«Сирийский бунт». Два года спустя
Что сейчас происходит в стране, которая ровно два года назад оказалась в центре всеобщего внимания. От исхода сирийского военного конфликта по-прежнему зависит будущее Ближнего Востока и всей планеты
В марте 2011 года в тихой и относительно благополучной Сирии стали происходить невиданные ранее события. Тысячи людей, вдохновлённые недавним свержением «тунисского автократа» и «египетского фараона», вышли на улицы под зелёными флагами радикального ислама, требуя отставки президента Башара Асада. Власти немедленно разогнали демонстрации, желая не допустить прихода «арабской весны» в одну из самых образованных стран Ближнего Востока. Так началась затяжная гражданская война, в которой регулярная сирийская армия сражается против банд террористов, чью «освободительную борьбу» щедро финансируют монархии Персидского залива и политически поддерживают США и страны НАТО. Казалось бы, какое дело России до этих, как считают многие, «туземных разборок»? В действительности же Сирия, расположенная в самом сердце Ближнего Востока, стала той ареной, на которой решается судьба всего мира.
Михаил Леонтьев, политолог, главный редактор аналитического журнала «Однако», ведущий одноимённой программы на Первом канале
Я только что вернулся из Сирии и, как человек бывалый, могу сказать, что эта страна напомнила наш Кавказ времён первой и второй чеченской кампаний, когда обычная мирная жизнь и суровые военные будни находятся в соседстве друг с другом.
Мне не доводилось видеть Дамаск в былые времена, но сейчас он производит впечатление совершенно мирного, благополучного города. О войне здесь напоминают только артиллерийские выстрелы, время от времени потрясающие предместья, и несколько повреждённых зданий, в числе которых – российское посольство. А так ты можешь спокойно ходить по улицам, торговаться на восточных базарах и обедать в ресторанах. Правда, бурная ночная жизнь, которой раньше славился Дамаск, ушла в прошлое. Вечерами люди предпочитают оставаться дома, чтобы ненароком не стать жертвой провокации со стороны боевиков.
Однако совсем иная картина предстаёт перед твоим взором, стоит только отъехать подальше от Дамаска и оказаться в зоне военных действий. Город Дарайя – это один в один Сталинград: разрушенные дома, груда камней, остатки мебели и постоянная стрельба и взрывы снарядов. Изначально таких очагов было в Сирии не так много, но теперь эта раковая опухоль даёт метастазы по всей стране. Так что зона мирной жизни будет сокращаться, а зона хаоса – расти.
За два года политическое противостояние в Сирии прошло несколько этапов. Поначалу Запад и мракобесные монархии Персидского залива попытались провернуть в стране «твиттерную революцию» по египетскому образцу, но из этой затеи ничего не получилось. Ведь «оранжевые» перевороты случаются лишь там, где президент слишком тесно интегрирован в западный истеблишмент и не имеет воли сражаться до конца. Асад же оказался крепким орешком, и революционная волна быстро схлынула, не успев толком подняться.
Дальше события вошли в русло классической гражданской войны, когда часть населения страны – преимущественно сунниты – стали бороться ради свержения действующей власти. Но и этот период долго не продлился, потому что сирийцы как нация образованная быстро сообразили, что в случае победы исламистской оппозиции в стране начнётся такая резня, что камня на камне не останется. На сегодняшний день Сирия – самая гармоничная страна на Ближнем Востоке в плане межнациональных и межконфессиональных отношений: сунниты, алавиты, шииты, христиане и друзы прекрасно друг с другом уживаются. И никто не хочет разрушения такого государства, включая суннитское большинство. Я, например, разговаривал с человеком, двадцать лет сидевшим в тюрьме при обоих Асадах, – так он стоит горой за президента! Что его заставляет клясться в верности президенту? Банальный страх перед погружением страны в омут кровавого хаоса.
Расскажу другой случай. Командир танкового батальона, тоже суннит, долго объяснял мне, что армия воюет не за мифический режим, а за единство Родины. И то, что в вооружённых силах служат в основном алавиты, является пропагандистским мифом. Сунниты составляют в ней большинство, как и во всей Сирии, хотя процент алавитов на командных постах действительно очень высок.
В целом у меня сложилось впечатление, что позиции режима сегодня в несколько раз прочнее, чем в самом начале сирийских безобразий. На самых честных, свободных и демократических выборах Башар Асад победит любого соперника, набрав до 80 процентов голосов. А раз так, то геополитические противники Сирии вынуждены прибегать к другой тактике – спонсировать, вооружать и обучать боевиков-иностранцев, мотивированных либо идеями радикального ислама, либо катарскими траншами, либо и тем и другим одновременно. На финансирование безработных головорезов со всего Ближнего Востока, количество которых заметно выросло после начала арабских революций, летят деньги, уже сопоставимые с затратами на Вторую мировую войну. И надо сказать, что эти люди прекрасно обучены, хотя уровень их образования находится на неандертальском уровне. Мне говорили, что некоторые такие молодчики были уверены, что сражаются против Израиля на территории еврейского государства. Настолько им промыли мозги «старшие товарищи».
Сейчас противостояние в Сирии фактически зашло в тупик. Без иностранного вмешательства банды наёмников не смогут никогда захватить Дамаск и свергнуть «кровавый режим». Но и Башара Асада, несмотря на поддержку населения и превосходную мотивацию профессиональной армии, не сможет остановить поток бандитов, проникающий в Сирию через Турцию и Иорданию. Для полной победы ему нужно будет уничтожить как минимум два государства – Саудовскую Аравию и Катар, – которые мечтают привить сирийцам свою передовую «демократическую модель». О чём это говорит? Сирию, скорее всего, попробуют взять измором – её экономика уже сейчас сильно подорвана санкциями. Достаточно сказать, что в Хомсе, Алеппо и ряде других городов электричество бывает не больше шести часов в день.
Но какое отношение сирийские события имеют к нашей стране? На мой взгляд, в Сирии, реально формируется личный состав и инфраструктура, собирающая всю мировую шваль для войны, для физического уничтожения сначала Сирии, а затем Ирана и России. Это не фантазии, не бредни, не конспирологические конструкции. Это надписи по-арабски, а зачастую и по-русски на стенах домов. «Смерть России», «Сегодня – Сирия, завтра – Россия», «Кавказский батальон» – вот лишь некоторые из лозунгов, которые мне доводилось читать. По сути, сирийская армия сегодня воюет с нашим реальным врагом на дальних подступах. И если мы не сможем её поддержать, мы будем без сирийской армии воевать с ним без всяких подступов. Это медицинский факт.
очевидцы
Сирийская пленница: «Это разбой, а не революция»
Востоковед Анхар Кочнева, палестинка по матери и украинка по отцу, живёт в Сирии с самого начала гражданской войны. Она ощущает себя «солдатом информационного фронта» – ведёт в интернете популярный блог и пишет статьи для ряда отечественных изданий. С живым рассказом из самой гущи гражданской войны эта храбрая женщина выступала и на страницах нашей газеты. Но 10 октября журналистку внезапно похитили боевики и потребовали выкуп за её освобождение, после чего о судьбе Анхар поступали самые противоречивые сведения. Однако в начале марта она всё-таки смогла вырваться на свободу и самостоятельно добраться до Дамаска. О своём пребывании в сирийском плену и недавнем побеге Анхар Кочнева рассказала «НВ».
– 10 октября я была в Тартусе на мероприятии в местном доме культуры. Возвращалась в Дамаск с пересадкой в Хомсе. Под Хомсом нас остановили вооружённые люди, одетые в форму регулярной сирийской армии. «Предъявите документы!» – заорал их главарь. На нас нацелили автоматы. Водителя и ещё одного пассажира запихали в багажник, а меня оставили в салоне. После этого бандюганы повезли нас в неизвестном направлении. Скажите мне, какая это борьба с «кровавым режимом»? Это обычный разбой, а никакая не революция!
Два с половиной дня я провела у какого-то бандита, после чего забрали в городок Кусейру. Там меня держали в небольшом жилом доме, заставляя говорить, что я прибыла в Сирию по заданию КГБ. Я отказалась, на что они ответили: «Не хочешь говорить? Тогда будем бить!»
Сначала в обмен на мою свободу они потребовали от правительства Сирии выпустить 10 заключённых. Но потом они забрали свои слова обратно. Через некоторое время они выдвинули другое требование – доставить гуманитарную помощь в тот район, где они находятся. Но и от этого требования они отказались. Понимаете: у них был шанс накормить голодных людей ценой моей свободы, но они решили мою жизнь поменять на деньги. Причём назначенный за меня выкуп достоин Книги рекордов Гиннесса – 50 миллионов долларов.
Впрочем, в первые сорок дней ещё можно было как-то жить. Но потом всё случилось в лучших традициях матроса Железняка: «Караул устал». Меня охранял человек с четырьмя классами образования, другие два – самые настоящие детсадники. Им плохо – они на меня кричат, кидают в меня железными тазами и оскорбляют последними словами.
С каждым днём отношение ко мне становилось всё более и более зверским. Меня угрожали убить раз двадцать, подробно расписывая, как это будет происходить. Я жила в комнате с разбитым стеклом, и, когда на улице шёл снег, у меня в комнате всё покрывалось инеем. Представляете: у меня больные почки и больная дыхательная система, но я фактически жила на улице.
Дальше – больше. Меня стали запирать в туалет, а затем и вовсе посадили на голодный паёк. «Хочешь жить? Тогда скажи на камеру, что ты российская шпионка!» – приказал мне под дулом автомата один из бандитов. Я понимала, что в случае неповиновения отойду в мир иной, и скрепя сердце выполнила просьбу.
В целом я была готова к совершенно любому повороту событий. Городок, в котором меня держали в плену, обстреливала армия, и однажды снаряд упал в трёх метрах от моей двери. Говорят, ради меня даже планировали провести спецоперацию. Но я этого точно не хотела, поскольку из-за моей персоны положили бы массу невинных людей. Идея получить свободу в обмен на «денежное вознаграждение» этим бандитам мне тоже не нравилась. Они ведь потратят «гонорар» на покупку оружия.
В итоге я решила совершить побег. Набравшись смелости, я просто вышла из дома, прошла мимо бандитского блокпоста в трёх метрах от моей двери и вскоре скрылась в поле. Мне явно помогло головотяпство охраны. Преодолев 15 километров, я наткнулась на какого-то человека, который спросил меня: «Что ты здесь делаешь?» Я боялась, что это бандит, и уже готовилась пообещать ему денег за моё освобождение. Но человек меня успокоил, сказав, что он не бандит и что его село поддерживает правительство. Он накормил меня, обогрел и помог добраться до знакомых, которые всё это время занимались моими поисками.
Сирийская беженка: «Оппозиционеры выбивают стёкла в наших окнах»
На интервью кареглазая красавица Ирина пришла с тремя маленькими дочерьми. Дети не отходят от неё ни на шаг. Оно и понятно – другая страна, другие люди, другие законы и обычаи. В России им всё в новинку. Не так давно Ирина с девочками переехала из солнечной Сирии в холодную Россию. Укрылась от гражданской войны на Родине. Теперь ждёт, когда вновь сможет встретиться со своим мужем и сыном, которые остались в Дамаске.
– Ирина, раскройте секрет, где в нашей стране можно познакомиться с сирийцем?
– С будущим мужем я встретилась в Арабских Эмиратах. В то время я работала там продавцом в магазине. Теперь у нас семья, сын, три дочери, дом в Дамаске.
– Многие россияне полагают, что типичная восточная семья состоит из мужа, нескольких жён и целого выводка детей. Это действительно так?
– По законам мусульманского мира разрешено иметь четыре жены. Среди моих знакомых таких семей нет, но я слышала про похожие случаи, хотя сейчас это редкость. Вряд ли какая-нибудь женщина согласится в наше время на подобный брак. Плюс для того, чтобы содержать нескольких жён и множество отпрысков, надо быть очень обеспеченным человеком. Многодетным семьям не оказывают никакой помощи, это я могу сказать точно. Раньше нормой было, когда родители воспитывали десятерых ребятишек, а то и больше. Сейчас это, конечно, уже изжило себя.
– Представительницы слабого пола до сих пор носят паранджу?
– Нет. Сирия – многонациональная страна. В ней живут как христиане, так и мусульмане разных конфессий. Далеко не все носят закрытую одежду, хотя около 60 процентов женщин ходят в платках. Мой муж принадлежит к конфессии алавитов. Женщинам в его роду разрешено не носить паранджи и платки. Вообще, в XXI веке мусульманки идут в ногу со временем: успешно реализуют себя на работе, водят автомобили…
– В Дамаске вы встречались с соотечественниками?
– Конечно! Существует целая русская диаспора. Мы часто встречались, тесно общались. В Дамаске есть русский культурный центр. В нём и проходили наши встречи, различные мероприятия, уроки танцев и рисования для наших детей. Как ни странно, в Сирии много смешанных браков, поэтому и родную речь я слышала часто.
– Как в Сирии относятся к русским?
– До войны относились хорошо. Сейчас, когда наша страна поддерживает президента, всё кардинально изменилось. Оппозиционеры выбивают стёкла в наших окнах, обстреливают наши дома…
– Именно это и вынудило вас уехать?
– Да. Изначально я планировала провести в России только лето, пока ситуация в Сирии не стабилизируется, но за это время многое изменилось. Как таковых военных действий я не видела, но слышала звуки взрывов и выстрелов. Посчитав, что детям будет безопаснее на моей родине, увезла их. Сейчас я отправила приглашение в Россию мужу. Жду, когда он приедет сюда и привезёт с собой нашего сына.
– Среди ваших знакомых и родных есть те, кто пострадал во время военных действий?
– Да, мой родственник служил в армии, и его расстреляли террористы.
– В сложившейся ситуации вы поддерживаете президента или оппозицию?
– Наша семья поддерживает президента, как и больше половины населения Сирии.
– Вы довольны проводимой им политикой?
– Нет, не довольна. Думаю, что немногие ей довольны. Но всё дело в другом – оппозиционеры только ведут красивые разговоры о демократии. Но если власть всё-таки окажется в их руках, то никакой демократии точно не будет. Другая причина, по которой наша семья поддерживает президента, состоит в том, что мы с ним принадлежим к числу алавитов. Если Асад уйдёт в отставку, я думаю, алавиты подвергнутся репрессиям. При нём же все конфессии уживались мирно. Это несомненный плюс его политики. Но всё-таки в государстве давно назрели реформы.
– Что именно, на ваш взгляд, нужно менять?
– В стране должны господствовать справедливость, демократия, гласность, свобода. Она выражается хотя бы в том, что высшая власть в стране должна находиться в руках наиболее достойного из всех кандидатов, а не передаваться по наследству от отца к сыну.
– Где бы вы хотели жить дальше: в России или Сирии?
– Мне хотелось бы вернуться в Сирию. Мы все очень скучаем по нашему дому.
Беседовала Кристина Ковшова
Фото AFP