать ему по-русски, и, пока наша машина мчалась по широченным пекинским проспектам, мы исполняли дуэтом (каждый на своем языке) эту популярную в Китае песню. И водителю, видимо, настолько понравился наш совместный концерт, что он наотрез отказался брать деньги со своего русского «Саляпина».
Впрочем, десятилетия унижений и отставания от Запада и Японии несколько подорвали в китайцах веру в себя. И вот сегодня миллиардный народ горит желанием взять реванш за «украденные» у него годы. Нет, не военного потенциала жаждет Поднебесная, а цивилизационного. Отсюда неуемное желание китайцев быть первыми во всем – в экономике, промышленности, торговле, высоких технологиях, спорте и так далее.
Между тем в ряду крупных побед, одержанных Поднебесной за последние тридцать лет, долгое время отсутствовала какая-то по-настоящему «яркая вспышка» – грандиозное событие мирового масштаба, которое сплотило бы нацию в едином порыве. И наконец прошлым летом Китай такого события дождался – он не только с блеском провел в Пекине летнюю Олимпиаду, но и впервые в истории завоевал на ней наибольшее число медалей. В принципе, Олимпийские игры – это идея фикс для любой амбициозной державы. Но если московская Олимпиада-80 стала для СССР всего лишь трогательной «лебединой песней» с припевом: «До свидания, мой ласковый Мишка!», то пекинскую Олимпиаду-2008 потомки, скорее всего, назовут победным маршем восходящей Срединной империи.
То, что китайцы вновь поверили в себя благодаря Олимпиаде, я явственно ощутил на стадионе «Птичье гнездо», где в августе прошлого года происходила удивительная по своей зрелищности церемония открытия и закрытия Игр. Сам стадион (кстати, самый большой в мире) не произвел на меня сильного впечатления, поскольку современные архитектурные навороты, как мне кажется, заведомо проигрывают старинным дворцам и буддийским пагодам. Видя мой замученный вид, сопровождавшая нашу группу девушка-гид спросила меня по-английски с обидой в голосе:
– Как, тебе здесь совсем не нравится? Где твое обычное восхищение?
– Это великолепно! – только и смог я выдавить из себя.
А в это время мимо нас проходила гуськом группа туристов из китайской глубинки: это немолодые уже женщины и мужчины в одинаковых желтых кепках, выданных гидом, чтобы они ненароком не отбились от стаи в незнакомом мегаполисе. Их робкие и смущенные лица преображались на глазах, когда они окидывали взором этот грандиозный символ китайских побед. «Китай превращается в великую империю, и я рад, что здесь родился», – читалось на их лицах, которые с каждой секундой все ярче сияли от гордости за Поднебесную.
Кстати, с помощью пекинских Олимпийских игр КНР пыталась донести миру немало посланий. Так, кульминацией открытия Олимпийских игр стал момент, когда тысячи людей выложили на стадионе «Птичье гнездо» иероглиф «хэ» – «гармония мира». Это глубоко символично. Ведь согласно китайской философии под «гармонией мира» понимается не что-нибудь, а искреннее подчинение «варварских государств» высокоморальной державе Сына Неба, от которого по всему миру, словно круги по воде, исходит благая сила, призванная исправить всеобщие «дикие нравы». Китайцы очень гордятся тем, что на открытие Олимпиады съехалось более 100 мировых лидеров. Это событие чем-то напоминает древний обычай приезда в Пекин иностранных послов с «варварских окраин», которые в знак «искреннего» служения Сыну Неба должны привести ему в дар «местные продукты».
Впрочем, китайцы воспринимают успехи своей Родины со спокойным достоинством – как проявление «естественного хода вещей», ибо взлету Срединной империи в начале третьего тысячелетия благоволят космические циклы. Что они имеют в виду? Согласно китайской философии все во Вселенной развивается циклически: за вдохом следует выдох, за восходом солнца – закат, а за зимой – лето. Этому космическому закону подчиняется и китайское государство, которое в своей истории проходит через одни и те же циклы: «установление хаоса», «малое процветание» и «великое единение». Оставив позади черную полосу хаоса, продолжавшуюся со времен «опиумных войн» XIX века до конца «культурной революции», Китай сейчас приближается к пику «малого процветания», считающегося самым благоприятным для него циклом.
Сегодня Небо источает на Поднебесную настолько мощную благую силу (дэ), что восхождению Срединной империи, по мнению китайцев, не в силах помешать даже кризис. Кстати, это слово в КНР принято обозначать двумя иероглифами: «вэй» («опасность») и «дзи» («благоприятная возможность»). Действительно, мировой экономический шторм таит для Китая немало опасностей. В этом году темпы экономического роста должны снизиться с 9 до 6,5 процента, экспорт только за первую декаду упал почти на 20 процентов, а на предприятиях увольняют до двух третей персонала. Однако Китай не теряет приобретенного в августе 2008-го олимпийского спокойствия, воспринимая финансовые неурядицы как благоприятную возможность для нового рывка. Упал спрос в США и ЕС? Не беда: пришло время заняться развитием внутреннего рынка, потенциал которого практически безграничен благодаря миллиардному населению. Накоплены солидные золотовалютные резервы? Великолепно: эти деньги можно пустить для создания фактически с нуля системы социальной защиты, на поддержку деревни и малых предприятий. Упал спрос на высокие технологии и сырье? Только это и нужно: сейчас Китай по дешевке скупит новейшие технологические ноу-хау в Европе и сырьевые месторождения в Африке. По прогнозам американских экспертов, эта политика уже скоро принесет нужные плоды, а КНР выйдет из кризиса победителем, став локомотивом всей мировой экономики к 2020 году. Самое главное – не предаваться унынию, но вот это-то китайцам как раз не свойственно.
– Любая неудача – это залог будущих побед, а испытания – это шанс выйти на новый уровень. Наша страна испытывала в прошлом достаточно трудностей, по сравнению с которыми сегодняшний кризис – это сущий пустяк. У кого душа глубока, как океан, того не волнуют волнения на поверхности, – любят говорить китайцы.
…Старик продолжает выводить в парке рядом с храмом Неба свою любимую надпись: «Китай взлетает, как дракон, как тигр, как журавль». Его не смущает, что ради непродолжительного триумфа каллиграфического искусства приходится затрачивать столько усилий, а солнечные лучи каждый раз «испивают» до последней капли творение его натруженных рук. Что делать, таков естественный ход вещей и чередования космических циклов. Да, с таким упорным населением и философским отношением к жизни Китай не сможет остановить никакая сила. И я очень надеюсь полюбоваться на захватывающий полет прекрасного журавля, а не грозного дракона или свирепого тигра.
Михаил Тюркин, Пекин – Петербург